Держава Тевтонского ордена
Шрифт:
Что же касается численности войска князя Александра Невского, то вряд ли оно значительно превосходило войско ливонских «тевтонов» и их союзников. На это также был ряд причин:
1) Войско князя Александра потерпело ощутимый урон при штурме Копорья, Изборска (и Пскова – если Псков был действительно взят штурмом) ;
2) Был конец зимы, когда продовольствие заканчивается вообще (а в разоренных войной землях тем более), следовательно, прокормить многочисленное войско (даже такое традиционно неприхотливое в пище, как русское) не представлялось возможным;
3) Начиналась весенняя распутица, которая затормозила бы продвижение многочисленного войска, да еще отягощенного большим обозом;
4) Одержав победу в Ледовом побоище, князь Александр не продолжил войну с Тевтонским орденом (что свидетельствует об отсутствии у него необходимых для этого сил).
Заметим в скобках, что князь Александр Невский, будучи женатым на Вассе – дочери князя Брячислава Полоцкого –
Высланный князем Александром, вторгшимся в Ливонию, вперед для разведки передовой конный отряд под командованием Домаша Твердиславича (сына новгородского посадника Твердислава) и Кербета, был разбит «марианами». Домаш Твердиславич пал в бою, его отряд был разбит. Остатки отряда Домаша бежали и соединились с войском князя Александра, который отошел с территории Ливонии в сторону Чудского озера, или «вспятися на озеро», по выражению летописца.
5 апреля 1242 г. на льду (хотя целый ряд историков, вопреки устоявшейся традиции, и отрицает, что «на льду») Чудского озера (озера Пейпус) – а вовсе не Ладожского озера, как, ничтоже сумняшеся, утверждает ревнитель «родноверия» и сочинитель новоязыческих мифов Александр Игоревич Асов (он же – Бусов) в своем фантастическом опусе «Славянские руны и “Боянов гимн”»! – сошлись сотни тяжеловооруженных всадников. Одни из них – под началом князя Александра Невского, другие – под началом ливонского ландмейстера (провинциального магистра) Тевтонского ордена Дитриха фон Грюнингена (хотя его личное участие в побоище также отрицается целым рядом историков). Вместо Грюнингена (Гренингена) часто называется Андреас фон Вельвен – он же фон Фельбен (упоминаемый в «Житии Александра Невского» – хотя и без прямой связи с битвой на Чудском озере – как «Андреаш», прибывший познакомиться с князем Александром с Запада, от «тех, что именуют себя слугами Божьими»). В действительности Ледовое побоище происходило совсем не так, как описано в привычных нам учебниках (и уж тем более не так, как оно показано в фильме советского кинорежиссера Сергея Михайловича Эйзенштейна «Александр Невский»). У князя Александра было множество стрелков (вероятнее всего, конных), его дружинники были облачены в красивые панцири. Начищенные шлемы и богато расшитые знамена воинов русских князей сверкали на солнце. Далее мы еще подробнее коснемся этого аспекта битвы. Из красочной картины сражения, в котором Александр Невский (следует заметить, что, вопреки широко распространенным представлениям, он получил это почетное прозвище, увековечившее его победу над шведскими крестоносцами на реке Неве в 1240 г. отнюдь не сразу, а лишь посмертно, подобно своему потомку – Великому князю Московскому Дмитрию Ивановичу, разбившему татарское войско Мамая на Дону в 1380 г., но начавшему именоваться в честь своей победы «Донским» лишь в произведениях московских книжников XVI в.) окружил ливонских «тевтонов» фланговой атакой кавалерии, а «тевтоны» проломили своей тяжестью лед, верно лишь то, что «тевтоны» во второй раз атаковали «свиньей». «Свиньей» («кабаньей головой») именовался плотный строй с тяжеловооруженными всадниками в «челе» (первых рядах, выстроенных «клином») и по бокам и пешими ратниками («кнехтами») в середине. Этот боевой порядок был необычен для светских рыцарей Европы. Большинство светских рыцарей, из соображений личной и фамильной гордости, просто не могло допустить, чтобы чье-то знамя находилось впереди их собственного. Светские рыцари с оруженосцами и челядью атаковали каждый сам по себе, образуя неправильную цепь. Новгородский летописец, писавший по горячим следам событий, воздал должное необычайно высокой дисциплине ливонских «тевтонов», которые «прошиблись свиньею сквозь полк» русских.
В первоисточнике – Новгородской Первой летописи – говорится просто: на восходе солнца в субботу немцы и чудь (эсты-эстонцы) атаковали русских «на Чудском озере на Узмени у Вороньего камня…и прошиблись свиньей сквозь полк, и была тут сеча велика немцам и чуди… и не было видно льда, покрылось все кровью…и немцы тут пали, а чудь дала плечи (бежала), и гоня били их на семи верстах по льду до Суболичьского берега, и пало чуди без числа, а немец четыреста, а иных пятьдесят руками взяли и привели в Новгород».
