Шрифт:
Очень приятно, ведьма!
Я внимательно всматриваюсь в витрину бутика. На пьедесталах пестреют симпатичные платья разных фасонов, но, впервые за долгую жизнь, в магазине меня привлекает отнюдь не товар.
Гордо приосанившись, она смотрит перед собой небольшими, пронзительно яркими глазами цвета зыбкого болота. Светлые волосы ниспадают на плечи ровной волной, переливаясь золотом при тусклом свете. Всё её существо – точёная фигура, хрупкие плечи, маленькие ладони и тонкие пальцы – выдаёт принадлежность к другому миру. Слишком необычная, слишком отрешённая и слишком самоуверенная. Так. Мне
– С первым вопросом покончено! – радостно заявляю я собственному отражению. – Я самовлюблённая красавица, ходить умею. Читать, писать и ругаться – тоже. Начало великолепное.
Вот кажется, что ещё надо для полного счастья? Отвечу с лёгкостью – отсутствие одного крайне неприятного «НО».
Я мертва.
Точнее, должна быть мертва по всем законам природы. Если скажете нечто вроде «девочке плохой сон приснился, небось с парнем рассталась», без зазрений совести размажу вас по стенке. Только не обижайтесь. Вся прелесть в том, что я помню собственную смерть, помню, как скиталась по реальностям, в том числе и по этой современной мусорке, что у людей зовётся «прогрессивным будущим». Но вот каким магическим образом я материализовалась – чёрт знает. Хотя, вряд ли. Мы приятели, всё-таки, собрату он бы сразу ответил.
Бездумно бреду по улице, ловя недоумённые взгляды прохожих. Серые, безликие зомби вдруг округляют почерневшие от недосыпа глаза и, роняя челюсть, открыто пялятся на прелестную меня – ну как тут не засмеёшься?
Подобрав подол сногсшибательного бордового блио, пытаюсь рассуждать логически.
Я прекрасно осведомлена о языке и обычаях современного мира, но мой весьма специфичный наряд и скромные знания из другой эпохи, жужжащие в голове, словно пчелиный рой, недвусмысленно намекают на то, что умерла я где-то в районе Средневековья. Замечательно. Блио, быть может, и далеко не дешёвое, но такие в те времена имелись в гардеробе у каждой аристократки.
– Миранда?! Ты с дуба рухнула?! – за руку хватают прежде, чем успеваю заметить людей вокруг. – Мы её битый час ждём, а она вразвалочку топает и не смотрит даже!
– П-простите, юн-ная госпожа, но… – незнакомцы, разодетые в средневековые наряды и напудренные до белоснежной корочки, впиваются в меня возмущёнными взглядами. Я, конечно, многое повидала, но от такой неожиданности в мозгу проснулись слова родного времени. – Я не… – погодите. Божечки! Нашли, во что одеться! В таком виде никто не ходил! Жалкая пародия на свою страну, вам не стыдно?!
– Ну вот, дорогуша. А говорила, что не сможешь изобразить перепуганную простолюдинку. Понимаю, в роль ты вжилась прекрасно, но похвалу отложим на потом.
– Какую ещё «простолюдинку»? – чёрт побери, господа, «простолюдинку»? Я и в этом платье?
– Правда, с платьем ты подкачала… – взлохмаченная девушка окидывает меня усталым взглядом. – Ладно, переодеваться некогда. По местам, олухи! Сцену нужно снимать сейчас же, пока солнечные лучи падают под нужным углом, иначе поцелуй потеряет весь шарм…
– Прошу прощения?! Какой ещё…
– Всё, прекращай, Миранда. Мастерство будешь с Дарреном оттачивать. Стоп. Куда вы дели Даррена?! – вся свежеиспечённая аристократия содрогается от неистового крика. – Заберите Миранду! Где гримёр? Я не поняла, Даррен должен сам себе в любви объясняться?! Это мы можем снять без всей суматохи на скрытую камеру в его доме. Прекращайте ржать, не кони!
Я весело усмехаюсь, пытаясь сообразить, в какой премилый дурдом попала, и тут же оказываюсь захваченной в плен парой сильных рук. Низенькая девушка с каменным лицом (и слишком сильной хваткой для женщины!) бесцеремонно тащит меня к ярко освещённому участку аллеи. Толкает в спину со словами «сойдёт» и отползает к первой незнакомке, не сменяя выражения лица.
В тени большого раскидистого дуба притаилась внушительная фигура, чья широкоплечая спина заставляет чувствовать себя ребёнком.
– Боже, Аника, я всё понимаю, но срываться со съёмок на поиски твоей вдруг появившейся ведьмы – это уже перебор! – бормочет неизвестный обыденным тоном, полностью игнорируя нападки целой съёмочной группы. Опирается на дерево одной рукой, томно вздыхает и вдруг начинает смеяться. – Ах, вот оно что. Дорогая, ты хочешь, чтобы я нашёл ведьму, которую ты собственноручно призвала в наш мир? Тогда ясно. Это полностью меняет суть дела. Но, знаешь, я думал, чёрные маги твоей специальности общаются с духами умерших, а не организуют транспортировку ведьм из параллельных миров. Ой. Из мира мёртвых, да-да, прости. Ужасное упущение, – стоит Даррену повернуться, как наши лица принимают одинаковое шокированное выражение.
Милый, кем ты ни был, я готова тебя расцеловать.
Поражённая простотой и гениальностью своей личности, я расплываюсь в улыбке. Горячая кровь, вторя воспоминаниям, закипает в венах, ударяет в голову, да так сильно, что хочется обежать половину города, лишь бы выплеснуть скопившуюся энергию.
Вопли. Кровь. Мысли, лихорадочно сменявшие друг друга. Удушающий жар костра. Пока они в ужасе пятились назад, я молчала и улыбалась своей самой довольной, самой обольстительной улыбкой.
Такой, как сейчас.
Даррен обрывает звонок, не отводя от меня странного взгляда. В серебряных глазах молодого мужчины – то, что можно ожидать в самую последнюю очередь (если можно вообще)…
– Какая встреча, – …насмешка и любопытство. – Вы даже не представляете, как облегчили мою жизнь, юная леди.
– То же самое могу сказать Вам, мистер Даррен, – похоже, он правда верит в существование подобных мне. Более того, некто, с кем он близко знаком, и есть причина моего воскрешения. Но какая сейчас разница? Я красавица-ведьма, чудом воскресшая через несколько веков после смерти. Какие к чёрту маги и симпатичные мальчики?
Круто развернувшись на каблуках, лечу прочь. Никто из ошарашенных людишек даже не пытается препятствовать, но Даррена было опасно недооценивать.
– Куда Вы собрались, леди? – бархатистый смешок раздаётся прямо над ухом, когда цепкие руки охватывают талию. Чертёнок выше почти на полторы головы, потому, когда я оказываюсь прижатой к широкой накаченной груди, приходится снова убедиться в бесполезности своего роста и физических способностей. Ну, ничего, милый, неспроста моя кровушка так активно бурлила во всём теле, верно?