Держите фармацевта! или Лавка в захолустье
Шрифт:
В коридоре витали запахи пота, гари и противной тухлятины. Но дышалось мне все равно легче, чем в комнате, в которой проводили дознание.
Я зыркнула по сторонам, пытаясь выявить источник запаха тухлой мыши. На стенах было немало труб воздуховода, и понять, из которой из них фонило, не представлялось возможным.
Казалось бы, магический мир. И что мешает всем этим доблестным магам изобрести артефакт, очищающий воздух от неприятных запахов?
Стража крепко держала меня за плечи и неумолимо вела в сужающийся участок коридора.
Мы спустились еще ниже под землю и продолжили движение. Здесь дохлой мышью уже не пахло. Но радоваться было рано.
Запахи сырости и плесени, пробиравшие меня насквозь, да зябкие щупальца холода, просочившиеся через шерстяную кофту и платье, обещали, что времена для меня наступают суровые.
Миновав несколько полутемных коридоров, стражники подвели меня к узкой двери. Вдвоем они схватились за мои запястья и зазвякали цепочкой между браслетами. Но так их и не сняли — лишь отсоединили друг от друга. И, распахнув дверь, бесцеремонно втолкнули меня внутрь.
Сначала я почувствовала себя слепым котенком, выброшенным в неизвестный и огромный мир. Сделала несколько неловких шагов, и этот мир сжался до небольшого квадрата два на два метра. Я прислонилась к стене и, глядя в темноту перед собой, застыла на месте.
Когда глаза привыкли, я слегка взбодрилась и рассмотрела маленькое оконце под потолком. Света оно давало ничтожно мало, но его хватило, чтобы увидеть топчан около стены и заново оценить крохотные размеры моей темницы.
Я подошла к топчану и, стараясь сохранять спокойствие, села. Холод продолжил морозить мое тело. Теперь его ледяные языки добрались до мышц, груди и живота. И мои зубы застучали, то ли от холода, то ли от страха.
Жаль, что последнее испытание я провалила. Но ничего не поделаешь. Что есть, то есть. В родном мире меня убили и как бы теперь не казнили здесь.
Мне фатально не хватает везения, вздохнула я.
В бессилии я сбросила туфли и, положив руку под голову, легла на топчан. Кровь застыла в венах, зубы продолжали постукивать, а мысли о возможном будущем замораживали меня изнутри сильнее любого холода.
Эта жизнь мне понравилась. Я втянулась в быт, в зельеварение, в проблемы Ведунов и их жителей. Мне до слез хотелось вернуться в свой дом. Вылечить Игната. Сделать с мальчишками необычную вывеску для лавки.
По какому праву у меня отняли все это?
И пчелки! Даже они остались без присмотра. Это оказалось последней каплей. Слезы полились из глаз, и я, никого не стесняясь, громко зарыдала.
Время тянулось медленно. Я успокаивалась, а потом снова не могла сдержать слез. Вспоминала и вспоминала несделанные дела. Я даже кошке Игната имя не дала. Я вообще ничего не успела.
И Элиан… Что он подумает обо мне?
От мысли о нем в груди запекло, дыхание перехватило. Я вскочила с топчана и уставилась в стену напротив.
Глаза окончательно привыкли к темноте,
Что, если в этой темнице я проведу всю оставшуюся жизнь?
Нет, я не хочу!
Будь ты проклят, Жека, отправивший меня в этот мир! И ты, доносчик, чтоб в аду горел!
Я встряхнула ладонями, и металлические браслеты впились в кожу. А по нервам пробежался разряд боли. Я шмякнулась на топчан, свернулась клубком, и слезы опять полились из моих глаз. Вот только рыдать сил больше не было. И я лишь тихонько всхлипывала да хлюпала носом.
Когда дверь пронзительно заскрипела, я даже не посмотрела в сторону вошедшего. Силы окончательно покинули мое тело вместе со слезами.
Камеру залило ярким светом, но я все равно не шевельнулась. Никто не станет вызволять меня из этой ловушки. И надеяться на обратное не только глупо, но и вредно. Ведь надежда — злейший враг обреченных. Она не дает смириться со своей участью и изматывает ожиданиями, сбыться которым не суждено.
— Настя, — мое имя прозвучало слишком чужеродно.
На миг мне показалось, что я слышу голос Артура, и я инстинктивно закрыла лицо руками.
— Ася! — теперь бархатистый голос прозвучал резко и встревоженно.
Не веря своим ушам, я отняла руки от лица. Свет полоснул по глазам, отчего я снова прикрыла их ладонями. В тот же момент он стал мягче, как будто вошедший тоже накрыл рукой светящийся предмет. И я, наконец, осмотрелась. Залитая светом, моя камера показалась еще меньше, а ее потолок едва не давил вошедшему на голову.
Я скользнула взглядом с по узкой талии, мощной шее и волосам, спадающим на широкие плечи. Сглотнула густую слюну и опустила взгляд. Пусть я не сделала ничего плохого, но посмотреть друиду в глаза у меня не хватило духа.
— И долго мы здесь будем сидеть? — Бровь Элиана изогнулась, и он, переступив с ноги на ногу, уставился на меня.
А я отметила напряженный подбородок и крепко стиснутые челюсти. Словно друид вел с кем-то внутренний диалог.
— Вряд ли мне разрешат уйти, — грустно улыбнулась я, и из носа полился жидкий ручеек.
— Я забираю тебя под свою ответственность, — спокойно, словно он говорил с ребенком, произнес Элиан. — Ну же, Ася, идем.
Кровь зашумела в ушах, и я подняла на него ошеломленный взгляд.
— Если это шутка, то жестокая и бесчеловечная… — всхлипнула я и задержала дыхание.
— Я когда-нибудь шутил? — его голос прозвучал неожиданно хрипло.
— Тогда почему ты это делаешь? — глядя себе под ноги, пробормотала я.
На долгую минуту или даже две, пока Элиан медлил с ответом, в камере повисла звенящая тишина.