Держать удар
Шрифт:
После прохода, очевидно, получив информацию из Дворца спорта, всех известили о том, что Артемьев свой бой выиграл. По очкам. Пять судей было за него. Мы с Костяном, обсуждая это, даже пропустили официальные речи по случаю открытия Олимпиады. Поднялся флаг, зажегся олимпийский огонь, вспорхнули голуби с чаши. Из дальнейшего мне понравилось только выступление каратистов, которые принимали воинственные позы и издавали страшные крики. Ничё, завтра я своему сопернику покажу, где раки зимуют! Он как раз боксёр из Японии, ну и каратист, как мне сказали.
— Хау-ха! —
Видно, затронуты какие-то его корейские струны в душе. Была бы рядом деревяшка какая, уверен, мой друг попытался бы сломать её, как сотни артистов на стадионе делали это ногами, руками и бестолковыми головами. Вот не верю я, что не отразятся такие тренировки на содержимом котелка.
Долго ждём автобус обратно в гостиницу. Отпросился отлить в туалет. Сделав свои дела и моя руки, вдруг в зеркале замечаю своего старого знакомого. Ян Севелин!
— Всё ждал, когда ты в туалет захочешь, — улыбнулся он, приветствуя меня.
— Э… руки не подаю, мокрая, — несколько растерялся я.
Глава 9
Глава 9
— Видел тебя на параде. Ух, и злобная же у тебя была улыбка. Кровожадная, будто ты готов убить всех вокруг. Если какой корреспондент поймал момент — на первых страницах будешь, — не похоже, что шутит бывший профсоюзный лидер шахтеров из хорошей английской семьи.
Кровожадная??? И чего он меня всё время в сортире караулит? В Дании так же было.
— Никого не хотел пугать, улыбался дружелюбно, — парировал я.
— Сто тысяч долларов в том же банке, вот пароль и номер ячейки. Это за Турцию. Есть там золото, Толья-я-я! Отец сказал, отдать всё честно. А Ирландское месторождение ещё не начали разрабатывать по-серьёзному. Что ещё Толья?
— Остальные месторождения в СССР знаю. Ждите, когда Горбачёв откроет доступ, — обламываю я предприимчивого англичанина, читая пароль.
Пароль «тейбл»? Это «стол» на языке Шекспира. Ну, нет у людей ни ума ни фантазии.
— Бронь всего на три года, — предупреждает Ян.
— Это отличные новости, Ян! А ты как тут? Ради меня приехал, что ли? — уточняю я, хотя и так ясно.
— Я и в Москве был, открывали совместное предприятие. Ваш Горби ещё в прошлом году добро дал. Я даже пытался позвонить тебе в твой партаппарат, но приятный женский голос сказал что ты в Ленинграде.
— Турнир был отборочный, международный, — припомнил я. — А секретарше скажу про ваш комплимент, ей понравится. А что за предприятие?
— Лесодобыча. В Москве подписано соглашение между предприятием лесной промышленности «Архангельсклеспром» и нашей дочкой. Будем производить детали готовых домов, годовая мощность производства — под сто тысяч кубометров. От угля уходим, продали почти все шахты семейные. Только золото и только лес сейчас развиваем.
— Ничего себе! А откуда у вас лес на острове? — удивился я.
— Почти все наши предприятия в Канаде. Основа домов — бревна из сосны, канадского красного кедра и пихты Дугласа. Естественно, в дело идет только отборная древесина с прямым волокном и ровными стволами. Но и у вас леса много. Хороший сосновый лес, далеко, конечно, от транспортных путей, но двести долларов за куб досок — это хорошая цена на рынке!
Я про себя прикидываю объем продаж. А неплохо выходит у них! И нет ведь, чтобы производство какое развивать, сразу ресурсы наши вывозят. Ушлая семейка у Яна. Блин, надо идти! Без меня не уедут, начнут искать.
— Сейчас говорить не могу, но если в отель наш вход свободный, приходи, мой номер — триста пять, живу один. Обсудим всё, — прощаюсь я.
— Штыба, долго же ты там носик пудрил, — шутит Копцев.
Едем в отель, и сразу в столовую, на обед. Там уже сидит довольный Витька.
— Вынес и не заметил островитянина этого, — хвастается тот.
— А что не нокаутом, — подкалываю я.
— Понимаешь, не ставил перед собой такой задачи, да и хорошо удар соперник держит. Вы вот сами попробуйте нокаутом победить.
Костя хмыкает. Пока ехали в отель он всё забалтывал меня своим предстоящим боем, не то чтобы переживал, но тема его волновала.
После обеда меня вызвал к себе наш научный сотрудник сборной — Ираклий. Кроме мощного тренерского состава в лице Копцева, Лаврова, Владимира Шина, был у нас ещё и непонятный мне научный сотрудник. Фамилию его я даже не пытался запомнить, из Грузии парень вроде. Встречаемся в нашем штабе, где обычно многолюдно, но сейчас мы вдвоем.
— Садись, Анатолий, — благожелательно предложил грузин. — Я Ираклий Викторович, но давай на «ты» и просто по имени.
В демократию играет? Да не похоже, молодой парень на самом деле, вполне может искренне стараться быть на одной волне с нами, спортсменами.
— Что-то не так? — усаживаюсь поудобнее в кресло.
— Наоборот. Всё так, даже чересчур. В мою задачу входит программа восстановления работоспособности боксеров с учетом тренировочных нагрузок различной направленности. И вот с тобой странная штука. Да ты не нервничай, ничего страшного. Просто твои физические кондиции выходят за три раунда. Иной раз кажется, тебе и десяти раундов мало будет. Ты за минуту перерыва между ними отдыхаешь, как другие и за день не отдохнут.
— Так это хорошо? — осторожно спросил я.
— Хорошо, но непонятно. Знать бы, что у тебя внутри происходит! — азартно пожелал Ираклий.
— Вскрытие покажет, — пошутил я и поспешно добавил: — Но резать себя не дам!
— Ну ты и хохмач, — смеясь, произнес Ираклий и без паузы спросил в лоб: — Ты что-то принимаешь?
— Только то, что доктор даёт.
Причины своей уникальной физической формы я и сам не знаю. Откуда мне знать какие процессы происходят в организме при замене сознания? Вроде способностей никаких не появилось, хотя, например, не помешала бы абсолютная память. Толик и был здоровым лосем, явно в папу, а тут ещё я такой нарисовался. Не бухаю, не курю, занимаюсь спортом. По своей программе качаю физуху. Благо, опыт есть из будущего.