Деревянное царство (с рисунками О. Биантовской)
Шрифт:
Петька оглянулся. В углу у печки стояло маленькое деревянное корытце, а над ним железный прут, раздвоенный на конце; тут же лежала охапка длинных щепок. Спичка погасла, но Петька на ощупь нашёл лучину и зажёг её.
— Погоди, — сказал он, — как это… Я в музее этнографическом видел.
Он приладил лучину в светец.
Лучина осветила большую горницу, печь.
— Мы, наверное, в пустую деревню забрели. Сейчас печь затопим, отогреемся. Ну, Катя, живы! А я уж думал, совсем пропадём. Катя! — Он оглянулся и увидел, что девочка сидит на полу у стены и глаза её закрыты. — Катя! Катюша! закричал Петька. — Что
— Плохо мне. Пить…
— Сейчас, сейчас! — Петька стал лихорадочно запихивать лучину в печь. Около печи он нашёл вязанку дров. Надёргал бересты. Зажёг. И сразу в избе запахло дымом. Петька глянул наверх и увидел, что печь без трубы, дым выходит прямо в комнату.
— Вот беда! Угорим!
Но дым не опускался — он уходил в отдушины под потолком.
— Катя, Катюша… обогрейся! — Он подтащил девочку ближе к огню. — Сейчас я молока принесу. У нас ведь молоко в мешке у Орлика. Ты мокрая вся! Погоди, я, может, найду тебе переодеться! Ты только не засыпай, Катя, Катюша! Пожалуйста, не спи!
Он вскочил, кашляя от дыма, заметался по избе. Под лавками стояли сундуки. Он открыл один и стал выкидывать оттуда какие-то тряпки, меха. Лучина догорела и погасла. Но в избе было светло от ярко пылавшей печи.
— На! — говорил он. — Это одёжка какая-то… Давай, хозяева нас не заругают, мы ведь сюда не нарочно. Мы ведь чуть не погибли…
Катя, как во сне, стала стаскивать тулуп, мокрые чулки.
— Катя, я пойду коня выручать…
Девочка ничего не ответила. Петька вскочил на поветь. Он прихватил с собой головешку и теперь на повети среди разной рухляди нашарил длинную палку. С крыльца он стал на колени, взял палку под мышку и, нащупывая руками следы, пополз к воротам. Орлик стоял сразу за оградой. Шкура его покрылась ледяной коркой. Петька стал разгребать палкой снег у ворот, потом отыскал свои лыжи и стал отгребать снег лыжей. Его трясло. В груди словно огонь зажёгся. Он вскакивал, пытался открыть ворота пошире. Он уже совсем отчаялся, когда створка вдруг подалась и открылась настолько, что конь смог протиснуться.
За воротами Петька пошёл на запах дыма и легко нашёл избу. Он нашёл и въезд на поветь и завел коня в избу.
— Эх, — сказал он Орлику, — сена-то тут нет! Ну ладно. На тебе хлеб! — Он вынул из мешка краюху и отдал коню.
Дверь светилась щелями, и когда Петька вошёл, его обдало приятным теплом. Дым облаком стоял под потолком, горела лучина. А у огня сидела Катя, но Петька не узнал её. На ней была какая-то странная одежда. Короткая кофточка, отороченная мехом, и платье в блестящих нитях. От неожиданности Петька выронил палку, которую нёс в руках, и, когда наклонился, чтобы поднять её, увидел, что это копьё с широким наконечником и перекладиной.
Глава пятнадцатая
ТАЙНОЕ ЖИЛЬЁ
Утром метель не утихла. Но всё-таки стало чуть посветлее и можно было осмотреться. Когда ребята вышли на крыльцо, им показалось, что они попали в заколдованное царство. Четыре старинных избы с крутыми крышами, все в резных наличниках и полотенцах, напоминали терема. Кое-где подгнившая крепостная деревянная стена окружала их. Огромные деревья росли повсюду. Высокие кусты поднимались до крыш. Почти во всех домах были закрыты ставни. И от этого избы казались
За стеной мела такая метель, что нечего было и помышлять выбраться отсюда. На всякий случай Петька закрыл ворота, чтобы волки не забрели.
— Нужно по избам пройти, может, где-нибудь сено отыщем Орлику.
Они стали заходить в избы. Везде царило запустение. Но казалось, что люди только что вышли. На столах стояла посуда, кое-где на окнах висели истлевшие занавески. В четвёртой избе они увидели странную скамью: наклонённая доска, а под нею ящик.
— Парта! Парта старинная! — догадался Петька.
В этой избе было особенно много икон, они закрывали всю стену от пола до потолка. Здесь стояли какие-то необычные, громадные, почти сплошь окованные железом сундуки. Катя опасливо ходила вслед за Столбовым. Испуганно вздрагивала при каждом шорохе. А Петька, хотя и побаивался в душе, первым шёл в тёмные горницы. Зажигал лучину. Открывал сундуки.
— Смотри! Книги!
Под тяжёлой крышкой, аккуратно переложенной сукном, лежали толстенные тома с медными застёжками. Петька с трудом поднял один, расстегнул замки, открыл. Странные красивые буквы вились на листе. И лист был гладкий на ощупь, холодный и гораздо тяжелее бумаги.
— Пергамент! — ахнул Петька. — Он подошёл к свету и разобрал с трудом несколько слов: «Хождение… Китай… Нипон, Камчатка». С ума сойти! Рукописная книга! Ты представляешь! Но Катя не слышала его. Её уже давно знобило, а сейчас словно молоты стучали в голове.
— Петя! — прошептала она. — Нехорошо мне! Я, наверное, умру.
— Ты что! Ты что, Катюша! Не придумывай!
Он помог ей вернуться в ту избу, где была вытоплена печь. Вытряс из сундуков какие-то бархатные шубы на меху, тулупы. Уложил девочку на лавку, укрыл, но Катя всё никак не могла согреться. Петька сделал питьё. Для этого специально выбегал на болото и собирал под снегом клюкву. Вот когда пригодились вычитанные в книжке 14 способов жить в лесу. Руки у него совершенно распухли, он едва мог держать в пальцах спичку. Катя отпила совсем немного. Зубы у неё стучали о край деревянной плошки.
— Пропадём мы! — тихо сказала она. — Знаешь ведь мы где? Мы в скиту! Где староверы прятались. Сюда дороги никто не знает. Не найдут нас…
— Да ты что! — сказал Петька. — Как это не найдут! Обязательно найдут! С вертолёта найдут.
— Нет! — всё так же печально сказала Катя. — Здесь с вертолёта ничего но видно. Заросло всё. Ничего здесь сверху не найдут. Пропадём мы.
— Вот глупая какая! — закричал Петька. «Господи! — думал он, — она ведь правду говорит: если сами не выберемся — пропадём. Нужно только её успокоить». — Знаешь что, ты лежи, постарайся уснуть. А я побегу книжку поищу и почитаю тебе. Помнишь, сколько в той избе книг?
Он вернулся в читальню, как прозвал избу про себя, лихорадочно стал шарить в сундуках. Открыл одну книгу, другую. И не мог оторваться.
«…Возьми доску липовую… ловкась добро… закали в печи и пиши с лазури…» — читал он. — Это же живописные секреты! «Что надобно творить для состава красок…» Схемы ловушек! Старинные гравюры! «Город Амстердам». «Вологда». — У Петьки глаза разбегались. — Вот это да! Вот это да! — только и шептал он. — Ведь это клад, клад. Это же музей настоящий! Только бы выйти отсюда!