Десант местного значения
Шрифт:
3 ноября, местное время 03–15. Остров Беринга. Озеро Саранное, к западу от поселка Саранное. Палубный истребитель F-4B из состава эскадрильи VF-121 под управлением командира эскадрильи, подполковника Брауна.
Они прошли над еще горящим аэродромом, все же подполковник втайне надеялся, что на нем осталась неповрежденная полоса. Напрасно. Мало того, что на полосе горело несколько обломков, в которых с трудом угадывались американские самолеты. В самой полосе добавились здоровенные дыры, с торчащими по краям вверх иззубренными кусками материала настила полосы. Пытаться сесть на такое, это изощренная форма самоубийства, проще направить самолет в океан. Оставалось озеро, довольно большое, с пологими, ничем не поросшими берегами. Сажать на незнакомое озеро поврежденный самолет, да еще ночью, с сильным боковым ветром, это очень не простая задача. Сначала Браун хотел садиться на втором заходе, вначале просто пройдя над местом будущей посадки на малой высоте, чтобы хоть как-то оценить ее, но ему пришлось отказаться от этой идеи. Топливо утекало через дырявую магистраль быстрее, чем они думали вначале, и на приборной панели уже загорелась лампочка аварийного остатка. Посадка была жесткой. Берег озера оказался не таким уж ровным, как это выглядело сверху, да еще при снижении машина все время кренилась в сторону поврежденного крыла. «Фантом», как какое-то доисторическое раненое чудовище, ревя двигателями, пропахал по берегу длинную и широкую борозду, а потом, сильно накренившись, наконец, остановился. Подполковника в кабине мотало и бросало, если бы не ремни, которыми он был пристегнут к креслу, его вообще бы размазало об переплет фонаря и приборную панель. Но и будучи пристегнутым, в конце концов, Браун потерял сознание от перегрузок.
Когда он очнулся, то поначалу никак не мог понять, где он, как сюда попал, и сколько времени он был без сознания. Даже положение его организма в пространстве оставалось загадкой для спутанного сознания. Но беспамятство постепенно отступало, и он потихоньку приходил в себя. Вспоминать, что было с ним до того, как он потерял сознание. И, наконец, он осознал себя и окружающий его мир полностью, и это его не обрадовало. Его тело по-прежнему находилось в пилотском кресле флотского перехватчика F-4В «Фантом», пристегнутое ремнями, только самолет уже никуда не летел. Правда, из всех чувств, к нему вернулось только зрение, только он пока еще этого не понял. Доходить это начало до него, когда он стал медленно поворачивать голову, пытаясь оглядеться. И поначалу даже не понял, что все происходит, как будто все предметы завернули в толстую вату. Самолет лежал на пологом берегу замерзшего озера, причем на боку. Одно крыло частью обломилось, и самолет фактически, сейчас торчал на боку, упираясь в землю частично
3 ноября, местное время 03–04. Тихий океан. 116 миль к юго-западу от острова Беринга. Ситуационный центр авианосца «Форрестол».
