Дерсу Узала
Шрифт:
Как произошли осыпи? Кажется, будто здесь были землетрясения и целые утёсы распались на обломки. На самом деле эта работа медленная, вековая и незаметная для глаза. Сначала в каменной породе появляются трещины: они увеличиваются в размерах, сила сцепления уступает силе тяжести, один за другим камни обрываются, падают, и мало-помалу на месте прежней скалы получается осыпь. Обломки скатываются вниз до тех пор, пока какое-либо препятствие их не задержит.
Движение по осыпям, покрытым мхом, всегда довольно затруднительно: то ставишь ногу на ребра, то попадаешь в щели между камнями. Внизу осыпи покрыты землёй и травой настолько густо, что их не замечаешь вовсе, но по мере того как взбираешься выше, растительность постепенно
Летом, в жаркие дни, багульник (Ledum palustre L.) выделяет такое обилие эфирных масел, что у непривычного человека может вызвать обморочное состояние. За багульником идут мхи и лишайники. Осыпи для людей не составляют помехи, но для коней и мулов они являются серьёзным препятствием. Приходится обходить их далеко стороною.
Поднявшись на хребет, мы повернули на север и некоторое время шли по его гребню. Теперь слева от нас была лесистая долина реки Фату, а справа — мелкие речки, текущие в море: Секуму, Одега Первая, Одега Вторая, Тания, Вязтыгни, Хотзе, Иеля и Шакира.
Вдоль берега моря проложена пешеходная тропа. Она пересекает все упомянутые речки в трёх — пяти километрах от их устьев. Твёрдый грунт тропы допускает движение вьючных обозов. Перевалы через горные отроги между речками не превышают 125 метров.
На всём протяжении от реки Секуму до реки Шакиры в последовательном порядке располагаются следующие горные породы: известняки, известковые песчаники, граниты, гнейсы и кристаллические сланцы.
Часа в четыре дня пошёл дождь. Мы спустились с хребта и, как только нашли в ручье воду, тотчас стали биваком. Стрелки принялись развьючивать мулов, а мы с Дерсу по обыкновению отправились на разведку. Я пошёл вверх, а он вниз по ключу.
Дождь в лесу — это двойной дождь. Каждый куст и каждое дерево при малейшем сотрясении обдают путника водою. В особенности много дождевой воды задерживается на листве леспедецы. Через пять минут я был таким же мокрым, как если бы окунулся головой в реку.
Я хотел было уже повернуть назад, как вдруг увидел какое-то странное животное. Оно спускалось с дерева на землю. Я прицелился и выстрелил. Животное стало биться на земле. Вторым выстрелом я прекратил его мучения. Это оказалась дикая кошка (по-китайски елиза). Меня поразили её размеры. Сначала я думал, что это рысь, но отсутствие кисточек на ушах и длинный хвост убедили меня, что это Felis cuptimra Elliot. Длина её равнялась 1 метру 9 сантиметрам; окраска — буровато-желтовато-серая с едва заметными пятнами по всему телу, брюхо и внутренняя сторона ног — грязновато-белые. Хвост короче, чем у домашней кошки, и не имеет поперечных тёмных полос. От домашней кошки она отличается не только своими крупными размерами, но и другими признаками: более сильными зубами, длинными усами и густой шерстью.
Дикая кошка ведёт одиночный образ жизни и держится в густых сумрачных лесах, где есть скалистые утёсы и дуплистые деревья. Это весьма осторожное и трусливое животное становится способным на яростное нападение при самозащите. Охотники делали опыты приручения молодых котят, но всегда неудачно. Удэгейцы говорят, что котята дикой кошки, даже будучи взятыми совсем малыми, никогда не ручнеют.
Специально за дикой кошкой никто не охотится, и убой её — дело случайное. Иногда из кошачьего меха делают зимние воротники и шапки.
В Уссурийском крае кошка распространена повсеместно, но чаще встречается около Владивостока — на Русском острове.
