Дерево из ниоткуда
Шрифт:
Пока мы тут шептались, как заговорщики, Себастьян рылся в грудах обломков, которыми были завалены улицы. Вскоре он вернулся, помахивая большим топором, каким обычно пользуются лесорубы.
— Теперь у нас есть чем укоротить лапы этому монстру, — сказал он с усмешкой. Кто первым хочет попробовать? Только, чур, не я. Я, знаете ли, не самоубийца. Вы видели, что эти корни сотворили с домами? И вы действительно думаете, что они покорно дадут нарезать у себя кружочками, как обычный батон колбасы?
Парень и синий пес застыли друг напротив друга. Будь я позлее, я бы сказала,
— Скоро стемнеет, — заявила я, чтобы пресечь разгорающуюся ссору. — Нам нужно найти какое-нибудь укрытие. Где находится пекарня, в которой ты работал?
— В той стороне, — указал Себастьян со вздохом. — Она не очень пострадала. И там большой запас галет в банках, так что с голоду мы не умрем.
Он пошел вперед, указывая нам дорогу. В разгромленном городе не было ни души. Не удержавшись, я взглянула вверх, в черную листву, как будто надеясь увидеть сидящих на ветвях людей, которые бы наблюдали за нами. Мне почудилось, что среди листьев скрываются тысячи глаз, пристально следящих за каждым нашим движением.
Почему же жители Оберты остались наверху? Что же такого необыкновенного они нашли в черной кроне? У меня не было ни малейшего представления.
Ствол дерева окружностью не уступал сторожевой башне какого-нибудь замка. От него исходила какая-то вибрация… слабая дрожь, наводящая на мысли о живом существе.
— Это потому, что оно растет, — пояснил Себастьян. — Оно никогда не перестает расти. Думаю, оно будет продолжать до тех пор, пока не выпьет все озеро до дна. К тому времени оно станет совершенно огромным. Его вершина пронижет облака и дотянется до луны… и я даже не представляю, что может случиться к тому времени. Но предчувствую, что ничего хорошего.
Мы устроились в развалинах пекарни. Вывеска у нее была сделана в виде ухмыляющейся хэллоуинской тыквы. Дом покосился из-за упирающегося в него огромного корня и наклонился на тридцать градусов. Мебель, опрокинувшаяся при толчке, сгрудилась у правой стены. Порывшись в этом хаосе, Себастьян до-был для нас матрасы, одеяла и банки с миндальным печеньем. Нам пришлось разбить наш лагерь под открытым небом, потому что половина крыши была сорвана. Мне нужно было разработать план спасения бабушки Кэти, но в голове у меня было совершенно пусто. Присутствие Себастьяна мешало думать.
Себастьян уныло хрустел печеньем, не пытаясь скрыть своего отвращения. Синий пес, принявшийся за угощение с присущей ему прожорливостью, едва не застрял головой в банке. У меня же совсем не было аппетита. Вечерело, и поскольку городское освещение вышло из строя, мы очутились в кромешной темноте, в которой постоянно чудилось чье-то невидимое присутствие.
Через некоторое время мне послышался внятный сосущий звук, как будто кто-то шумно тянул молочный коктейль через соломинку.
— Это сок струится по корням, — прошептал синий пес. — Дерево всасывает воду из озера, и она булькает в сосудах ствола.
Он пытался разрядить атмосферу, и я была ему за это благодарна, хотя получалось у него не очень удачно.
Потом я услышала смех — где-то высоко над нашими головами, в листве дерева. Очень странный смех, даже не совсем похожий на человеческий. Вслед за ним послышался тихий шепоток. Я уже готова была сложить руки рупором и крикнуть: «Эй, вы! Что вы творите там, наверху? Вам не кажется, что уже пора спускаться?»
Но что-то удержало меня — неосознанное чувство, что это может вызвать катастрофу. Признаться, мне совсем не понравились интонации этого смеха, насмешливые и немного жестокие. Обычно так смеется тот, кто готовится зло пошутить.
Мне было холодно, и я поплотнее завернулась в свое одеяло.
Мне приснился ужасный сон. Себастьян сидел на корточках около костра, его лицо и руки были выпачканы жиром. Он жадно поедал кусок жареного мяса, урча, как изголодавшийся хищник. Заметив, что я проснулась, он протянул мне плохо прожаренный окорок со словами: «Держи, ешь скорее, пока не остыло».
И я поняла, что Себастьян убил синего пса, чтобы сожрать его.
«Я давно хотел это сделать, — усмехнулся мой бывший возлюбленный. — Не стоило так тянуть. Теперь он состарился, и его мясо стало жестким. Настоящая подошва!»
Я проснулась с криком, и когда Себастьян протянул ко мне руку, чтобы успокоить меня, я шарахнулась от него назад.
Он пожал плечами и скрючился в своем углу с вытянувшимся от огорчения лицом. Я обозвала себя кретинкой. Что за дурацкий сон?
Мне окончательно стало ясно, что всякое доверие между нами было разрушено его предательством и что нам теперь непросто будет снова нормально общаться.
Синий пес подполз поближе, прижался к моему боку, и мне наконец-то удалось заснуть.
Ранним утром, когда я открыла глаза, оказалось, что в пекарне я осталась одна Себастьян и синий пес куда-то пропали. Я тут же вскочила на ноги, вспомнив свой ночной кошмар. Неужели…
Я бросилась бежать как сумасшедшая, спотыкаясь о камни. Наконец какие-то странные звуки привели меня на берег озера. Там сидели Себастьян и синий пес — неподвижно, бок о бок, уставившись на черную воду. Себастьян блаженно улыбался, широко распахнув глаза, а пес ритмично покачивал головой, свесив из пасти язык На обеих их физиономиях разлилось выражение полного идиотизма, как у слабоумных. Подойдя поближе, я наконец увидела, на что они смотрели с таким вниманием. Пять или шесть рыб выставили головы из воды и пели! Да-да, вы прочитали правильно: рыбы пели странными тонкими голосками, детскими, но довольно приятными, старательно выводя негромкую протяжную мелодию без слов, которая тут же проникла мне в уши и заполнила всю голову. Сначала она парализовала мои мысли, логом мне стало казаться, что я понимаю ее смысл. Приглашение на праздник, что-то в этом роде…