Спустя несколько минут после ядерного удара соединение TF-72 походило на боксера, который пропустил нокаутирующий удар и сейчас лежит на полу, только что открыв глаза. Ничего не понятно, ясно только, что вроде жив, и то не совсем. В глазах сплошной кровавый туман и какой-то, смутно знакомый голос ведет обратный отсчет. Во всяком случае, адмиралу Холлоуэю такая аналогия казалось наиболее подходящей, хотя она ему очень не нравилась. Особенно, пониманием, что будет после того, как неизвестный рефери закончит свой обратный отсчет. Корабли медленно приходили в себя, но слишком медленно. Постепенно восстанавливалась радиосвязь. После беглого осмотра ордера выяснилось, что удар пережили не все. Один эсминец типа «Флетчер», находившийся на правой раковине ордера, в результате колоссального электромагнитного импульса ядерного взрыва потерял ход, получив серию коротких замыканий в электродвигателях топливной аппаратуры, его тут же развернуло лагом к волне, и на следующей волне он перевернулся. А четыре концевых фрегата вообще исчезли с поверхности моря, как будто их и не было. Получил тяжелые повреждения корпуса эскадренный танкер, шедший тоже в конце ордера. Сейчас он медленно погружался в воду, не справляясь с многочисленными течами, в отсеках, из-за треснувшего силового набора. Вырубилась вся работающая электроника, и первое, что приказал адмирал, когда снова была налажена связь, включить все ранее выключенное из-за шторма оборудование. Тем более, что шторм, даже по ощущениям всех людей, находящихся в ситуационном центре «Форрестола», начал спадать. Непонятно, почему, вроде бы по прогнозам синоптиков такая погода должна была держаться еще часов восемь, но шторм явно шел на убыль уже сейчас. Или природный шторм вступил в конфликт с рукотворным, еще более чудовищным, и был им погашен? Что-то там ученые в мирное время говорили об этом, даже какая-то теория была выдвинута каким-то яйцеголовым. Чисто умозрительная, и ничем не подтвержденная, потому что, никаких экспериментов на этот счет никто до войны не проводил. Во всяком случае, адмиралу и его штабу на всю эту научную заумь было плевать, а вот, что ветер немного начал стихать, это было хорошо. Правда, волнение пока осталось по-прежнему сильным. Но адмирал решительно приказал включить на малых кораблях все ранее отключенное из-за шторма оборудование. Пусть оборудование проработает недолго, пусть потом на кораблях ремонтники мучаются с многочисленными короткими замыканиями из-за заливания водой, но сейчас «Таффи» отчаянно нуждалась в обзоре окружающей обстановки. А все работающие до атомного удара радары и прочее радиооборудование авианосцев и тяжелых крейсеров, сейчас представляли из себя мертвые куски металлического хлама, остро воняющие горелой изоляцией. И это решение оказалось как нельзя кстати. Сразу же после включения своей РЛС единственный работоспособный ракетный эсминец DDG-10 Sampson обнаружил целых двадцать ракет, летевших с севера, причем расстояние до них составляло всего двадцать миль. Снова возникла дилемма, или включить уцелевшие станции помех, благо они были на всех кораблях, начиная от эсминца, все комплексы AN/WLR-1 различных модификаций. Или положиться на единственный оставшийся в ПВО АУГ ЗРК RIM-24 «Тартар» с пусковой двухбалочной установкой Мк11. Ну, и как средство последнего шанса, на вооружении американских кораблей состояла система НУР «Чафрок», представляющая собой многозарядные пусковые установки для запуска НУР малой (до 200 м) и большой (до нескольких километров) дальности. Ракеты снаряжены противолокационными отражателями, рассчитанными на определенные диапазоны радиоволн. Они выстреливаются в направлении атакующей противокорабельной ракеты и в результате разрыва создают облако отражателей, имеющее большую площадь отражения, которое захватывается головкой самонаведения ракеты. Теоретически эта системы должна хорошо работать против единичных ракет, прорвавшихся сквозь все зоны ПВО TF-72, но как она себя поведет сейчас, когда этих зон нет, никто не знал. Немного поразмыслив, адмирал все же решил положиться на комплекс ЗРК, все, таки это была более осязаемая вещь, чем эфемерные радиопомехи. Пусковая установка Мк11 могла выпускать по две ракеты RIM-24A, а время перезарядки пусковой составляло всего шестнадцать секунд. Правда дальность поражения ракеты составляла