Дерево

Гигантское лезвие взрыва вспороло экран, пересекло пульт, разметало людей и ахнуло в противоположную стену ходовой рубки, расколов ее зигзагом щели…

В сознание они пришли быстро: первым Диего Вирт, потом Грехов, последним Мишин. И только Саша Лех по прозвищу Мальчик-с-Пальчик не шевелился, раскинув по разбитому пульту большие руки.

Диего выкарабкался из-под аппаратной стойки, взлетел к потолку рубки - наступила невесомость - приблизился к пульту и наклонился над Сашей. Через несколько долгих секунд он повернул побледневшее лицо и прошептал одними

– Мертв!

Никто из них не знал причин катастрофы, даже Мишин, единственный в экипаже теоретик и практик мгновенной ТФ-связи: работником Управления аварийно-спасательной службы он стал недавно. И первый же его полет в составе аварийного патруля начался катастрофой, причем пострадал сам спасательный шлюп.

Мишин подумал было, что приемная ТФ-станция каким-то невероятным образом вышла из резонанса, и это послужило причиной аварии, но такое предположение нельзя было доказать, и он промолчал.

Маленький их кораблик был поврежден, что называется, "надежно": координатор не работал, навигационные системы тоже. Лишь через некоторое время, через час, может быть два, прозрели уцелевшие боковые экраны, но информации о ситуации это не прибавило. Слева по носу шлюпа тускло светила волокнистая россыпь мрачных багровых звезд. Справа, совсем близко, пылало косматое оранжевое солнце. Несмотря на свой опыт, ни Диего Вирт, ни Грехов не могли определить, куда вышвырнул их взбесившийся ТФ-канал.

"Неклассическая ситуация!
– думал Грехов, с горечью осознавая свое бессилие.
– Авария на спасательном модуле! Что за ирония судьбы! Не успела станция бросить нас по адресу вызова, как мы оказались здесь… неизвестно где, разбитыми. Как же выпутываться из этого положения?"

И тут озарился пепельным светом центральный экран, и в его глубине выплыл горб близкой планеты…

Шлюп падал уже несколько часов.

Из разбитых блоков пульта Грехову вдвоем с Мишиным удалось собрать слабенькую схему ручного управления, и тогда затеплилась смутная надежда на спасение.

За это время они подробно рассмотрели планету: то, что она могла стать их могилой, не умаляло интереса. Планета представлялась мертвой. Безусловно, это первое впечатление было сугубо эмоциональным: растительность - они открыли степи и леса - уже жизнь! Но люди невольно искали в безмолвных просторах степей намеки на жизнь разумную.

Шлюп заканчивал второй и последний виток.

Мишин попробовал включить аппаратуру экспресс-анализа, но попытки его не увенчались успехом. Зато он первым обнаружил странную деталь на поверхности планеты. Сначала Диего Вирт шутки ради предположил, что перед ними конец планетной оси вращения. Потом ему же показалось, что это искусственное сооружение, башня. Но лишь опустившись до уровня запрещенной орбиты, на которой они уже не могли уберечь шлюп от настоящего падения, люди поняли, что видят гигантское дерево - около трех километров высотой!

– Ей-богу, дерево!
– пробормотал Мишин.
– Смотрите, дерево!

– Эка невидаль - дерево… - пренебрежительно сказал Диего Вирт.
– Лучше бы была антенна даль-связи.

– Да вы что, ребята? Это же то самое дерево! Помните историю с "Клинком солнца"?

– Сказки!
– ответил Диего, грубовато пикируясь - по привычке не унывать в самых трудных ситуациях.
– Давайте прощаться, что ли?

Грехов в ответ мотнул головой, продолжая копаться в развороченном пульте. А через несколько минут, когда ждать больше как будто было нечего, Мишин вдруг сморщился и, стыдясь своего порыва, сунул Вирту жесткую темную ладонь. И почти сразу Грехов прокричал:

– Держитесь!

Толчок включенного двигателя бросил людей в глубину кресел.

Сначала Диего вытащил безвольное тело Мишина, с трудом ворочаясь в смятой, перекошенной рубке. Передохнул и полез в шлюп снова. Вынес Грехова и несколько минут ждал, пока пройдет боль в груди. Потом вернулся за мертвым пилотом, уже автоматически - Саше Леху теперь все равно, где лежать.

Хотя шлюп был почти неуправляем и при посадке пропахал несколько сот метров носом, они остались целы, отделавшись ушибами и ссадинами.

"Слава твоим создателям!
– подумал Диего, погладив с нежностью шероховатый бок шлюпа.
– Запас прочности просто поразительный, почти как у человека!"

Он лег на спину и стал смотреть на открытое ими с орбиты "дерево", наслаждаясь покоем и ощущением уходящей боли; по странной случайности они упали всего в полукилометре от этого оптического, а может быть и материального, во что было трудно поверить, феномена.

Зашевелился Грехов, поднялся, упираясь кулаками в почву. Оглянулся на целый с виду модуль и слабо хмыкнул. Сказал:

– Исключительная прочность, ты не находишь? Как у человека… - Понаблюдав за сопевшим Мишиным, он тоже стал смотреть на "дерево".

– А дела-то наши дрянь, - сказал Диего равнодушно.

– Не паникуй раньше времени, - отозвался Грехов невнятно.

Диего усмехнулся, пожал плечами и перевел взгляд на Мишина. Тот наконец пришел в себя и сел, дыша тяжело, с хрипами. Нереальная прозрачность пленочного скафандра позволяла видеть его измученное, посеревшее лицо.

– Это вовсе не сказки, - проговорил Мишин, словно продолжая прерванный на орбите спор.
– Можете смеяться и иронизировать, но это дерево, выполняющее желания. О нем постоянно толкуют пилоты галактических транспортников и даль-разведки. Одно время его даже пытались искать.

– Фольклор, - пробормотал Грехов и сморщился: прикушенный язык мешал разговаривать.
– Миф века. Шутка какого-то пилота, превратившаяся в легенду.

– Возвращение "Клинка солнца" не легенда, - возразил Мишин и тяжело встал.
– У них полетел генератор ТФ-хода, и если бы не дерево… Вспомните их отчет. Описание, кстати, сходится даже в деталях.

Он долго смотрел на дерево из-под козырька руки - больше всего оно походило на исполинский одуванчик, потом сказал:

– Пойду посмотрю поближе, любопытно все-таки.
– И не дожидаясь ответа, побрел на холм, скрывающий основание ствола.