Дерзкая скромница

Маккей Эмили

Однако одно он знал точно – принцесса эта не останется тут без его присмотра. Она определенно перебрала со спиртным, да и вообще по наивности своей не понимает, в какие неприятности может вляпаться.

– Ладно, – сказал Алекс, – раз Патрисия желает повеселиться, я попрошу Томаса проводить ее. – И он направился к столику приятеля.

– Но… – хотела возразить Джессика, однако Алекс не позволил ей.

– Не переживай, он доставит ее домой в целости и сохранности и нисколько не оскорбит при этом ее женское «эго».

Парень умеет быть вежливым с дамами.

Несколько минут спустя Алекс усадил Джессику рядом с ухмыляющимся Томасом.

– Подождите меня здесь, ладно? Я сейчас приведу Патрисию. – И, обращаясь только к Томасу, добавил: – Посмотри, чтобы она никуда не ушла, хорошо?

Томас ухмыльнулся.

Алекс нахмурился, борясь с искушением побить своего одноклассника и коллегу. И раздражение его нисколько не уменьшилось, когда он наконец смог извлечь Патрисию из толпы выпивших молодых людей и доставить к столику, за которым Томас и Джессика сидели близко-близко друг к другу и разговаривали. Точнее, шептались. Значит, секретничают. В общем, совершенно не скучают без Алекса, более того, очень довольны.

Наблюдая за оживленной беседой, Алекс ощутил, как что-то неприятное и уродливое зашевелилось в груди. И имя этому было – ревность.

Раньше он никогда ничего подобного не испытывал. Мучительное, тошнотворное чувство… И все потому, что Томас заставил Джессику смеяться.

Только когда Патрисия, которую Морено крепко держал за руку, начала вырываться и тянуть его вперед, он опомнился.

– Разве мы не к ним идем? – наивно спросила Патрисия, не сумевшая высвободиться из стальной хватки Алекса.

Он фыркнул:

– Конечно, к ним.

Он передал Патрисию на попечение Томаса, а сам, не оглядываясь, повлек Джессику за собой.

Выйдя на улицу, Алекс остановился, осматривая стоянку и ища вишнево-красную машину, на которой Джесс приезжала к нему неделю назад. Она стояла в самом дальнем углу, в одиночестве, словно боялась общества других машин.

Алекс быстрым шагом направился к автомобилю. Джессика покорно следовала за ним.

Он был раздражен и практически не обращал на нее никакого внимания, пытаясь разобраться, что с ним происходит.

Машина Джессики, конечно же, стоила целое состояние – больше, чем его жилище и все вещи, вместе взятые. Но это же естественно – принцессе должно принадлежать все самое лучшее.

Вглядываясь в панель управления, Алекс с трудом понимал, что к чему. Такими машинами ему никогда не приходилось управлять.

– Я сама могу сесть за руль, – пробормотала Джессика, видя нерешительность Алекса.

– Я тоже могу, – возразил он и завел машину.

После нескольких секунд тишины Джессика спросила:

– Ты никогда не говорил, что бываешь в клубах наподобие этого.

– Ты никогда меня не спрашивала, – парировал Алекс.

Раздражение постепенно начинало утихать. И еще его смешило,

что она пытается вести вежливый светский разговор.

Джессика же, в свою очередь, нахмурилась.

– С тобой всегда так трудно? – буркнула она.

– А ты всегда так любопытна?

– Только когда чувствую себя не в своей тарелке, призналась девушка.

Он взглянул на нее, отвлекшись от дороги. Джессика поймала его взгляд и пристально, с вызовом посмотрела на Алекса, приподняв бровь.

– Умение вести диалог, – сказала она со смешком.

– Извини, что?

– Ты задаешь вопросы и получаешь ответы, вот диалог и готов. – Заметив, что он снова покосился на нее, она добавила: – Мои родители готовили меня к дипломатической карьере чуть ли не с рождения. А в первую очередь дипломат должен уметь общаться. – Джессика отвернулась к окну, вглядываясь в темноту, тихо вздохнула, а потом продолжила: – Самый простой способ разговорить человека – попросить его что-нибудь рассказать о себе. И собеседник захвачен в сети, с ним теперь можно беседовать до бесконечности…

Алекс обдумывал сказанное несколько минут. Он вспомнил, каким серьезным подростком она была. И еще ему впервые пришло в голову, что, несмотря на богатство и роскошь, жизнь Джессики, похоже, была не простой. Скажем, легко ли, когда вместо детских шалостей тебя заставляют изучать правила дипломатии?

– Расти в таких условиях было, наверное, трудно, – осторожно предположил Алекс.

– Да, – согласилась Джессика.

Он решил рассказать немного о себе:

– Мой дядя был плотником. Сейчас он в Сакраменто, а раньше жил и трудился здесь. Когда в восьмидесятых клуб отстраивали заново, он выполнил часть работ. Немалую часть. Так что мне особенно не из чего было выбирать, чем заняться в будущем. Собственно, жизнь сама все за меня решила.

– Поэтому после школы ты стал плотником, помогал дяде?

– Я начал работать у него с двенадцати лет. Во время выходных и каникул.

– Это незаконно! – возмутилась Джессика.

– Может быть, и нет, – пожал плечами Алекс, – но никто не обращал внимания, мальчишка работает или взрослый человек. Главное – заработать деньги, чтобы прокормить семью.

– И твои родители не пытались возражать? – изумилась Джессика.

– Отец даже настаивал на этом.

Алекс понял, что Джессика совершенно ничего не знает о том мире, в котором он провел детство, и потому решил объяснить:

– Сезонные рабочие не имеют больших денег. Вот многие дети из таких семей и идут работать, чтобы помочь родным. Бывает и так, что ребята бросают школу, но мои родители были против таких крайностей, и мы учились и работали. Пусть я буду простым работягой, считали они, но образование все равно должен получить.

– Я… – в голосе Джессики отчетливо слышалось раскаяние. – А я ничего не знала. Мне так жаль…