Держава том 2
Шрифт:
– А то бы пушку на прогулку брали….
– Бу-а-а-а! – больше всех развеселился бывший Циклоп.
Дубасов до того был рад друзьям, что даже их подначки веселили его.
– Отсюда и до нашего прошлогоднего лагеря рукой подать, – радостно кивнул в сторону юнкерских бараков.
– Завтра брата навещу, – направились они в Дудергоф.
– Дудергоф нам роднее Красного села, – философствовал Зерендорф, разглядывая дома и дачи посёлка. – И офицеров теперь шугаться не надо, – перекрестился на купола белой церкви.
– Между
Дубасов креститься не стал, а увидев неподалёку пивную, предложил зайти туда.
– Жарко, хоть и вечер уже. Пивка выпьем и на дачу пойдём.
– Во-первых, – открывая дверь в трактир, произнёс Рубанов, – гвардейцам не рекомендуется посещать подобные вертепы, – попробовал перекречать музыкальную машину, воодушевлённо скрипевшую «Трансвааль».
– А что, во-вторых? – полюбопытствовал Зерендорф, зная по опыту, что «во-вторых», можно и не дождаться.
– Во-вторых, на какую дачу?
– Э-эх, темнота, хоть и по латыни калякаешь, – усаживаясь за стол, подозвал полового Дубасов. – На ту самую дачу, где дамы живут…
– Уж не водоплавающие ли? – поразился Аким.
– А вот за это можешь и ответить по всем правилам от 20 мая 1894 года.
– Послушай, Виктор, меня какие-то смутные подозрения начинают садистски терзать… Уж не Ромео ли ты шекспировский?
– Чего-о? Зерендорф. Будь моим секундантом. Дожился… Лучший друг какой-то ромеой обзывает, – покраснев, засмеялся Дубасов, нервно притопывая ногой под «Пятёрку», которую надрывно играла машина.
После пива на душе у друзей стало как-то приятнее, а воздух чище и прохладнее… Над дудергофской горой собирались облака. Блестела на солнце речка Лиговка, с камышом и ивами по берегам.
– Красота! – подвёл итог Рубанов, увернувшись от велосипедиста. – Правильно в народе говорят, – стряхнул какую-то пылинку с рукава белоснежного кителя…
– Только мысль не забывай, – забеспокоился Зерендорф. – Доводи фразу до логического завершения.
– У отца было три сына… Двое умных, а третий…
– Зерендорф! – подсказал Дубасов.
– Велосипедист! – поправил его Аким.
По нешироким дорожкам возле дач гонялись друг за дружкой дети, вопя при этом так, что визг Зерендорфа казался бы шёпотом. Сновали велосипедисты, за ними с лаем гонялись собачонки, своим чадам чего-то кричали бонны, нянечки и мамы. Из окон, во всю срамя за тихий звук музыкальную машину, что скрипела в пивной, гремели граммофоны, бодро наяривая «Коробушку», «Из-за острова на стрежень», «Есть на Волге утёс».
– Хорошо отдыхать за городом, – ещё раз повторил Рубанов. – Покой и тишина…
На даче, куда, толкнув калитку, прошли офицеры, граммофон пафосно хрипел тоску о Ермаке.
«Ревела-а буря, дождь шуме-е-л», – подпел Дубасов, пройдя по тропинке к скрипучим качелям. – Капитальная вещь, – похвалил он, –
– Справа шмель! – рявкнул Рубанов.
Но не успели они с Зерендорфом насладиться зрелищем прянувшего в сторону и замахавшего руками друга, как все дачные звуки, включая ревущую из трубы бурю, перекрыл радостный вопль «водоплавающих», со всех ног летевших к ним от небольшой теннисной площадки.
Воздушные блузки пузырились на их спинах, а в руках мелькали ракетки. За ними, в широкополой шляпе, не спеша шла высокая и стройная барышня. Она не кричала от радости и даже не улыбалась, а сосредоточенно поправляла упавшие на плечи светлые локоны.
– Ольга?! – удивлённо подошёл к ней Рубанов и приложился к руке, чуть сдвинув вниз белую тонкую перчатку.
Следом, налобызавшись с водоплавающими, подгрёб Зерендорф и тоже приложился к душистой ручке.
Дубасов гордо отвернулся, взяв под руку Полину, и они направились на веранду.
– Мне пора, – помахала подругам Ольга, и, не оглядываясь, пошла по тропинке к калитке.
Аким уже поднялся на веранду с резными деревянными украшениями по карнизу, когда услышал негромкое:
– Проводите меня, Рубанов.
Он оглянулся, раздумывая, показалось ему или нет.
Друзья рассаживались вокруг накрытого скатертью стола с медным самоваром и четырьмя чашками с красными ободками.
Висевшие над дверью часы выплюнули кукушку, которая гавкнула и скрылась, хотя стрелки показывали 8 вечера.
– Вас зовут, – подтвердила беленькая Полина, разливая по чашкам чай.
« Надеюсь, это она не про кукушку… Да и пятой чашки всё равно нет» – вздохнул и направился к калитке.
Ольга ожидала его на тропинке, крутя над головой зонтик.
« Вроде бы давеча зонта у неё не было».
– Пятый лишний, – улыбнувшись, произнесла она, и смело взяла растерявшегося кавалера под руку, прижав его локоть к своей груди. – Если хотите чаю, пойдёмте ко мне, – пресекла попытку Акима немного отодвинуть локоть. – У меня как раз имеется лишняя чашка. А прежде прогуляемся… Вот эта прекрасно утоптанная тропинка с зелёной травкой по краям, приведёт нас к речке, где и искупаемся, – смеясь глазами, раскрыла план действий.
– Как искупаемся? – всё-таки сумел отстранить локоть от груди Аким.
– Обыкновенно, – закрыв зонтик, томным голосом прошептала она, попытавшись вернуть мужской локоть на место. – Я в неглиже… А вы, сударь, ежели стесняетесь, то в прекрасных своих белоснежных кальсонах, – не выдержав, весело расхохоталась, вовсе отпустив руку Акима.
– Откуда про мои кальсоны знаете? – немного пришёл в себя кавалер.
– Да уж знаю! – вновь ухватила его за руку и потащила к купальне.
– Я сейчас закричу! – тоже засмеялся Аким, решив плыть по течению судьбы. – Я, оказывается, теряюсь от женского напора.., ведь так ещё юн и наивен…