Забрав свой трофей, я возвратился на бивак. Там все уже были в сборе, палатки поставлены, горели костры, варился ужин. Вскоре возвратился и Дерсу. Он сообщил, что видел несколько свежих тигровых следов и один из них недалеко от нашего бивака.
Часов в восемь вечера дождь перестал, хотя небо было по-прежнему хмурое. До полуночи вызвался караулить Дерсу. Он надел унты, подправил костёр и, став спиною к огню, стал что-то по-своему громко кричать в лес.
— Кому ты кричишь, с кем говоришь? — спросили его стрелки.
— Амба, — отвечал он. — Моя говори ему: на биваке много солдат есть. Солдаты стреляй, тогда моя виноват нету.
И он опять принялся кричать протяжно и громко: «А-та-та-ай, а-та-та-ай». Ему вторило эхо, словно кто перекликался в лесу, повторяя на разные голоса последний слог — «ай». Крики уносились всё дальше и дальше и замирали вдали.
Вдруг какой-то сильный шум, похожий на стрекотание, окружил нас. Что-то больно ударило меня в лицо, и в то же время я почувствовал посторонний предмет у себя на шее. Я быстро поднял руку и схватил что-то жёсткое, колючее и испуганно сбросил на землю. Это был огромных размеров жук, похожий на оленя, но только без рогов. Другого такого жука я смахнул с руки и вдруг увидел ещё одного у себя на рубашке, я вскочил с постели и отбежал в сторону. Жуки долго ещё попадались то на одеяле, то на шинели, то у кого-нибудь в сумке, то в головном уборе.
Дерсу объяснил:
— Моя раньше такой люди, — он указал на жука, — много посмотри нету; один-один каждый год найди… Как его там много собрался?
Я поймал одного жука и впоследствии узнал его научное название — Callipogon relictus. Он является представителем фауны, оставшейся в Уссурийском крае в наследие от третичного периода. Жук был коричневого цвета, с пушком на спине, сильными челюстями, загнутыми кверху, и очень напоминал жука-дровосека, только усы у него были покороче. Длина тела его равнялась 9 1/2 сантиметра, а ширина — 3 сантиметрам. Небольшие глаза треугольной формы были расположены по сторонам головы; они были тёмного цвета и как бы прикрыты мелкой сеткой.
Долго мы провозились с жуками и успокоились только после полуночи.
Глава пятая
Наводнение
Река Билимбее. — Плохие приметы. — Чёртово место. Ночная тревога. — Сихотэ-Алинь. — Непогода. — Зверовая фанза. — Тайфун. — Трёхдневный ливень. — Разбушевавшиеся стихии. — Затопленный лес
На другой день мы продолжали наш путь на север по хребту и часов в десять утра дошли до горы Острой, высотою в 678 метров. Осмотревшись, мы спустились в один из ключиков, который привёл нас к реке Билимбее.
Погода все эти дни стояла хмурая; несколько раз начинал моросить дождь; отдалённые горы были задёрнуты не то туманом, не то какою-то мглою. По небу, покрытому тучами, на восточном горизонте протянулись светлые полосы, и это давало надежду, что погода разгуляется.
Выкормив мулов на подножном корму, мы пошли вверх по реке Билимбее, которую удэгейцы называют Били, а китайцы — Бинь-лянь-бэй [20] . Она длиною около 90 километров и берёт начало с Сихотэ-Алиня. Перевалов с Билимбее будет три: один влево (если стоять лицом к истокам), на реку Санхобе, другой вправо — на реку Такему, и третий прямо — на Иман. Билимбее течёт по сравнительно узкой долине и на всём протяжении принимает в себя только четыре более или менее значительных притока, по два с каждой стороны. Самый большой из них будет река Забытая. Она впадает в Билимбее слева (по течению), в 29 километрах от устья. Истоки её находятся в горном узле, откуда берут начало реки Амагу и Кулумбе, о которых речь будет ниже.
20
Бинь-лян-бэи — холодный, как каменотесный, памятник. Вероятно, сильно искажённое туземное слово.