Дерзкий плейбой
Шрифт:
Моника удивленно смотрит на меня. Такое впечатление, будто все это время она считала, что я убеждал Дженни в ее дьявольской сущности.
Я вздыхаю.
— Послушай, тебе нельзя здесь находиться.
— Понимаю. Я не подумала.
— Ты никогда не думаешь.
— Та женщина, кажется, очень переживает за вас. Она из твоего офиса, я не ошиблась?
— Не твое дело, — открываю чековую книжку, но Моника продолжает.
— Может, я и не мать года, но я все еще волнуюсь за тебя и Дженни.
Я фыркаю.
— Полагаю, мы переходим
— Это неправда, — хмурится Моника.
— Все, хватит разговоров. Скажи, сколько, чтобы я подписал чек, и мы закончим. Деньги даю в последний раз, так что посчитай хорошенько. Я не хочу тебя больше видеть. И не хочу ничего от тебя слышать. Мы с Дженни умерли для тебя. — сегодняшний ее трюк довел меня до крайности.
— И все? Просто откупишься от меня?
— Такова была сделка четырнадцать лет назад. Я просто ускоряю ее до единовременной выплаты. Сумму назови.
Она смотрит на свои ноги и бормочет:
— Пятьдесят.
У меня екает челюсть, но я прикладываю чековую книжку на входную дверь, заполняю документ и вырываю его из книжки.
— Я даю тебе деньги, и ты обещаешь, что мы закончим общение, или я позволю Тейт с тобой разобраться. Она один из лучших юристов в стране, и ей ничего так не хочется, как затащить твою задницу в зал суда.
— Обещаю. Я же сказала, что уезжаю из Чикаго.
— Потрясающе.
Моника берет чек и направляется к подъездной дорожке, затем поворачивает назад. По ее щеке скатывается слеза.
— Я ведь не монстр, правда?
Качаю головой. Больше всего на свете мне хочется вытрясти из нее все дерьмо, но я просто не могу быть жестоким. То ли из-за нашего прошлого, то ли потому, что вижу в ней Дженни.
— Ты не монстр, Моника. Ты просто… — снова качаю головой, подыскивая слова. — У тебя не было лучших примеров в детстве. Я не виню твоих родителей за то, кто ты есть, но воспитание имеет значение. В тебе есть много хорошего. Я действительно желаю тебе всего наилучшего и надеюсь, что ты найдешь свое счастье. Но только не с нашей дочерью.
Моника соглашается.
— Ты отличный отец, и был добр ко мне все эти годы. Не могу сказать то же самое о себе. Прости.
Подхожу к ней и кладу руку ей на плечо, потому что не хочу, чтобы она думала, что я ее ненавижу. Я просто мечтаю, чтобы она исчезла.
— Я прощаю тебя, хорошо?
Моника кивает, и слезы все сильнее текут по ее щекам.
— Если ты снова появишься в жизни Дженни без разрешения, возникнут серьезные проблемы. Может, когда она повзрослеет, то свяжется с тобой. Зависит от нее.
— Ладно.
— Удачи, Моника.
Разворачиваюсь и иду к крыльцу, не оглядываясь.
ГЛАВА 25
ТЕЙТ
Поднимаюсь
— Можно?
Она пожимает плечами.
Я вхожу и улыбаюсь, когда она выбирает «Сумерки».
— Ты за Эдварда или Джейкоба?
— Тебе нравятся «Сумерки»? — она, кажется, настроена скептически.
Я падаю в кресло.
— Я от них без ума. Прочитала все книги на два раза.
— Да ну, нет.
— Точно говорю!
Дженни смеется.
— Сначала я была за Джейкоба, потому что первым прочитала «Новолуние», но во второй раз я уже была за Эдварда.
— Я за Розали.
— Серьезно? — замираю я.
— Белла должна была выбрать сама. Ее любили двое парней, правильные и неправильные по разным причинам, но ей следовало отшить их обоих и остаться с милым парнишкой Майком.
— Умная девочка.
Мы начинаем смотреть фильм минут через десять, когда к нам присоединяется Декер.
— Вот вы где.
Он входит в комнату и берет меня за руку.
— Пойдем со мной.
— Ни за что. Мы с Дженни смотрим фильм. Можешь присоединиться.
Декер фыркает.
— Простите, но я не увлекаюсь светящимися вампирами и подростковой тоской. Найдешь меня после.
— Найду.
Он целует меня в щеку, и Дженни улыбается нам.
— Если ты не занят, то мог бы приготовить нам перекусить. — ухмыляюсь я.
— И попить. — кивает Дженни.
— Как насчет пиццы?
— Только если домашняя, — соглашается Дженни.
— Тогда мне нужно сбегать в магазин.
Дженни смотрит на меня, затем ставит фильм на паузу.
— Если Тейт не против, то давайте все вместе сходим за покупками, а когда вернемся, то приготовим пиццу. Ты даже сможешь выбрать для нас всех фильм, папа.
Теплое покалывание пробегает по моему телу. Дженни нравится проводить время со мной, и она хочет включить меня в свое личное время с отцом. Я знаю, что Дженни — это его мир, но для меня очень много значит, что они пытаются сделать меня его частью.
Смотрю на Декера, и он улыбается мне.
Я пожимаю плечами.
— Не вопрос, собираемся.
Мы втроем грузимся в машину, и Дженни садится сзади, как я и предполагала.
Декер кладет руку мне на бедро и нежно сжимает.
В магазине Дженни толкает тележку с покупками, а мы с Декером следуем за ней, держась за руки. Чувствую себя сентиментальной и немного ностальгирующей. Помню, как большинство мам моих подруг всегда ходили за покупками в одиночку, но только не моя. Ей нравилось ездить по магазинам вместе с папой, даже если он хмурился большую часть поездки. Они все делали вместе — классическая пара с серьезным, сварливым мужем, время от времени отпускающим сухую шутку, которая всех заводила. Я немного скучаю по дому.