лишь шестнадцать километров. Но это его решение, в итоге, оказалось приговором всему TF-72. Когда до атакующих ракет оставалось двенадцать миль, командир комплекса отдал приказ на первый залп. С учетом встречных скоростей, 390 метров в секунду у противокорабельных ракет КСР-2 и 600 метров в секунду зенитных «Тартаров» первый перехват как раз должен был случиться на дальней границе зоны поражения ЗРК. Должен был. Поступивший на испытания в 1958 году ракета RIM-24A «Тартар» представлял собой, по сути дела, ракету RIM-2D «Терьер» без первой ступени (стартового ускорителя), оснащённый новым твердотопливным двухрежимным двигателем Aerojet Mk 1. Дальность действия ракеты существенно уменьшилась, но зато габариты её за счёт отказа от ускорителя сократились почти вдвое — до 4,5 метров. Система наведения была заменена новой полуактивной радиолокационной головкой самонаведения, принимавшей отражённый от цели сигнал корабельного радара AN/SPG-55. Но в 1962 году эта система все еще была, как говорят разработчики, «сырой». То есть все проблемы, связанные с попаданием ракеты в луч наведения у нее априори исчезли, но появились новые проблемы, связанные с полуактивным наведением, особенно в такой непростой обстановке, как сейчас. Они и на испытаниях были, эти проблемы, система наведения упорно не хотела выдавать процент попаданий, требуемый флотом. Да и испытания были еще не закончены, планируемая дата их завершения была перенесена на следующий, 1963 год. И комплекс ставился на новые корабли, еще не будучи официально принят на вооружение. Адмирал, когда принимал такое решение, как-то подзабыл этот нюанс. И вот сейчас, когда воздух еще был насыщен электричеством после недавнего ядерного взрыва, до такой степени, что в небе то и дело сверкали молнии, радар подсветки целей эсминца «Самсон» работал через пень-колоду, несмотря на все недавние усилия инженеров из корпорации «Рейтеон». А новый блок сопровождения целей компании Microwave Associates не работал вообще. Чтобы понять это, офицерам «Таффи-72» понадобилось тридцать три драгоценных секунды, ровно столько времени потребовалось первым двум ракетам RIM-24A на преодоление дистанции до стремительно приближающихся «вампиров». В это время эсминец уже произвел второй пуск и готовил третий, ведь количество ракет, идущих к целям, могло быть любым. Все люди, находящиеся на посту наведения комплекса, затаив дыхание, поначалу с нетерпением, а затем с ужасом наблюдали, как ракеты стремительно сближаются, а затем пролетают мимо намеченных целей, даже не пытаясь сманеврировать. Еще пять секунд потребовалось командиру комплекса, чтобы осознать, что хитроумная электроника, находящаяся в его ведении, попросту не работает. И еще пять секунд ушло, на то, чтобы донести эту новость до адмирала. К этому времени и вторая пара ракет разминулась со своими целями без всякого результата. Пока адмирал отдавал приказы, пока корабли соединения включали свои станции помех, услужливо выключенные для того, чтобы не мешать работе ЗРК, прошло еще с десяток секунд. А через три секунды противокорабельные ракеты уже обрушились на ордер. Правда, у них были те же проблемы, физика, она одна, и не различается на советскую, или американскую. Девять ракет при подлете из-за сильных атмосферных помех потеряли цель. ГСН трех из них смогли произвести поиск, по заранее предусмотренному конструкторами алгоритму, и повторный захват целей, правда, совсем те тех, что изначально. Еще пять ракет были в последний момент отведены диполями, в изобилии сыпавшимися из НУР, которые в последний момент лихорадочно начали отстреливать все корабли ордера. А девять попали. Правда, в авианосцы попали не все, три ракеты, которые захватывали цели повторно, захватили находящиеся ближе корабли охранения. Одна попала в легкий крейсер «Санта-Фе», а две, как назло, в несчастный «Самсон». В этом не было какого-то злого умысла, просто эсминец, пытаясь защитить соединение, сбавил скорость и находился в тот момент первым на пути следования «вампиров». Ну и, следовательно, первым же и попал под раздачу. Две ракеты, каждая из которых несла боевую часть в 684 килограмма «морской смеси», гексогена и тротила, слишком много для эсминца, даже для такого крупного, как типа «Чарльз Ф.