Держи меня крепче
Шрифт:
— Это последняя твоя выходка, Оля. Я героически перенесу встречу, обещаю. Побуду няшей буквально час-другой, но наши встречи на этом закончатся, пожалуй.
— Что? — она несколько раз подряд моргнула своими длинными наращёнными ресницами, и мне показалось, что на ее глазах даже появились слезы.
Если она думает, что меня можно пронять этим — бессмысленно. Я заранее выставил рамки между нами, и мне казалось, что она умная девочка и должна была понимать, на что шла.
Спустя полтора часа на пороге стояли родители и моя младшая сестрица. Мама протянула торт из кондитерской
Олли провела всех в гостиную и усадила за стол, который ломился от обилия еды. Сейчас все происходящее было похоже на комедию. Мама довольно расплывалась в улыбке, когда видела, как Олли прижимается ко мне и наверняка строила планы на нашу счастливую семейную жизнь. Сестра вливала в себя бокал за бокалом, и я предвкушал, что совсем скоро ее язык развяжется и нас ждет порция горяченького на сегодняшний вечер. Отчим задумчиво наблюдал за мной и поедал всевозможные яства, забывая, что у него открытая язва, а живот настолько огромен, что сейчас вот-вот лопнет.
Наверное, я должен быть благодарен ему за то, что однажды вытащил меня из огромного вонючего дерьма, но я не испытывал к нему ничего такого.
Телефонный звонок прозвучал настолько вовремя, что я ухватился за него как за спасательную соломинку, чтобы выйти на балкон и спокойно выдохнуть без тех людей, которые меня окружали.
На дисплее высветился номер Бориса и, чиркнув зажигалкой на балконе, я с нетерпением ответил на звонок.
— Встреча с Белоснежкой состоялась, и она получила у меня работу, — отчитался товарищ.
— Отлично, Боря. Я перед тобой в долгу.
— Да ладно, я всегда рад новым талантам. Тем более, твоя девушка не уродина и не толстуха — она яркая и выразительная и ты сделал правильный выбор ее дальнейшей профессии.
— Она не моя девушка, — выдохнул дым на улицу и слегка улыбнулся.
— Ладно, тогда твоя любовница, — хмыкнул Боря.
— И даже не любовница, — рассмеялся я. — Мы никогда… чёрт, о чем я тебе рассказываю?
— Значит, дама абсолютно свободна и я могу подкатить к ней свои яйца? — спросил Борис.
— Ты знаешь, что ты негодяй, Боря? Она же совсем юная. А тебе сколько? Сорок пять?
— Придурок. Мне тридцать два и я в самом соку, — хмыкнул товарищ.
Мы замолчали. В голове еще крутилось множество вопросов, один из которых я наконец-то решился спросить:
— Какая она, Боря?
— Она чудесная, Марк. Все будет хорошо, не переживай.
Я отключился и правда понадеялся сейчас, что Лиза никогда больше не вернется к работе в эскорт агентство.
Еще я верил, что Боря никогда не подкатит к ней свои яйца. Почему? Да потому что я тупо завидую ему. Потому что это я нуждаюсь в Белоснежке как в кислороде, потому что это я думаю о ней сутки напролет. А еще хотя бы потому, что отношения с Борей не заходили у девушек дальше, чем постель. Уж я-то знал, сколько таких моделек прошло через него. Но в чем я был абсолютно уверен, так это в том, что Боря специалист своего дела и поможет Лизе добиться в жизни новых успехов. И он никогда
У меня еще оставались незавершенные дела касаемо Лизы, но я решил, что займусь этим завтра. А сейчас пора возвращаться в тот цирк, который устроила Олли и делать так, чтобы незваные гости убрались из моей берлоги как можно скорее.
Когда заканчиваю разговор и возвращаюсь за стол, все резко замолкают. Отчим щелкает пультом от телевизора, мама поджимает губы в тонкую нитку и следит за каждым моим движением. Одна Валерка, кажется, не реагирует ни на что, попивая вино.
Молча накладываю в тарелку еду и так же молча ем.
— Он с детства такой упрямый? — спрашивает Олли у матери и кивает в мою сторону. — Тебе салат положить, милый?
— Нет спасибо, — отвечаю я.
Уже заранее знаю, что с минуты на минуту мать начнет распинаться перед Олей о моих достоинствах и достижениях и оказываюсь прав.
— В нем течет горячая испанская кровь! — начинает мама. — Его отец был таким же взрывным и упрямым и, наверное, из-за этого мы и развелись в конечном итоге. Я просто сбежала… Хотя кое-чем мой сын отличается от биологического отца — Марк необычайно трудолюбивый и любит достигать всего сам, без вмешательств… Представляешь, Олли, все, что Марк сейчас имеет, он заработал своим умом.
Олли оживленно поддакивает, Валерия наливает себе очередную порцию спиртного, и я незаметно перехватываю ее руку. Едва заметно киваю головой, шепотом прошу остановиться, но уже вижу, какими стеклянными сейчас кажутся ее глаза. Валерия напилась вдрызг.
— … сегодня как раз хотела позвонить Марку, чтобы попросить об одолжении, — начинает мама своим слащавым голосом, и я откладываю столовые приборы в сторону. — У Валеры ужасный продюсер. Она постоянно возвращается домой в слезах и … дурном настроении.
Я хмыкаю, потому что понимаю, что дурное настроение граничит с алкогольным опьянением. Значит, мама неспроста навязалась ко мне в гости, при этом подговорив Олли. Окей, слушаем дальше.
— Я хотела попросить тебя, Марк переговорить с Вознесенским. Мы слышали, что он лучший в своей отрасли и возможно твои связи помогли бы сестре обрести долгожданную популярность, — к концу предложения речь мамы становится все тише и тише.
Воцаряется немая тишина. Сказать сейчас вслух, почему с Валеркой не хочет никто работать? Почему уже третий продюсер ее не устраивает? Сказать вслух, сколько концертов она сорвала и сколько раз мне звонили по поводу ее невменяемости? Сколько раз я забирал ее под кайфом из полиции, куда упекали за то, что буянила?
— Мы пытались подключить связи папы, — оправдывается мама, когда замечает в моих глазах раздражение. — Но пойми — творчество и политика это разные вещи.
Валерка начинает икать. Громко, на всю гостиную отдавая эхом по пустым комнатам. Отчим поправляет на переносице свои очки и таращится на дочь, словно только что проснулся. Да, пап, она надралась.
— Пожалуй, нам пора ехать, — произносит мама, поправляя свою идеальную прическу. — Ты подумай, Марик. Все-таки Валерия твоя младшая сестра, а родственникам надо помогать.