Держать в плену
Шрифт:
Он толкается в меня бедрами, трахая, в то время как его рука сжимает мою шею. Каждое нервное окончание в моем теле загорается, когда он продолжает трогать меня пальцем и потирать большим пальцем мой клитор. Все эти ощущения сводят меня с ума от желания.
Матео сильнее сжимает шею, у меня перехватывает дыхание. Перед глазами появляются черные точки, и я вижу взрыв в ночном небе. Он не шутил насчет того, что я увижу звезды. Как раз в тот момент, когда боюсь, что потеряю сознание, Матео отпускает меня, и я кричу, поток кислорода попадает в мои легкие и оргазм захлестывает мое тело. Я сильно сжимаюсь в конвульсиях
Это самый мощный оргазм, который я когда-либо испытывала в своей жизни, и такое чувство, что он разрушит меня изнутри. Я разбиваюсь на миллион кусочков и знаю, что после сегодняшнего дня уже никогда не буду прежней.
Пальцы Матео сжимаются на моих бедрах почти до боли, когда он входит в меня, стремясь к освобождению. Я чувствую, как его член пульсирует в моей заднице, когда он рычит, ударяя рукой по дереву рядом с нами, чтобы успокоиться, и наполняет меня, пока его освобождение не разливается по его толстому члену.
— Черт возьми, ты была создана для меня, — выдыхает он мне в шею.
Мы некоторое время остаемся в таком положении, наше прерывистое дыхание соперничает с шумом океана за хижиной. Матео целует мое обнаженное плечо, прежде чем мягко выйти из меня. Я чувствую, как его сперма стекает по моим бедрам, когда я вздрагиваю от внезапного холода из-за отсутствия его тепла, прижимающегося ко мне.
Мой мозг пытается переварить все, что только что произошло, пока я стою там, потрясенная. Слезы мгновенно наворачиваются, и думаю, что все мои эмоции наконец-то овладевают мной. Последние полчаса мое тело и разум катались на американских горках. Из моего рта внезапно вырывается всхлип, прежде чем я успеваю его остановить.
Темные брови Матео хмурятся, когда тянется ко мне. Он обнимает меня, прижимая к себе, пока я плачу у него на груди.
— Все в порядке, mi corazon (с испан. мое сердце), — шепчет, успокаивающе поглаживая меня по спине.
— Что это значит?
Он колеблется. И как раз тогда, когда я думаю, что не собирается мне отвечать, он, наконец, говорит: — Мое сердце.
Я открываю рот, чтобы заговорить, но он заставляет меня замолчать, накрыв мои губы своими. Он вкладывает все свои эмоции в этот поцелуй. И ему не нужно больше ничего говорить, потому что этот поцелуй сказал мне все, что мне нужно знать.
Глава 54
Матео
Доминго ждет нас, когда мы возвращаемся в дом. Мы с Арией долго были на пляже после нашего маленького праздника секса. Даже наблюдали за заходом солнца, как нормальная пара. Если бы кто-нибудь сказал мне хотя бы несколько месяцев назад, что я буду любоваться закатом на пляже с женщиной, к которой у меня есть чувства, вероятно, застрелил бы его даже за предположение о подобном богохульстве. Я никогда не думал, что буду заниматься подобными вещами… или чувствовать то, что сейчас чувствую.
Ария изменила меня. Полагаю, к лучшему. Теперь я знаю, что до нее
Она по-прежнему моя самая большая слабость, но я не могу ее отпустить. Единственное, что могу сделать, это стать еще более собственническим, держать ее рядом и надеяться, что ничто никогда не разлучит нас.
Прижимаясь губами к уху Арии, я шепчу ей, чтобы она шла наверх и переоделась. Мне невыносима мысль о том, что мой дядя будет пялиться на нее, когда на ней почти ничего не надето.
Доминго прочищает горло, с трудом стирая ухмылку с лица.
— Мои люди сказали мне, что ты устроили им настоящее шоу сегодня днем. Они были просто разочарованы тем, что ты трахнул ее в хижине, а не на пляже. Они могли только слышать ее крики, но не видеть ее.
— Твоим людям повезло, что они остались в живых, — рычу я на него. — Я слышал, как они говорили об Арии.
— Один из моих охранников сказал, что ты выстрелил ему в руку за то, что он сказал что-то неподобающее? — Подсказывает он, прищурив глаза.
Он взбешен. И не без оснований.
— Просто небольшая рана, — говорю, слегка пожимая плечами. — Я считаю это небольшим неудобством, учитывая альтернативу нахождения в шести футах под водой.
— Ты так ревностно относишься к своей маленькой пленнице, не так ли?
Хотя его использование слова "пленница" раздражает меня, я думаю, в глубине души так оно и есть.
Сможет ли она уйти в любое время, когда захочет?
Нет. Я бы не смог ее отпустить. Я собираюсь удерживать ее так долго, как смогу, и молиться всем святым, чтобы это было навсегда.
— Она моя, — говорю сквозь стиснутые зубы.
— Но надолго ли? — Загадочно спрашивает он.
Я пристально смотрю на него, гадая, что он имеет в виду, но затем на его лице появляется улыбка, и он меняет тему, говоря: — Ужин скоро подадут. Я ожидаю, что вы двое присоединитесь ко мне?
Я киваю, прежде чем подняться наверх, чтобы найти Арию.
С моим дядей что-то не так, и это постоянно вызывает тревогу в глубине сознания. С момента своего визита в Мексику он ведет себя по-другому. Это заставляет меня сомневаться… ну, во всем. Даже в прошлом. Почему его не было в поместье моих родителей в день убийства. Как он избежал всего этого, а затем удачно появился после. Я до сих пор помню выражение его лица, когда он понял, что я все еще жив, лежа в луже собственной крови.
Это не принесло облегчения. Похоже, он был почти удивлен.
Двигая шеей из стороны в сторону, пока не слышу несколько удовлетворяющих меня тресков, я протискиваюсь в комнату. Ария стоит там обнаженная, и быстро поворачивается, хватая одеяло с кровати, чтобы прикрыть свое тело. Когда она понимает, что это я, она сбрасывает одеяло и застенчиво улыбается мне.
И я не знаю, что именно поражает меня в этот момент, но такое чувство, будто тонна кирпичей разом врезалась в мое тело. Я понимаю, что по уши влюбился в свою маленькую пленницу. Это было постепенно, она медленно проникала в мои вены, заражая до точки невозврата. И теперь знаю, что от моей одержимости ею нет лекарства, и я не хочу его. Я буду обладать ею до скончания времен и в загробной жизни. Я в этом не сомневаюсь. Она моя во всех смыслах этого слова, а я принадлежу ей. Полностью и безраздельно принадлежу ей.