Адамс». Эсминец, с полным водоизмещением в четыре с половиной тысячи тонн, затонул буквально за считанные минуты. Крейсер «Санта-Фе», получив одну ракету в носовую часть, удержался на плаву. Все-таки, «вашингтонские» крейсера со стандартным водоизмещением в десять тысяч тонн были гораздо более стойкими к повреждениям. Хотя вот именно про отвратительную остойчивость именно «Кливлендов» в американском флоте ходила дурная слава еще с прошлой войны. Но «Санта-Фе» получил ракету именно в нос, и сейчас имел дифферент на нос, а не крен, так что, с остойчивостью у него было все в порядке. Пока. Чего нельзя было сказать об остальных крупных кораблях TF-72, а конкретно, об авианосцах. Из шести ракет, доставшимся на долю авианосцам, одна попала в «Йорктаун», две в «Лексингтон» и три достались несчастной «Буонавентуре». Три ракеты, весом в несколько тонн каждая, с боевыми частями, в которых одной взрывчатки больше, чем весит весь двенадцатидюймовый снаряд, просто втоптали маленький авианосец в океан. Он просто исчез с экранов радаров остальных кораблей. «Леди Лекс» мгновенно окуталась дымом, сквозь который часто проступали всполохи внутренних взрывов. Вообще, при серьезных пожарах, да еще с повреждениями, авианосцы, как правило, силами своего экипажа не справлялись. Ведь любой авианосец, это, фактически, огромный ящик, забитый керосином, бензином, маслом, взрывчаткой и прочими «вкусными» для огня веществами. Большая концентрация всего горючего вкупе с огромными внутренними объемами, никак не разделенными негорючими перегородками еще усугубляет ситуацию. В истории предыдущих сражений при таких повреждениях авианосцы удавалось спасти только при своевременной помощи кораблей эскорта. С них высаживали на горящие гиганты аварийные партии, протягивали дополнительные пожарные магистрали, на них забирали раненых и обожженных. Тот же авианосец «Франклин» типа «Эссекс», после атаки японских бомбардировщиков уцелел лишь благодаря своевременному подходу двух эсминцев и крейсера «Санта-Фе». Но сейчас крейсер «Санта-Фе» сам ковылял позади ордера, тоже пораженный ракетой. Да и при таком волнении никто из командиров кораблей эскорта не рискнул приблизиться к горящему гиганту. Положение «Леди Лекс» усугубилось тем, что чуть раньше он уже получил еще одно попадание ракетой К-1 °C, и пожары и повреждения от этого попадания уже привели к гибели трех сотен человек. И сейчас поредевший экипаж «Лексингтона» проигрывал борьбу за свой корабль, отдавая огню один участок за другим.
Положение другого авианосца типа «Эссекс», «Йорктауна», было намного легче. Если уже через десять минут после ракетной атаки «Леди Лекс» напоминала гигантскую доменную печь, то пожары и повреждения от единственной ракеты КСР-2, попавшей в палубу авианосца перед стартовой позицией N2, удалось локализовать. Да, при попадании и при тушении пожара погибло не менее полутора сотен человек. Да, огонь, пока его аппетиты не урезали, почти мгновенно уничтожил почти все вертолеты и штурмовики «Скайрейдер», стоящих, как селедки в банке, в носом ангаре. Но уже через десять минут старший офицер корабля доложил командиру, что дальнейшее распространение пожара удалось остановить.
Пока авианосцы боролись с огнем, одна из немногих уцелевших РЛС эсминца охранения обнаружила новую напасть. А конкретнее, очередную группу из восьми ракет, летевшую к ордеру с севера. Последний эсминец с работающей ЗРК был только что потоплен, по этому адмирал Холлоуэй отдал приказ включить станции помех и использовать дипольные отражетели. Кассеты со специальными НУР «Чафрок» были уже почти все израсходованными при отражении предыдущего удара, а перезарядить их, да еще в условиях сильного волнения американцы не успевали. Но у кораблей охранения были еще полуавтоматические орудия калибра 127 мм и снаряды с дипольными отражателями к ним. Не бог весть что, но выбирать не приходится. Итог очередного ракетного удара, шесть попаданий. По одной ракете в «Форрестол» и «Йорктаун», две ракеты попало в крейсер «Ньюпорт Ньюс», и одна, вероятно после срыва наведения, повторно захватила один из «Флетчеров» охранения. Эсминец, получив попадание позади первой артустановки главного калибра, переломился пополам и затонул в течении минуты. Последняя ракета, дошедшая до ордера, поставила точку в судьбе «Лексингтона». Он, объятый пламенем, к тому времени, уже полз со скоростью пять узлов, потихоньку уваливаясь по ветру. На все обращения