Дерзкие. Будешь моей
Шрифт:
– Идём…
***
Ночью, как и всегда, остаюсь с ним в палате. Остальные разместились в отеле неподалеку. А я караулю и выжидаю момент.
– Помнишь, как мы ездили в мою деревню…Всё время вспоминаю, как мне было страшно и стыдно…Но не за свою бедность или что-то такое, нет…Мне было страшно, что потом, когда ты меня бросишь, воспоминания начнут душить. Боялась впускать глубоко. Была уверена, что у тебя всё несерьёзно…Глупо себя вела. Потому что ты-то как раз показывал, что серьёзен. Ты заботился, пусть и неумело, я потом уже поняла, – жмусь к нему, пока лежу на краюшке его кровати. – Ты
Снова целую его, трогаю руки, костяшки, пальцы. Закрываю глаза и, прикладывая голову к его груди, наслаждаюсь размеренным стуком сердца.
– Ты и представить не можешь, какие у меня были чувства, когда я нашла тебя в той клинике…Словно меня к тебе привело судьбой. Буквально вытянуло к тебе. И поэтому я знаю, что ты очнёшься. Точно-точно…Я верю, – глажу ладонью его нежное лицо. Побрила его буквально с утра. Сама. Пришлось изловчиться вокруг маски, но очень мило смотрится. Стал выглядеть лет на шестнадцать… Однако дня через два щетина снова появится…А пока я шоркаю по его лицу своей щекой и балдею. – Люблю. Люблю. Люблю. – посылаю автоматную очередь из поцелуев.
Задеваю подбородок и шею. Хочу достучаться до каждого нервного окончания.
– Хочешь почитаю тебе? Хотя… – спрыгиваю с кровати. – Конечно хочешь…Куда ты денешься… – смеюсь, потянувшись к телефону. Пока листаю книги, начинаю ощущать, что в животе творится футбольный матч. – Ой-ой-ой…Ярослав Глебович…Ты чего? – кладу ладонь и поглаживаю. Чувство, когда он там плавает как рыбка похоже на стремительно лопающиеся пузырьки. Очень странное и волнительное ощущение.
Меня отчётливо пинают и мне так хочется, чтобы Глеб, как и раньше успокоил его. Встаю с соседней кровати и возвращаюсь к нему, бережно взяв за руку. Аккуратно прикладываю его ладонь к своему животу. Улыбаюсь, чувствуя, что они контактируют. Незримая связь. Волшебная. Самая крепкая и нерушимая.
– Папа говорит тебе, чтобы ты успокоился…Что он рядом…Он очень тебя любит… – вздыхаю, глядя на живот. – Ярослав, ты самое дорогое, что у нас есть. И мы никогда не дадим тебя в обиду. Твой папа самый сильный. Он защитит. Он всегда…
Едва перевожу на него взгляд и вздрагиваю.
Потому что Глеб смотрит на меня. Своими глубокими покрасневшими глазами.
А у меня в мгновение изо рта громкий вскрик вырывается. После чего я зажимаю рот ладонью.
– О, боже…Родной… – шепчу еле слышно. – Сестра! Сестра, нам врача срочно! Глеб…Любимый мой…Боже…
– Катя… – всё, что слышу из его уст до того, как его забирают у меня…
***
Сижу в коридоре, волнуюсь, трясусь. Позвала всех, они вот-вот будут, а у меня сердце сейчас реально из груди выпрыгнет. Одурманенное происходящим просто в каких-то конвульсиях внутри скачет, как ненормальное.
– Чудо, что проснулся, – говорит медсестра. – Не волнуйтесь. Сейчас мистер Карстенс проведет все процедуры, осмотр и его вернут Вам…
– Вы из России?
– Да, я здесь четыре года живу и работаю. Уже выучила язык…За четыре года из месячной комы только трое выходили… Реально чудо. Ждут его здесь, не отпускают, –
– Он гордится…Я уверена. Теперь всё будет хорошо…
***
Когда выходишь из комы, всё сложно. А с травмами Глеба вдвойне, но…Мы справимся. Доктор говорит, что главное – забота и уход. Тепло…Душевное даже больше, чем физическое. Первое время будет тяжело двигаться и говорить. Но он говорит, реакция на свет хорошая, руки шевелятся и ноги тоже…Так что…Я верю, что всё у нас получится.
Когда остальные приезжают, я всё ещё жду, вцепившись пальцами в стул, на котором сижу. Страшно даже поворачивать голову. Ощущение, что упущу из виду кабинет, куда его забрали. Или я и вовсе боюсь проснуться там…В Москве. Словно ничего этого и не было. И мы никого не нашли.
– О, Господи, как он??? – взволнованная Марина Андреевна обнимает меня, прижимая к себе. – Когда можно увидеть? Что сказал врач???
– Пока меня к нему не впустили…Доктор сказал, что скоро…Глеб разговаривает, двигается…Чувствует боль. Это очень и очень хорошо…
Смотрю на парней. Они такие встревоженные. Надя держит Руслана за руку. Крепко держит. И он позволяет, не отталкивает. Думаю, впервые спокоен и не раздражается от её присутствия.
И как только врач снова выходит, наши сердца начинают биться в унисон и, кажется, оглушают всех пятерых сразу. У меня так вообще готово выломать рёбра и вырваться наружу, чтобы скорее оказаться рядом с ним.
– Сейчас можно увидеть пациента. Начнём с одного человека, хорошо? – спрашивает он, и я тут же смотрю на Марину Андреевну. Я понимаю, что она его мама. Право в первую очередь за ней, но она так не считает.
– Катюша…Нет. Сначала ты. Ты и Ярослав. Это то, что его здесь держало. Он ведь боролся ради вас, я уверена…Иди к нему. А потом уже мы…Иди, дорогая…
– Да, иди, Кать… – поддерживает её Надя.
А у меня ноги трясутся, словно от страха. Но суть в предвкушении, что самая моя заветная мечта наконец исполнилась. Я не просто его вернула. Он живой, он меня помнит…Он меня любит. Господи, боже мой.
Стоит только зайти в тот самый кабинет, как из глаз водопадом льются слёзы. Лицо непроизвольно приобретает жалостливый вид.
Как же много мы с ним пережили…
Пока Глеб смотрит на меня уже без маски, под капельницей. Сам дышит, сам двигается…Боже… И улыбается… Я реально ощущаю себя самой счастливой женщиной на свете.
– Ведьма…Соскучилась? – спрашивает, словно бы смеется надо мной, а я сажусь рядом и целую его свободную руку. Уткнувшись в тыльную сторону ладони носом, реву белугой и не могу сдерживаться. – Мне сказали, ты меня нашла…Сказали, чудо.
– Нашла…Соскучилась. Люблю. Умирала без тебя, Глеб…
– Тсссс…Малыш…Иди сюда, – он легонько подталкивает меня за подбородок. И я приподнимаюсь уткнувшись лбом в его лоб. – Люблю вас… Вы мне снились… Ты мне жизнь спасла…
– И ты мне снился, – плачу я, шмыгая носом. – Просил разбудить…Вот я и разбудила…Точнее, даже не я…А прикосновение к Ярику. Его пинок…Я даже не поняла, как так случилось…Положила твою ладонь на живот и…
– Я вот ни капли не сомневался в своём бандите… – улыбается Глеб. – И в твоей силе, родная.