Дерево Гуррикапа
Шрифт:
Не сговариваясь, братья развернулись и бросились бежать. Им хотелось убежать как можно дальше от этого ужасного места. Они так спешили, что мчались, не разбирая дороги, и кончилось это тем, что Трой споткнулся о корень и упал, и Атти, конечно, упал тоже.
Братья сели, ощупывая свои руки и ноги и с испугом глядя друг на друга.
– Квир! Квир!
– раздался сверху насмешливый голос.
– Два отважных дровосека испугались пустого замка! Позор на всю Волшебную страну!
Над ними на
– Разве вы не знаете, что Людоеда давно нет в живых?
– спросила она.
– Квир-квир-чувыр!
– проворчал Трой, поднимаясь на ноги.
– Правду говорят, что у страха глаза велики. Я совсем забыл, что здесь стоит пустой замок Людоеда.
– А кто покончил с Людоедом, вы, надеюсь, не забыли?
– поинтересовалась белка. Она спустилась пониже и сложила лапки на груди.
– Могу вам напомнить. Это сделал Железный Дровосек. Ваш земляк, между прочим. Я своими глазами видела, как он - вжик!
– и разрубил его пополам. Уж он-то не побежал бы даже и от двух Людоедов. Так что можете не бояться, никто вас не съест. В замке теперь одни пауки живут.
У Атти загорелись глаза. Он поднял с земли слетевшую во время падения шляпу и предложил:
– Трой, пойдём в замок! Посмотрим, как жил Людоед!
– А как же Кедр?
– спросил Трой, которому тоже захотелось заглянуть в замок.
– Да что Кедр!
– отмахнулся Атти.
– Мы всё равно не знаем, где его искать! Мы ненадолго. Только посмотрим и всё. Интересно же, Трой! Людоед же! Пойдём!
Трой всегда мечтал быть похожим на Железного Дровосека, а ведь Железный Дровосек не побоялся войти в замок и даже убил Людоеда. А теперь в замке никого не было. И Трой согласился.
– Ну, пошли.
* * *
Держа на всякий случай топоры наготове, братья приблизились к замку. Им было так страшно, что они слышали, как у них стучат сердца. Но они притворялись друг перед другом, что ничуть не боятся. К тому же, за ними наблюдала белка, и если бы они струсили, она тут же подняла бы их на смех.
Братья остановились на краю осыпавшегося рва. Замок выглядел угрожающе, но солнце светило так ярко, а птицы щебетали так беззаботно, что дровосеки перестали оглядываться, расправили плечи и решительно шагнули на подъёмный мост.
Створки тяжёлых чугунных ворот были распахнуты. Атти и Трой вошли в ворота и остановились. Широкий двор был пуст, сквозь камни тут и там пробивалась трава.
– Никого, - негромко сказал Трой, и гулкое, уставшее от одиночества эхо повторило вслед за ним: "Ого-го!"
Атти поёжился. Ему было страшно, и он старался не отставать от брата ни на шаг. Опасливо поглядывая по сторонам, они пересекли двор, поднялись по замшелым каменным ступеням, открыли скрипучую дверь и вошли в жилище Людоеда.
В замке было очень мрачно, очень пыльно и ужасно неуютно. Ни одному Жевуну не захотелось бы жить в таком угрюмом месте. Только страшный Людоед мог чувствовать себя здесь, как дома.
Сначала дровосеки осмотрели первый этаж. Больше всего их поразил очаг, над которым висел закопчённый котёл такой величины, что в него легко можно было бы засунуть четырёх взрослых Жевунов. Когда-то, не так уж и давно, их туда и засовывали. Чтобы потом съесть.
Очаг был покрыт толстым слоем пыли. Таким же толстым слоем пыли была покрыта и висящая над ним картина в дубовой раме.
Атти отыскал где-то метлу, смахнул с картины пыль и тут же об этом пожалел. На картине была изображена ужасная толстая женщина со злыми глазами, уродливым носом и копной нечёсаных чёрных волос. Изо рта у неё торчали огромные жёлтые клыки. Она так злобно смотрела на Атти, словно сердилась на него за то, что он потревожил её покой.
– Это, наверное, жена Людоеда, - прошептал Атти, испуганно глядя на портрет.
– Смотри, какая страшная!
– Хотелось бы мне знать, куда она подевалась, - сказал Трой, - Элли о ней ничего не рассказывала.
– Известно куда, - сказал Атти.
– Людоед её тоже съел. Людоеды всегда так делают.
Едва он произнёс эти слова, как ему почудилось, что Людоедиха подмигнула ему одним глазом. А её скрюченные пальцы с длинными когтями как будто бы зашевелились. Казалось, Людоедиха сейчас выпрыгнет из картины и набросится на вкусных и упитанных гостей.
– Пойдём скорее наверх, - предложил Атти дрожащим голосом.
– Не нравится мне эта ведьма. Она страшнее Гингемы.
Трой тоже не хотел оставаться внизу. Они поднялись на второй этаж, но не нашли там ничего интересного, кроме грубо сколоченной широкой кровати. Когда-то на ней спал Людоед.
Поднявшись ещё выше по рассохшейся винтовой лестнице, братья оказались в самой высокой башне замка. С этой башни Людоед наблюдал за окрестностями, высматривая Жевунов себе на обед.
Вокруг замка простирался дремучий лес. Ветер качал верхушки деревьев, и лес был похож на бескрайнее зелёное море, по которому бегут зелёные волны.
– Лес такой большой, - вздохнул Трой.
– Разве можно в нём что-нибудь отыскать. Нам никогда не найти Дерево Гуррикапа. Зря мы сюда пришли.
Но его брат думал совсем о другом.
– Мы с тобой ещё в подвал не спускались, - неожиданно заявил он.
– Чего мы не видели в людоедском подвале?
– удивился Трой.
– У всякого порядочного Людоеда должны быть сокровища, - сказал Атти.
– Целая гора сокровищ, которые он отбирал у путников, перед тем, как их съесть. А где он эти сокровища, по-твоему, мог хранить?
– Атти ткнул пальцем себе под ноги.
– Только в подвале.