по радиосвязи и по ратьеру авианосец не отвечал, и у ближайших кораблей охранения вообще были сомнения, в том, остались ли на «Леди Лекс» вообще живые люди. Ведь пожары на нем уже слились в один большой факел, пламя которого иногда закрывало даже надстройку острова авианосца. И русская ракета, как пробормотал один из офицеров с крейсера «Санта-Фе», ковылявшего рядом, фактически явилась «купе де грассе», ударом милосердия. Сначала длинная стремительная тень спикировала к объятой огнем палубе авианосца, ярким росчерком двигателя пронзив дым и огонь перед надстройкой, в районе второго подъемника. А потом в глубине обреченного корабля вспух багрово-черный огромный комок внутреннего взрыва, сразу после которого авианосец начал ощутимо крениться на правый борт. Выживших не было. Немногим дольше него продержался крейсер «Ньюпорт Ньюс». Пожары и затопления, вызванные попаданием двух ракет, вроде бы особо на живучесть крейсера влияния не оказали, но все решил случай. Одна из ракет, попав в кормовую часть, повредила крейсеру рулевое управление. И огромный корабль, отнюдь не исчерпавший свои ресурсы в борьбе за живучесть, быстро повернуло лагом к волне. Если бы погода была более спокойная, это не привело бы к фатальным последствиям. А так, следующая волна его перевернула. Оба уцелевших авианосца сейчас вели отчаянную борьбу с внутренними пожарами на ангарных палубах, причем «Йорктаун», перед этим только что получивший попадание, и уже, понесший большие потери в людях, эту борьбу постепенно проигрывал. Фактически, он оказался сейчас в той же ситуации, что и «Леди Лекс» десятком минут ранее. И как гром среди ясного неба, явилось сообщение с одного из уцелевших эсминцев эскорта. С севера обнаружена еще одна группа самолетов противника.
3 ноября, местное время 03–17. Тихий океан. 26 километров к юго-западу от острова Беринга. Вторая группа из 14 ракетоносцевТу-16К-16 и 4 бомбардировщиков Ту-16А из состава 55 тяжелой бомбардировочной Сталинградской авиационной дивизии Дальней авиации ВВС СССР.
Командир группы, подполковник Слюсарев, получив всю информацию от командира дивизии, не стал задействовать свои постановщики помех, и «Букет» с «Елкой» летели позади основного строя ударных машин, идя по флангам, с превышением в 500 метров. Строй ракетоносцев и бомбардировщиков представлял следующую картину:
Впереди, строем фронта, тройками шла первая девятка ракетоносцев. Чуть позади, также фронтом, летела оставшаяся пятерка Ту-16К-16. Замыкала построение четверка бомбардировщиков, летевшая попарно на флангах группы. И, наконец, за ними шли постановщики помех. Через минуту к ним пристроился «Букет», из состава первой группы. Он должен был обеспечить им целеуказание на американские корабли, но этого не потребовалось, АУГ была обнаружена почти по тем координатам, о которых сообщил полковник Щипков. Правда, скорость американских кораблей сильно уменьшилась, впрочем, как и их количество. Поначалу Слюсарев встревожился, полагая, что американцы, пытаясь обмануть советские ракетоносцы, разделили свои силы, но командир «Букета», наблюдавший постоянно за вражеским соединением, его успокоил. Часть кораблей была точно потоплена ракетными атаками, и он лично наблюдал, как исчезают с экрана засветки двух авианосцев, большого крейсера и двух эсминцев. Это если не считать ядерного взрыва, после которого американцы недосчитались четырех фрегатов, одного эсминца и еще какого-то корабля покрупнее. На экранах радиолокаторов советских ракетоносцев сейчас американская армада выглядела уже достаточно ощипанной. Две крупных отметки, которые явно принадлежали авианосцам, одна поменьше, это определенно какой-то из тяжелых крейсеров, девять отметок совершенно точно операторы РЛС классифицировали, как эсминцы. И две отметки были посильнее, но до уровня крупных крейсеров не дотягивали. Одна из них могла принадлежать легкому крейсеру «Санта-Фе», а вот что такое другая? «Или танкер, или эскадренное судно снабжения»— сделал вывод подполковник Слюсарев. Мелочи, вроде фрегатов, не было видно вообще. Вся эта поредевшая, но все еще грозная компания еле ползла на юг со скоростью в десять узлов. «Надо доделывать работу, начатую моряками и группой Щипкова, тем более это будет просто», подумал подполковник Слюсарев, распределяя цели для пуска первой девятки ракетоносцев. Но он заблуждался.
