Деревенские святцы
Шрифт:
Как не увидеть, что наступила «ключимая весна», в глазах рябит от высыпавших везде и всюду одуванчиков.
Заполярью никакой Сидор не страшен, если у песцов в норах детеныши, оленуха-важенка, сбросив рога, пасет новорожденных своих «пыжиков»…
28 мая — Пахом.
В устных календарях — бокогрей, зеленый шум.
Тени прозрачно-зеленые, с ив несет пух.
«На Похожа тепло — все лето теплое».
«Пришел Пахом — запахло теплом».
Зачем скромничать? С головой в теплынь окунаешься, безумолчен зеленый прибой лесов, рощ, и коростели кричат на лугах вперегонки, и дни раздвинулись: ложимся — светло, встаем — светло.
29 мая — Федор.
В этот день совершается память святых угодников Вологодских преподобных Кассиана и Лаврентия Комельских.
В устных календарях — житник.
Самый северный злак, жито-ячмень, положено сеять на свежем навозе, в новолуние, избегая работать при западном и юго-западном ветрах. Шел ячмень на крупы, муку, из которой выпекался воспетый колядками хлеб-ярушничек. «Жито» и «жить» — слова одного корня, спокон веков ячменю на хлебных нивах широка полоса.
31 мая — Федот и мучениц семь дев.
В устных календарях — овсяник.
Приличествовали дате приложения не только об овсе: «Семь дев сеют лен». «Сеют лен у семи Олен».
Ах, про Олен в святцах ни звука? Не шибко ладно, зато складно!
Сады в цвету. Лес набирает листву, узорится мягкой хвоей.
У весны, согласно месяцесловам, три долга, три завета: тьму зимнюю одолеть — март с нею справляется; снег согнать, землю пробудить — апрель поля парит, живой водой отпаивает; зелень привести достается маю — он «лес наряжает, лето в гости ожидает».
Обнове рощ радуется крылатая молва: «Придет Федот, дубовый лист развернет». «Коли на дубу макушка с опушкой, будешь мерять овес кадушкой» — воодушевляли пахарей устные численники. «На дубу лист в пятак — яровому быть так».
Выше, гуще озимь, сочна и шелковиста. Гроздья ягод завязывает смородина. Обозначились всходами поля ранних яровых. «Федот — земля взялась за род» — подбивался итог травня-цветня.
Север, Русь деревенская!
Пашня — с мужиками, бабами бок о бок архангел-благовестник Гавриил за сохой, Пречистая Богоматерь с лукошком-сетевом. По косогору, раззолоченному купальницей, Юрий вешний дозорит стадо в травах, в душистых метелях отцветающих черемух. Огород — старец Иов пособляет огурцы выносить на гряды. Под окошком избы Микола Угодник в рубище, в берестяных лапоточках стучится за милостыней…
А лес, хвойный сумрак, там леший ухает под пучеокого филина; в избушке на курьих ножках Баба Яга печь топит, дожидаючись, не появится ли мальчонка-баловник, без спросу убежавший от бабушки с дедушкой; у речной излуки русалки волосья чешут, смехом заходятся бесстыдницы, все-то голышом…
Май, он всегда короток. «Рада бы весна вековать вековушкой, но прокукует кукушкой, соловьем зальется — к лету за пазуху уберется».
Ступал май на порог — пылили пыльцой жгутики-сережки осин; июнь май сменяет — шиповник в розовых бутонах, источает медовый аромат мохнатая кашка.
Странной и страстной песней привечает май таежный отшельник глухарь, а провожает, забившись на линьку в темень хвойных урочищ.
Одни тетерева-полевики на зорях урчат неугомонно, вальдшнеп в синих сумерках облетает лесные овраги, окрайки сырых луговин, и по-прежнему в болотах ликует журавль:
— Жи-изнь! Жизнь!
Зовет об эту пору благоуханье черемух, плеск перекатов позоревать с удочкой у залетного плеса. Сидишь, слушаешь птичьи хоры, и крепнет чувство близости, кровного родства со всем, что есть на твоей земле, от города, где живешь, до последней травинки, по которой ползет муравей.
979 год — ветры, ужасные грозы на Руси, причинившие «много пакости».
1091 год — в Киевской земле, словно в предвестье небывалого урожая, «круг на небеси явился велик». «Огненный змей, спустившийся в час дня мая месяца… со стороны солнца на землю», повествуют древние грамоты, ознаменова разгул стихий: «Стонала земля, все слышима». Несмотря «на умножение плодов всяческих», людей и скот постиг мор.
1127 год — на Северо-Западе Руси до 13 мая лежал на полях снег.
1280 год — под Москвой и Тверью смерчи, ураганы. Вихрями поднимало воздух постройки. «Многих людей изби гром», — дополнил показания очевидец!
1383 год — затяжные холода. Даже в центральных волостях Руси санный путь сохранялся четыре недели после Благовещенья (до середины мая).
1420 год — суровая весна, сырое холодное лето.
1525 год — на Руси засуха, охватившая конец весны и лето: «и мгла бысть велика 4 недели, солнца и луны не видеть, и земля горела, и дымове велики… Не родися никакое жито, ни обилие, ни сено».
1621 год — высокий подъем воды в Северной Двине. От ледохода пострадал острог в Холмогорах: «стены и башни подмыло».
1679 год — до конца мая холода длительного отзимка. На пахоту выезжали по снегу.
1723 год — затяжной ледоход, заторы под В. Устюгом. Сильное наводнение: в городе затопило стрелецкие слободы, в мае по улицам ездили на карбасах.
ИЮНЬ — ХЛЕБОРОСТ
1 июня — Благоверного великого князя Димитрия Донского (1389). Преподобного Корнилия, игумена Палеостровского, Олонецкого (ок. 420). Благоверного князя Иоанна Угличского, в иночестве Игнатия, Вологодского (1523). Преподобного Корнилия, чудотворца Комельского (1537).
2 июня — Мучеников Фалалея, Александра и Астерия (ок. 284). Обретение мощей святителя Алексия, митрополита Московского, всея России чудотворца (1431).
3 июня — Владимирской иконы Божией Матери (празднество установлено в память спасения Москвы от нашествия крымского хана Махмет — Гирея в 1521 г.). Равноапостольных царя Константина (337) и матери его царицы Елены (327).