Держу пари
Шрифт:
– Что от меня опять надо вашему невыносимому департаменту? Ни одну из смертных на этой неделе не соблазнил, с пути истинного не увел. За прошлую неделю отчитывался. А ты там видно новенькая?
– Я пришла познакомиться и посмотреть, что из себя представляет заклинатель Ньюн, почему о нем столько разговоров, — хмыкнула светлая голубоглазая девушка. Немного склонив голову рассматривая.
– Ну и как посмотрела? – второй помощник министра усмехнулся.
– Да, — пренебрежительный жест плечами, — и разочарована, думала что-то стоящее. А тут… — она вздохнула, недоговорив, повернулась и пошла прочь.
– Ну ты ж дрянь, — сквозь
Игра в кости
– О, так и знала, что это ты! – пренебрежительный голос заставил оторваться от игры.
– Опять ты? Шла бы ты своей дорогой, птенчик, не мешай людям отдыхать, — конечно, снова Селина Раф, кому еще придет в голову так нагло вмешиваться в разговор и игру. Младшая наследница крови созидающей силы. Может, даже и хороша, если бы его так не воротило от всей этой семейки, да и всех родов пернатых. Таких зануд еще надо поискать. Как можно жить, не нарушая ни одного правила? Если дело касалось веселья они тут же били тревогу: сами не развлекались и другим все портили. Вот и сейчас это белобрысое «очарование» одарила всех участников игры в кости таким взглядом, что слабонервные поспешили убраться подальше.
– Хёрн Ньюн, ваше поведение недопустимо! – вскипал грозный «ангелок», ему что и оставалось это закатить глаза. Проклятый Ангельский департамент. Житья от него нет.
– Что недопустимо? – Хёрн устало подпер голову руками и взглянул на девушку. Голубые глаза готовы были метать молнии, само очарование. Взгляд по привычке скользнул, на затянутое в строгое синее платье фигурки. Определенно хороша, но знавал и получше. Вот одна ведьмочка как раз сегодня назначила ему свидания в своей спальне. А главное, никаких обязательств, просто ночь удовольствия для себя и, естественно, для прекрасной любовницы. Только он решает, придет ли снова, захочет ли вновь вкусить тот же плод. Так и со смертными, эти глупышки так наивны, ничего не стоит их соблазнить. И ведь никто не жалуется. А эти пернатые каждый раз тревогу бьют. Старая Раф не смогла добиться от него повиновение и смирения, даже тетушка Вейла не помогла ей унять его "забавы", теперь вот к нему представлена эта мелкая девчонка. И раз за разом требует от него повиновения. – Мы сидим просто играем? Я твои деньги проигрываю, птенчик?
– Не смей называть меня птенчиком! Ты собрание порока, — нахохлилась невинная птичка. О, какое удовольствие он получал, раз за разом выводя это женщину из себя. Была бы его воля, превратил всю ее жизнь в череду сплошных кошмаров. Как же он ее призирал, идиот тот мужчина, что согласился такое взять в жены. Это надо всю жизнь терпеть эти нравоучения? Невероятно! Неужели можно на это пойти добровольно? Брак и детей, конечно, от него ждали все это, как ни крути наследник, но его отец еще жив. Да и что этому старому маразматику будет? Следовательно, можно продолжать жить в свое удовольствие. Тысяча семьсот — это мало. Он не успел насладиться всеми красками жизни. – Беспринципный, мерзкий волшебник.
– О, я обидел маленького ангелочка, какой я плохой, — как можно слаще заявил он. Присутствующее за столом засмеялись. Они любили эти стычки Раф и Ньюнов. Сколько бы ни проходило столетий мир их так и ни брал. Две семьи с разной природой сил. Они рождались, чтоб столкнуться лбами. Создание и разрушение. Они никогда не поймут друг друга, а толпа и рада. – Что тебе надо, милая? Иди отсюда, дай взрослым поиграть.
Хёрн заметил, как у Селины сжались кулаки, и она закусила губу, чтоб не нахамить. О, да. «Ангелы» дерзить тоже не любят, но так хотелось! Естественно, ей более тысячи лет, а он ее принимает за ребенка. У этой барышни пунктик на счет возраста, и он это заметил и теперь давил на больное при каждом удобном случае.
– Я не позволю тебе играть! – топнула ножкой грозная птичка.
– С чего вдруг? – засмеялся, а вместе с ним захохотали все вокруг.
– Нельзя играть!
– С чего вдруг? Спрашиваю еще раз? Тебе моих денег жалко? – он даже встал и подошел к своему «надзирателю».
– Сейчас играешь на деньги, потом можешь проиграть и жизнь, и силу.
– О! Я польщён «Ангелам» важна моя жизнь и сила. Чем же я их так привлекаю? Что вам до моего поведения?
– Ты сильно беспечно относишься к своей силе и обязанностям! Это недопустимо!
– Мне еще не указывал какой-то птенчик…
– Я не птенчик! Ну хорошо! Если так, то давай по-твоему! Мы сыграем! – смело выпалил Селина, глядя ему в глаза.
– Сыграем? – Хёрн даже удивился.
– Сыграем, — твердо ответила младшая Раф. – Выигрываешь ты и я ухожу, если я - то ты покидаешь эту вечеринку.
– Я не проиграю, давай уж, что еще добавим нашей игре. К примеру, выиграю с тебя поцелуй, прежде чем ты нас покинешь.
Селина нахмурилась, волшебник уже ожидал от нее отказ, но тут она гордо вскинула свой миленький носик, что так и норовит заглянуть в каждую дырку.
– Хорошо, но, если выигрываю я, ты помимо того, чтоб покинуть это место меняешь имя. Скажем на Теодор, согласен? – и мерзавка тянет руку, Хёрн аж опешил от такой наглости.
– А почему Теодор? – спросил Одри меланхоличный колдун, новый ректор Академии и просто лучший друг.
– А почему нет, у меня так мишку зовут, мне нравится, — хитро улыбнулась представительница ангелов. – Ну согласен или струсил?
Она это серьезно? Более нелепого имени найти не могла? Хотя, что об этом задумывается, он точно не проиграет. Еще никто не мог обыграть его в кости.
– По рукам! – Хёрн сжимает ее тонкие изящные пальчики. Какие же у нее нежные и холодные руки.
– Сейчас, подождите разобью, — засуетился вмиг оживший и повеселевший Одри.
Спустя пять минут и краткого объяснения всех правил игры, этой наивной дурочке, решившей влезть в то, что ни разу не видела и не играла. Даже будет стыдно так просто ее обыгрывать.
– Готова? – спросил он.
– Конечно, было бы чего переживать.
– Ну хорошо, Одри, руководи.
– Как скажешь, значит так, три попытки, кто наберет большее количество по сумме всех трех бросков тот и выиграл. Все легко и просто. Селина, прошу начинайте.
Рука ангелочка и не дрогнула, честно выбросив четыре и шесть.
– Десять, Хёрн твой ход.
– Одиннадцать, — огласил Одри, когда кости показали пять и шесть, что он говорил ему везет. – Селина?
– Семь! И… тоже семь!
– Ну что господа решающий бросок. Селина, — новый бросок и ей выпадает две шестерки, маленькая везучая дрянь, ну ничего. Бросок и он впервые в жизни так пристально следит за каждым движением костей. Первая замерла на шести вторая сделала еще несколько оборотов и встала на ребро, чтоб почти тут же упасть и показать четыре. Сердце пропустило удар. Нет! Нет! Нет! Он не мог так проиграть. Только не ей, только не сейчас.