3 ноября, местное время 02–55. Тихий океан. Авиабаза «Атту-стейшн», остров Атту, Алеутские острова, 430 километров к востоку от острова Беринга.
Сообщение об атаки передовой авиабазы на острове Беринга дошло до командования «Атту-стейшн» довольно поздно. Информация поступила кружными путями, через «Таффи-72», поскольку прямая связь с авиабазой на Командорах была прервана с первых секунд после нападения. Информацию о шторме в оперативном районе TF-72 синоптики выдали ранее. Сложив эти факты вместе, на базе, в дополнение к дежурной паре канадских «Чертей» из 416 эскадрильи Канадских королевских ВВС, начало готовить к взлету дополнительные самолеты. Кроме «Чертей» на авиабазе в этот момент были «Крусейдеры» из Корпуса морской пехоты, и к 02–55 техники успели подготовить еще пару «Крестоносцев». Опасения командования к этому времени приобрели реальные очертания, от патрульного «Следопыта» пришло сообщение об обнаружении русских ракетоносцев. С этого момента аэродром на острове Атту начал работать в режиме ошпаренной кошки. Сначала стартовала пара «Чертей», едва набрав высоту, они перешли на сверхзвук, отчаянно пытаясь успеть хотя бы к шапочному разбору. В принципе, это было возможно, F-101B «Вуду» проектировался именно для подобных случаев, как перехватчик, хотя в этом случае дистанция была все же далековата. Вслед за «Чертями» в небо взмыла первая пара «Крусейдеров». Потом начал готовиться к взлету заправщик, затем на рулежку выкатили еще четверку «Крестоносцев», и вот на них уже техники успели подвесить подвесные баки. Следом начал раскручивать винт «Скайрейдер» в варианте ДРЛО, патрульный «Трейсер», который был в районе острова Беринга, уже заканчивал работу. Можно было, конечно, попробовать оставить его на дежурстве, с дозаправкой. Но проблема была в том, что заправщик в этот момент на Атту был всего один, а те же «Черти» выпьют его танки почти до дна, после форсированного броска на 250 миль. Ситуация менялась слишком быстро, на КП базы сообщения сыпались как из ведра, причем в основном печальные, о непрерывных ракетных ударах по «Таффи-72». Наконец, ведущий канадской пары доложил о своем прибытии в предполагаемый район нахождения вражеских бомбардировщиков. Уже легший на обратный курс «Трейсер» вынужден был развернуться, чтобы вывести его на новую группы русских «Барсуков», на перехват предыдущих они не поспели. Как явно не успевала на перехват этих русских пара «Крусейдеров». С крейсерской скоростью 900 километров в час боевой радиус «Крестоносца» был целых семьсот километров, но с этой скоростью они не успевали перехватить русских до того, как они выпустят по «Таффи» свои проклятые ракеты. А если «Крусейдеры» пойдут на форсаже, выжимая максимальную скорость, то они рискуют опустошить свои баки, не дождавшись заправщика. Пока пилоты «Крусейдеров» решали, что для них главнее, чувство долга, или собственная шкура, «Черти» уже зашли в хвост группе подполковника Слюсарева.
3 ноября, местное время 03–18. Тихий океан. 37 километров к юго-западу от острова Беринга. Вторая группа из 14 ракетоносцевТу-16К-16 и 4 бомбардировщиков Ту-16А из состава 55 тяжелой бомбардировочной Сталинградской авиационной дивизии Дальней авиации ВВС СССР.