Согласно «Ливонской Рифмованной хронике» конца XIII в., «у русских было много стрелков, они отразили первую атаку, мужественно выстроившись перед войском короля (князя Александра – В.А.). Видно было, что отряд братьев («баннер» – «хоругвь», или «знамя», отряд численностью от тридцати до тридцати пяти рыцарей, а всего – до четырехсот всадников – В.А.) строй стрелков прорвал, был слышен звон мечей и видно, как раскалывались шлемы. С обеих сторон убитые падали на землю (или на траву, но не на лед! – В.А.). Те, кто был в войске братьев, оказались в окружении…братья упорно сражались, все же их одолели. Часть…вышла из боя, чтобы спастись…двадцать братьев остались убитыми и шестеро попали в плен». Цифры вполне соответствуют Новгородской Первой летописи: двадцать рыцарей сопровождало более четырехсот кнехтов, но в плен их всегда брали меньше (из в общей сложности пятидесяти немцев
Как известно, многие современные историки склонны считать, что тяжеловооруженный «клин» рыцарской конницы вовсе не врезался в глубь вражеского строя, а развертывался перед неприятельским фронтом в линию, после чего бой распадался на ряд поединков (иначе рыцари и конные воины второго и последующих рядов клина не смогли бы войти в боевое соприкосновение с противником). Но как же тогда быть с сообщениями летописцев (причем обеих противоборствующих сторон) о сплоченном тевтонском «отряде» («свинье»), прорвавшем русский строй? «Темна вода во облацех…»
В отличие от фильма Сергея Михайловича Эйзенштейна, «братьям» ливонского филиала Тевтонского ордена в этой сече противостоял вовсе не пеший строй новгородского ополчения (участие которого в битве представлялось крайне важным для советской кинематографии и историографии, дабы лишний раз подчеркнуть «исторически прогрессивный», «народный» и «классовый» характер Ледового побоища – ведь и сам князь Александр, по версии Эйзенштейна – в которой он, кстати, ни разу лба не перекрестит, предоставив тевтонским «врагам народа» в изобилии пользоваться всевозможной христианской символикой! – выступает как своеобразный «вождь народных масс», разгром которыми «тевтонской» походной часовни, с последующим бегством преследуемого серыми волками епископа со Святыми Дарами под мышкой, особенно смакуется тов. Эйзенштейном! – в борьбе не только с «феодальной агрессией» коварного «латинского» Запада, но и с «собственными эксплуататорами» – новгородскими и псковскими богатеями, среди которых присутствует, между прочим, и некий православный изменник-монах).
Никаких сведений об участии новгородского ополчения в Ледовом побоище (в отличие, скажем, от битвы с ливонскими «тевтонами» и их союзниками при Раковоре в 1268 г.) до нас не дошло. Кстати, даже если бы в Ледовом побоище и участвовало «народное» новгородское ополчение, оно было бы отлично вооружено и выглядело бы совсем не так убого, как в кино – мужики-лапотники с дубинами, ослопами, оглоблями, в «кольчужках» явно не по росту – «да не (классовый – В.А.) враг дал, сам ковал»! Или, как писала Наталья Кончаловская в неоднократно цитируемой нами книге «Наша древняя столица»:
И с дружиной наравне,Мужики в овчинах,Кто пешком, кто на коне,Даже при дубинах.Но дело-то совсем в другом. Ливонским «тевтонам» пришлось «пробиваться свиньей» через Передовой полк отборной владимиро-суздальской княжеской «кованой рати» братьев Александра и Андрея Ярославичей, значительно превосходившей «мариан» (войско которых, как мы знаем, состояло в основном из легковооруженных чудинов-эстов) качеством и тяжестью вооружения.
О подавляющей мощи русских дружинников в двойных кольчугах и блистающих шлемах сообщают все «тевтонские» источники, начиная с «Рифмованной хроники» XIII в. В немецком описании Чудской битвы было к тому же особо подчеркнуто, что суздальская конная рать «короля Александра» в изобилии имела луки, обладавшие огромной убойной силой. Именно градом стрел, выпущенных из этих (монгольских?) луков, русский Передовой полк отразил первую атаку ливонских «тевтонов».
Метит ратник, метит в цепь,Что блестит на солнце, —Хочет в шлем, в глазную щельПоразить ливонца.Стрелы острые у нас,А попробуй, ну-ка!..Попади «не в бровь, а в глаз» —Хитрая наука!Ливонские «марианиты» повторили атаку, прорвали боевые порядки Передового полка и врубились в основную рать – Большой полк.
Расстановка русских войск была стандартной; князь во главе Большого полка в центре, впереди – Передовой полк, на флангах – полки Правой и Левой руки. Возможно, имелся еще и резервный, Засадный полк (как в фильме Эйзенштейна), однако обрывистый восточный берег Чудского озера в районе Вороньего камня (если побоище действительно произошло именно там) делал его необязательным. Маневра для окружения ливонских «тевтонов» Александру Невскому не требовалось – ведь они сами буквально рвались в окружение, в котором и погибли. В самоубийственной второй атаке участвовало более четырехсот ливонских конных воинов, в том числе около двадцати пяти «братьев-рыцарей». Менее десятка смогло прорваться назад и бежать по примеру чудинов-эстов, составлявших «тело» железной тевтонской «свиньи». Двадцать «братьев-рыцарей» полегло в жаркой сече, шестеро было взято в плен. В этом тевтонская хроника точно совпадает с русской (вместе с кнехтами – пятьдесят пленных немцев и четыреста убитых, усеявших своими телами окровавленный лед Чудского озера).