Дерево и пень [СИ]

Кулаков Антон Анатольевич

Да, ни в какое здание невозможно запихнуть семь миллионов, даже если его проектировал Андрей — человек, сооружения которого отличались совершенно жуткой вместительностью. Наверное, все, кроме квартиры Марка — он понимал это, когда, задумавшись, забывал закрыть дверь в туалете и, сидя на толчке, упирался лбом в дверь, а она распахивалась в коридор. Еще был любимый стенной шкаф в который кроме лыж не влезало ничего, а должно было быть место для двух велосипедов. А про смешных размеров лоджию Андрей говорил, что на них лошадь держать можно. Увидев эту лоджию воочию Марк понял каких именно лошадей имел в виду Андрей. Точно — австралийских пони. Размером с небольшую собаку. Хорошо что не левретку.

— Ну,

твои творения очень вместительны, — съязвил Марк., — если не сказать больше — просторны. Он, естественно, имел в виду свою квартиру и особенно нелюбимый ватерклозет, который ремонтировали минимум раза три. А гидролога, который проектировал положение труб водопровода этого адского здания, следовало повесить за одно место на его же трубах, которые вылезали из стен «избы читальной» и ванной комнаты в самых неподходящих местах. Скорее всего для того, чтобы излишне пышные особи женского пола цеплялись за них сиськами, а лучше — путались в них — вот это дело! Вот вы себе можете представить особь, запутавшуюся сиськами в трубах.

Марк отмел эту мысль — незачем женатому мужику думать о сиськах и том, как этими сиськами путаются в трубах, за авторством горе–гидролога. Этим гидрологом был Феликс — человек, погибший в очень странной автомобильной катастрофе около года назад (а думать об умерших в плохом контексте — неприлично, тем более учитывая идею о телках, которые своими сиськами путаются в трубах парового отопления). В тот период Феликс являлся непосредственным начальником Марка. И неплохим начальником! Но потом эта история с гостиницей, когда жене Феликса позвонила какая–то проститутка и сообщила, что ее муж разбился на машине, а перед этим сам Феликс отказался от своей семьи и ушел из дома, завел машину, выехал из двора и, вылетев на проспект, оказался на пути следования самосвала. История эта была ужасно туманной и странной и никто ничего толком не знал кто и кого уморил, имела ли место неисправность тормозов, о которой все говорили, или сам Феликс просто не успел затормозить и задумался(а в крови была обнаружена незначительная доза алкоголя)…

Марк отмел и эту мысль — налицо было зацикливание на больших сиськах и неисправности тормозов. Хотя… Когда тормоза неисправны — грех не вляпаться в большие сиськи… Надо спросить у Андрея. Черт — а сам Андрей все еще переваривал фразу о вместительности творений. (Спросить что ли сможет ли он построить дом в форме женской груди!!! — и эту мысль стоит отмести).

— Да, — Андрею было очень приятно, когда упоминались построенные им скобы. В подобных строениях жила половина департамента — но в лицо этому приятному человеку никогда ничего не говорили (зачем обижать?), поэтому Андрей всегда считал, что его скобы — шедевр архитектурного строительства. Когда жители «девяток» на Исаковского, закрытых этим шедевром, пришли скандалить в департамент — их даже не пропустили к Андрею — весь департамент считал его человеком, подверженным депрессиям…

— А сам–то кого наприглашал? — спросил Марк Андрея. Интересно — у этого самовлюбленного типа абсолютно уверенного в собственной исключительности вообще есть друзья или так — парочка случайных знакомых, которые живут НЕ в домах, спроектированных Андреем. (А разве есть в Озерске такие счастливчики?)

— А у меня не так много друзей в городе. Но будут — познакомишься.

