Дерзаю
Шрифт:
Одри бросила на него быстрый синеокий взгляд.
— Ну, попробую, — ответила она с должной осмотрительностью. — А в чем дело?
— В моем доме есть ребенок, который нуждается в обучении. Он читает, но плохо. Я хотел бы, чтобы его умение увеличилось.
Обе брови Одри взметнулись вверх.
— Если он вообще читает, то он в лучшем положении, чем большинство жильцов.
— Верно. Однако он отягощен глухотой, и таким образом для него вдвойне важно научиться хорошо читать и писать. — Он наклонил голову и немного подумал. — Ему было бы очень полезно научиться и простой арифметике.
Она
— Вы что, решили, что у меня детский сад? Кто этот ребенок?
— Его зовут Джонни. Он работает моим садовником.
Она замерла посреди коридора, повернувшись к нему. Пат Рин тоже вынужден был остановиться, несколько удивившись.
— Парнишке примерно… сколько? Тринадцать, четырнадцать? Лицо остренькое такое, и черная шевелюра, при виде которой руки так и чешутся взяться за гребень и ножницы?
Неплохое описание. Пат Рин кивнул.
— Похоже, это именно тот ребенок.
Возможно, она его услышала, а может, и нет. По крайней мере она продолжала так, словно не слышала:
— И глухой. Метели, наверняка это он!
— Должен ли я понять, — спросил Пат Рин по прошествии нескольких секунд, когда она ничего больше не добавила, — что Джонни вам знаком?
— Знаком… — Она обратила к нему посуровевшее лицо. — Послушайте, этот паренек раньше жил здесь. Мы научили его читать, и счет ему тоже очень неплохо давался. Не то чтобы ему нравилось читать или считать, но ему нравилось выращивать растения, так что он учился тому, что было для этого нужно. А потом… года два тому назад… ну, подробности вам не нужны. Короче, как-то ночью сюда пришел клиент, по уши накачавшись какой-то дури, а когда дым рассеялся, он лежал убитый (чего заслуживал), но были убиты и двое моих, а они этого не заслуживали. — Она вздохнула. — В их числе оказалась мама Джонни. Паренек вошел откуда-то, взглянул, закричал — я впервые услышала, чтобы он издал какой-то звук, — повернулся и убежал. Двое ребят бросились за ним, но потеряли в темноте. И, знаете, мы думали, что он вернется, когда придет в себя. — Она вздохнула. — Пока он не возвращался.
Поистине горькая история, и если паренек не может вернуться на место, где была убита его мать, не Пат Рину называть его трусом. Однако ему следует научиться читать и считать, иначе, став взрослым, он не сможет нормально жить. Пат Рин посмотрел на Одри.
— Я поговорю с ним, — пообещал он и увидел, как ее брови чуть приподнялись — возможно, с иронией. — Если он не захочет приходить сюда на занятия, возможно, уроки смогут приходить к нему. — Он наклонил голову набок. — Конечно, если вы готовы обеспечить обучение этого ребенка в обмен на приемлемую плату.
Она взмахнула рукой — неловко и бессмысленно.
— О, конечно. У меня есть беременная девочка, которая так и глотает книги. Она будет рада иметь работу и заработок. Не знаю, как у нее со счетом, но если она не справится, то за это может взяться Вилли. Терпелив, как стекло, наш Вилли, и очень хорошо умеет обращаться с детьми.
— Тогда это в принципе решено, — сказал Пат Рин, испытывая совершенно нелепое чувство облегчения. — Хорошо. Сегодня вечером я поговорю с Джонни и посмотрю, не удастся ли мне уговорить его прийти сюда завтра. Если
— Идет, — отозвалась она и неожиданно широко и заразительно улыбнулась. — Ну вот, снова вы бросаете перемены на ветер! Давайте закончим на этом, пока вы не решили, что на улицах слишком холодно и надо установить там центральное отопление!
Ближе к полудню они с Чивером Мак-Фарландом вернулись в лавку и обнаружили перед витриной сгорбленную и оборванную старуху, прижавшую к стеклу ладони и нос.
Она была настолько поглощена созерцанием, что Чиверу Мак-Фарланду пришлось три раза покашлять, прежде чем она пошевелилась и оторвалась от стекла, моргая, но без страха.
— Я — Аджей Нейлор, босс. Гвинс сказала, что вы хотели со мной поговорить.
Чивер покачал головой.
— Я не босс, — ответил он и указал на Пат Рина. — Босс — он. Она посмотрела в направлении вытянутого пальца, и на ее лице появилось выражение, к которому Пат Рин уже начал привыкать: открытое изумление, смешанное с недоверием. Он наклонил голову.
— Я действительно босс. Спасибо, что нашли время зайти сюда. Не зайдете ли в лавку, чтобы нам можно было поговорить в удобной обстановке?
Недоверие увеличилось на шесть порядков. Она снова повернулась к Чиверу.
— Это правда? Он — босс? Тот, который расправился с комитетом Морана, как мне рассказала Гвинс?
— Это правда, — заверил ее Чивер. — Он — босс. Я — один из его подручных.
Она покачала головой.
— Дьявол. — Ее взгляд снова вернулся к витрине. — Красивые у вас вещи, босс.
— Спасибо. Не хотите посмотреть на них вблизи? Как ковровых дел мастеру, вам, наверное, будет это интересно.
Тут она ухмыльнулась, продемонстрировав беззубые десны.
— Интересно, конечно. Ладно. Хотя мои ковры в одну комнату с этими класть нельзя.
— О, но именно это я намерен сделать, — проговорил Пат Рин, отпирая лавку. — Если мы с вами придем к соглашению.
Гвинс открыла им дверь, улыбаясь и кивая.
— Вечер, босс, мистер Мак-Фарланд. Натеза передает, что работа движется, босс. Повар спрашивает, когда вы хотите ужинать.
— Через час, — ответил Пат Рин. — Пожалуйста, попросите Джонни зайти ко мне в кабинет через три часа.
— Есть, сэр. Будет сделано.
— Спасибо вам, Гвинс.
Он двинулся было по коридору, но остановился и посмотрел на Чивера. Тот ухмыльнулся.
— Понял. Увидимся через час.
Пилот зашагал прочь, насвистывая. Пат Рин двинулся дальше, но медленнее.
Деловые переговоры с Аджей Нейлор были завершены к обоюдному удовлетворению. Она была не против изготавливать для него ковры на заказ, хотя к перспективе отправки их с планеты отнеслась даже с меньшим оптимизмом, чем Одри. Проблема заключалась в дороге, насколько он это понял. Когда Аджей была молодой, Портовое шоссе было нейтральной территорией, по которой гарантировался свободный проезд. Конечно, такой проезд не был безопасным, но регулярно составлялись караваны, которые везли в порт предназначенные к продаже товары, и большинство из них, хотя и не все, попадали на место.