Дерзкий поцелуй
Шрифт:
Мак-Алистер присел рядом и принялся ломать голову над тем, что сказать ей — что угодно, лишь бы вывести девушку из состояния невыносимого страдания, написанного у нее на лице.
— Вам лучше?
К его величайшему сожалению, это было все, на что он оказался способен.
Эви едва заметно передернула плечами.
— Немного. Я бросала камни в воду.
Мак-Алистер перевел взгляд на ручей. В этом месте он был узким, глубоким, с быстрым и стремительным течением. Пожалуй, если бросить сюда камень, то всплеск получится громкий
— Да, это может помочь, — признал он.
— И еще я пинала дерево ногами.
— Тоже неплохо.
— Мне не нравится это, — тоненьким голоском, от звуков которого сердце у него жалобно заныло, проговорила девушка. — Мне не нравится, как я чувствую себя.
Ему — в который уже раз — вдруг отчаянно захотелось обнять ее. И разорвать собственную грудь в том месте, где поселилась неведомая боль. А еще ему хотелось вернуться к кузнецу и убить его помощника. Чувствуя себя ужасно неловко и не находя себе места от беспомощности, он потянулся к ней, чтобы погладить ее по спине.
— Все еще злитесь? — спросил Мак-Алистер, надеясь все-таки, что она выговорится и ей действительно станет лучше.
— В общем-то, да, но… — Эви проглотила комок в горле и подалась — совсем немного, но подалась — навстречу его руке. — Но, пожалуй, я ощущаю себя слабой… слабой и беспомощной.
Мак-Алистер позволил своей руке лечь ей на шею, где принялся ласково и бережно разминать напрягшиеся мышцы.
— Вы боролись.
Она негромко вздохнула от удовольствия, которое доставило ей его прикосновение.
— Я безнадежно проигрывала.
— Все могло получиться наоборот, если бы вы укусили его за руку.
Эви впервые повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо, и оперлась щекой о свое колено.
— Вы и это заметили?
— Вы промахнулись на какой-нибудь дюйм, и только потому, что я оттащил его.
Она слабо улыбнулась. Это был успех, пусть и мимолетный, и Мак-Алистер положительно ощутил себя героем.
— И все-таки, — негромко проговорила Эви, вновь устремив взгляд на воду, — я хочу, чтобы он страдал. Я хочу, чтобы он заплатил за то, что сделал. И за то, что собирался сделать.
— Вы жалеете о том, что не дали мне отрезать ему язык, — догадался Мак-Алистер.
— Нет, — возразила она и расцепила руки, чтобы подобрать с земли гладкий камешек. — Я жалею о том, что не сделала этого сама.
— В таком случае, предлагаю вам компромисс, — сказал он, с неохотой убрав руку. — Я держу его, а вы — отрезаете ему язык.
Улыбка вновь вернулась на лицо Эви, и на этот раз она была чуточку шире и веселее.
— Он все равно может умереть от заражения.
— Он — ученик кузнеца, подмастерье. Ему представится прекрасная возможность применить полученные навыки на практике и прижечь собственную рану.
Улыбка сменилась негромким смехом.
— Впечатляющая картина.
— Полагаю, вы удовлетворены?
— Да. — Эви по-прежнему крутила камешек в
— Подержал его для вас?
Она кивнула.
— С удовольствием. — Мак-Алистер не смог удержаться и потянулся к ней, чтобы заправить Эви за ухо выбившуюся прядку волос. Он не спешил убирать руку, наслаждаясь шелковистой мягкостью ее волос. — Если вам от этого станет лучше.
Сам-то он так не думал, но если это как раз то, что ей было нужно…
Эви коротко выдохнула и швырнула камешек в воду.
— Скорее всего, меня бы просто стошнило.
Так всегда бывает в первый раз, подумал он и, почувствовав отвращение к самому себе, отнял руку от ее виска. Эви, похоже, не заметила его смущения.
— Полагаю, акт мщения теряет свою привлекательность, когда в самом его разгаре вас выворачивает наизнанку и вы извергаете содержимое своего желудка.
Мак-Алистер улыбнулся, потому что понимал, как ей сейчас необходима его поддержка.
— Все зависит от того, куда извергается содержимое вашего желудка. Цельтесь в обувь своего обидчика, и к его физическим страданиям прибавится еще и оскорбление.
Эви расхохоталась, искренне и громко, что называется, от души.
— Отличная мысль!
— Ну что, теперь вам стало лучше?
— Немного. — Эви коротко вздохнула, сжав губы. — Во всяком случае, я чувствую себя лучше, чем когда пинала дерево. — Она вытерла руки о подол юбки. — Полагаю, нам пора двигаться дальше.
— Мы можем задержаться здесь столько, сколько захотите.
Эви покачала головой и встала.
— Нет, мне бы хотелось уехать отсюда как можно скорее и как можно дальше.
Откровенно говоря, Эви чувствовала себя не просто лучше, а намного лучше. Нельзя сказать, что она пришла в свое обычное, веселое и жизнерадостное, расположение духа, но гнев уже не застилал ей глаза красной пеленой — большая часть его рассеялась еще тогда, когда она швыряла камешки в воду и пинала ни в чем не повинное дерево. Что же касается страха и негодования, то против них, оказывается, лучшим оружием стали веселый смех и искренний разговор. И за это она должна была поблагодарить Мак-Алистера.
Эви искоса поглядывала на него, пока они пробирались к тому месту, где он привязал лошадей. Пожалуй, она никак не ожидала от него утешения в виде смеха. А если уж быть перед собой предельно честной, то она вообще не ожидала от него утешения, в любомвиде.
Совершенно очевидно, что он оказался совсем не тем человеком, каким она его считала, — вот, кстати, чуть не забыла…
— Почему вы вели себя по-другому? — спросила она, когда они обошли большое дерево. — Когда мы только подъехали к кузнице, я имею в виду. Вы изменили голос и манеру поведения. — Воспоминания об этом заставили ее негромко рассмеяться. — Вы вдруг заговорили голосом лондонского денди.