А кто сказал Андрею, что Марк так хочет расширять свой круг общения — ему хватает всех коллег и сложившихся с ними отношений, которыми он гордится, да нескольких друзей по школе и университету. Своеобразный круг, в который не так то просто попасть. Для этого надо знать Марка долго. Он не относился к той категории людей которые предпочитают «знакомство на сезон», когда каждое время года — новый друг. В сентябре ты им бредишь, в октябре активно

общаешься, а в ноябре — не знаешь как избавиться, так как к декабрю уже появляется тот, кем ты бредишь. И это — уже другой человек. Своеобразная спираль, или финансовая пирамида — кому какое определение нравится больше для объяснения этого «феномена циклической дружбы» — привычки свойственной инфантильным особам эгоистично–капризного склада характера. Много друзей быть не может — уверял себя Марк и во многом эта концепция была правильной.

В кабинет вбежала Вероника — очаровательная инженер–гидролог, у которой в жизни было два пути: театр или гидрология. Что заставило её пойти по второму пути никто не знал, хотя догадок было море.

— Ребята, угостите даму сигареткой, — сказала она, премило улыбнувшись.

Веронике было двадцать четыре, и она не рискнула пойти в аспирантуру, а потому осталась просто инженером. Вполне симпатичная, стройная, постоянно следящая за своей внешностью. Многие обращали внимание, что Вероничка никогда не злоупотребляла косметикой, как это делали девушки её возраста. Ей было достаточно нескольких еле заметных штришков, чтобы немного усилить какие–нибудь черты лица. И этим она сильно гордилась.

— Пожалуйста, — сказал Андрей и протянул «Мальборо», — как насчет…

— Составить компанию? — спросила Вероника.

— А почему бы и нет, — сказал Марк, снова отвлекшись от компьютера.

— Ой, вы неисправимы. Только пошли в зал для праздников — там еще не поставили пожарную сигнализацию.

Директор департамента никогда не курил — и поэтому в новом здании запретили все курилки — народ бегал курить в помещения, еще не сданные в эксплуатацию. Они поднялись на служебном лифте в зал, который Марк называл «фуршетно–оргийным». Естественно, никто не собирался устраивать здесь оргии, но это словосочетание очень нравилось. Еще ему нравился лифт — с перилами из металла, обитыми бархатом. Очень красивый лифт. И зеркала. И что–то в нем еще такое было. Наверное, то, что он ходил только до 15-го этажа.

Они выбрались в заваленный строительным хламом и еще не подготовленный к большому празднику зал.

— Через неделю мы здесь оторвемся по полной программе, — сказал Андрей. По его выражению лица можно было сделать вывод что он то точно оторвется по самое не хочу.

Большой зал был рассчитан на большое… нет, на огромное число посетителей. Департамент по архитектуре занял только часть здания, и оставшуюся часть решили использовать под офисы — так что этот зал можно было сдавать в аренду для крупных праздников. Таким образом руководство планировало оправдать затраты и окупить строительство нового здания.

— Арена для большой пьянки, — сказала Вероника и добавила, — а ну срочно дайте даме огня, а то я совсем усохну скоро!

Марк зажег ее сигарету. Под ареной для пьянки она понимала то, что данный зал будет впервые использован по назначению именно теми, кто его строил и проектировал. Вероника знала, что Андрею готовят некий презент — вроде бы торт, в виде типовой многоэтажки его авторства. Марк тоже слышал шушуканье по этому поводу — но только шушуканье… Поэтому он перевел стрелки на жену, ибо он понял, что Вероника в курсе мыслей про торт и не упустит случая уколоть архитектора.

— А Васька бросила, — сказал он затягиваясь сигаретой. Жена и правда бросила курить — не то следуя какой–то очередной моде, не то действительно — решила верой и правдой соблюдать обет здорового образа жизни во время беременности.

— Что, токсикоз замучил? — удивился Андрей. Этим он дал понять окружающим что в особенностях беременности у женщин не разбирается.

— Нет, о ребенке заботится, — отозвался Марк. Хотя это была все–таки гипотеза.

— Завидная забота, — произнесла Вероника, — ему два месяца всего…