Держава под зверем
Шрифт:
Сталин замолчал. Рузвельт смотрел на него широко открытыми глазами и… верил. Верил всему, что сейчас рассказал ему этот самый молодой в мире руководитель самого большого и сильного на Земле государства. Он только не мог понять, почему в глазах этого парня была такая боль…
– И о чем же была ваша беседа? – Берия снял пенсне, протер стекла белым батистовым платком и надел свой легендарный оптический прибор обратно на переносицу.
– В принципе, я открыл ему наши карты, – Василий коротко пересказал свой разговор с американским президентом.
Маршал хмыкнул:
– Теперь американцы не рыпнутся. Мне кажется, Рузвельт вряд ли будет делиться этой информацией с кем-нибудь.
– Гопкинсу
– А этот советник не разболтает? – Берия посмотрел на директора СГБ.
– Нет, – ответил за друга Вася, – к тому же ему мало осталось – неоперабельный рак. Но даже если и разболтает, что с того?
Маршал несколько раз перевел взгляд с одного на другого.
– Вот что, парни, а все ли вы мне рассказываете?
– Все, Лаврентий Павлович, – глядя Берии прямо в глаза, сказал Василий, – все, что вы спрашиваете.
Тот хмыкнул:
– Так, хорошо, а что я забыл спросить?
Отвечать взялся Синельников:
– Ведется работа по дискредитации ряда американских политиков, которые уже сейчас или в будущем станут врагами Советского Союза.
– Например? – потребовал маршал.
– Сенатор Трумэн, некто Маккарти.
– Кто такие?
– Трумэн – возможный вице-президент Штатов после смерти Рузвельта, соответственно, должен занять его место. Джозеф Маккарти – тоже американец. Вундеркинд, мать его. Оба – антикоммунисты и очень не любят нашу страну, – коротко доложил генерал.
Берия задумался, затем посмотрел на сидящих перед ним друзей и неожиданно улыбнулся:
– Ладно, парни, только давайте на будущее вы все-таки будете меня информировать о таких вещах. С Громыко хоть посоветовались?
– Лаврентий Павлович, – протянул все тот же Синельников, – обижаете. Чтобы внешняя разведка работала без контакта с МИДом?… И с Проскуровым [16] все обговорили.
– Тогда еще вопрос: почему Иосиф Виссарионович в Канаде не запретил деятельность партий, кроме откровенно фашистских?
16
Иван Иосифович Проскуров (18 февраля 1907, Малая Токмачка, ныне на территории Запорожской области Украины – 1941, СССР) Герой Советского Союза (медаль «Золотая Звезда» № 33). В нашей истории в описываемый момент – генерал-лейтенант авиации начальник Разведывательного управления РККА (ГРУ)
Сталин с Егором переглянулись. Василий достал папиросы, простучал одну о пачку, вытряхивая табачинки, промял мундштук, закурил и только потом начал говорить.
– То, что лежит на поверхности – показать, что Советскому Союзу и его руководству народная демократия совершенно не чужда – это ширма. Реальный план отца – запрет в будущем всех партий.
Василий не стал говорить маршалу, что это его план, с которым Иосиф Виссарионович согласился еще год назад по времени этого мира.
Берия все-таки спросил:
– И компартию запретить?
И подполковник, и генерал-полковник синхронно кивнули.
– Не понимаю, – маршал не повышал голоса, но это было сказано с большим напряжением, – не понимаю. Он делал все, чтобы в будущем можно было построить коммунизм. А теперь…
– Неправда, – ответил Василий, – отец строил империю. Коммунизм нужен был Троцкому. А отец… Папа поднимал страну.
В кабинете повисла тишина. Нет, она не была полной. Было слышно, как отщелкивает свое маятник больших напольных часов, как дышат все трое, постукивание пальца по мундштуку папиросы, когда Вася стряхивал пепел в большую хрустальную пепельницу. Где-то далеко шумела большая Москва с ее заводами, фабриками, институтами, транспортом и, главное, с ее миллионами людей – жителей и приезжих. Но в кабинете
– И кто должен управлять такой державой? – слово «империя» он произносить не захотел. – Царь? Возврат к монархии?
– Ни в коем случае! – тут же ответил Сталин. – Только те, кто будет настоящим патриотом своей страны, грамотные, подготовленные и умные руководители.
– А кто будет выбирать этих руководителей?
– Те, кто сейчас стоит у власти и элита страны.
– Не все граждане, а только лучшие? – решил уточнить маршал. Он, похоже, в принципе не хотел произносить некоторых слов в этом разговоре. Таких, как «элита».
– Именно так. А вы, Лаврентий Павлович, считаете, что кухарка и пастух могут правильно управлять державой? Они вообще не должны решать, кто будет стоять у власти, – подполковник и маршал так и продолжали разговаривать, глядя в глаза друг другу. Даже не мигали.
– Мне надо подумать, – констатировал Берия и наконец-то первым отвел взгляд.
– Само собой разумеется. Такие вопросы с кондачка не решаются, – по-простецки ответил Вася, – без вас, Лаврентий Павлович, мы ничего предпринимать не будем. Мы просто одни никак не справимся с этой задачей. Только, когда будете думать, попробуйте сначала оценить дела отца со стороны.
– Что ты имеешь в виду? – не понял маршал.
– Аналитику. Надо разбить на этапы всю папину деятельность. Сначала у него стояла задача войти во власть. Это в тот момент можно было сделать только с партией большевиков. Значит, надо было подняться в ней на вершину. Одновременно – создание промышленности, развитие страны. Затем власть должна была стать единоличной. Врагов – к стенке. И только потом можно было сосредоточить все силы, – Василий подчеркнул слово «все», – только на безмерном усилении державы.
Синельников чуть рот не открыл. С этой точки зрения посмотреть на жизнь Иосифа Виссарионовича Сталина он никогда не осмеливался.
Берия тоже сначала не понял, к чему подводит Василий. Так коротко, в несколько предложений, охарактеризовать жизнь отца мог только он. Да, конечно, погибший Вождь был в первую очередь прагматиком. Отрицать очевидное было нельзя. Но… И что же теперь со всем этим делать???
А на следующий день Василий Сталин сорвался. Приехал на центральный аэродром столицы – бывшее Ходынское поле. Там всегда, круглые сутки была на дежурстве эскадрилья истребителей. Попросил самолет для тренировочного полета. Ему, естественно, не отказали. Надел привезенный с собой летный комбинезон, сел в истребитель, вырулил на предварительный старт, выполнил карту [17] , вырулил на исполнительный, запросил разрешение у диспетчера, взлетел, набрал высоту, вошел в зону испытательных полетов, а потом… Так как на аэродроме работало несколько отделов ЛИИ [18] , то кто-то догадался включить подготовленную скоростную кинокамеру с мощным телеобъективом и взять в визир крутящийся высоко в небе самолет. Двадцать две минуты Василий «насиловал» «Як-третий». На двадцать третьей от правой плоскости, не выдержав перегрузок, оторвался элерон. Самолет потерял управление и, хлопая маленькими автоматическими предкрылками, сорвался на крыло и в плоский штопор.
17
Проверка готовности самолета перед вылетом по пунктам. Все пункты занесены на специальную карточку. В авиации так и говорят. «Выполнить карту
18
Летно-испытательный институт