Несмотря на то, что все экипажи советских самолетов были настороже, атаку канадских перехватчиков все равно заметили слишком поздно. Лишь только замыкающие самолеты в группе доложили о срабатывании систем предупреждения об облучении, как буквально сразу же, через полминуты в эфире прозвучал истошный крик сразу нескольких КОУ, о ракетной атаке сзади. Четыре ракеты, два парных пуска. Оба по замыкающим самолетам в середине строя. Ту-16Е стал смещаться в центр построения, начиная отстрел дипольных отражателей, но немного запоздал. Одна ракета попала в летевший слева Ту-16А, остальные прошли мимо, факелы их ракетных двигателей, как демоны смерти, промчались между самолетами, провожаемые десятками испуганных глаз. Но маневр постановщика помех не остался незамеченным вражескими истребителями. Следующий ракетный залп, из двух ракет, пришелся по нему. Одна ракета разорвалась в середине плоскости правого крыла, вторая опять прошла мимо. «Елка», завалившись через сломанное крыло, начала свое беспорядочное падение в море. Но это был последний успех канадцев. Еще две ракеты, выпущенные по советским бомбардировщикам, снова прошли мимо. Хотя пуск выполнялся с совсем уж смешной дистанции, чуть менее четырех километров. Более того, это был последний успех американских истребителей в этом бою вообще, пара «Крестоносцев», прибывшая в этот район на пять минут позже, целей не нашла. Дежурный «Трейсер» уже ушел с патрулирования, вновь отправленный самолет ДЛРО ЕА-1Н еще не приблизился на дистанцию уверенного обнаружения своего радара, а для стационарной РЛС на острове Атту дистанция была и вовсе запредельной. Тем временем советские ракетоносцы разобрали цели и произвели первый залп, 18 ракет. Дистанция до американской АУГ в этот момент была всего чуть более 75 километров, поэтому времени на организацию противодействия у соединения адмирала Холлоуэя оставалось немного. Да и возможностей было чуть, все корабли с ЗРК вышли из строя или вовсе были потоплены, поэтому оставалась слабая надежда на станции помех и снаряды с дипольными отражателями, уже тоже порядком растраченные. Как итог, в корабли «Таффи-72» попало четырнадцать ракет. На дно отправились крейсер «Санта-Фе», эскадренный транспорт снабжения и пять эсминцев. Авианосцы опять получили по одной ракете, и положение «Йорктауна», из отчаянного, стало безнадежным. Но помочь ему было некому. Хотя волнение непрерывно стихало, оно все равно было слишком сильным, для того чтобы такая маленькая скорлупка, как эсминец, смогла близко подойти к гибнущему гиганту для оказания помощи. А последний крупный корабль эскорта, крейсер «Оклахома Сити» горел, от юта до бака, в пяти кабельтовых от «Йорктауна», медленно погружаясь кормой. В него попало целых три ракеты. На «Форрестоле» тоже вовсю шла борьба за живучесть. Но авианосец, имевший огромные размеры и гигантский запас непотопляемости, так легко погибать не собирался. Адмирал Хэллоуэй, молча простоявший в рубке авианосца почти всю последнюю атаку, в который раз порадовался, что прошедшим вечером перебрался на авианосец для совещания с командиром авиакрыла «Форрестола». Ведь флагманский крейсер «Ньюпорт Ньюс», тоже получивший две ракеты в предыдущем налете, уже лежит на дне, почти со всем его штабом, а он жив. И судя по всему, в ближайшее время живым и останется. Чтобы утопить такую большую посудину, красным надо применить что-то более весомое, чем две ракеты «Килт». Но тут его надежды были самым жестоким образом развеянными. С одного из уцелевших эсминцев последовало оповещение о новой группе атакующих ракет.
Подполковник Слюсарев, еще раз сверившись с показаниями локатора, завершил распределения целей для последнего ракетного пуска. Честно говоря, он не ожидал, что крупные корабли американцев такие прочные. Радар показывал целых три крупные отметки, которые упрямо отказывались тонуть. Правда, часть ракет предыдущего залпа перенацелилась на эсминцы, это вполне возможно, особенно если с них пытались ставить помехи. Но все равно, на поверхности осталось семь отметок, а у его группы осталось всего десять ракет. Если так пойдет и дальше, те три бомбардировщика Ту-16А, что летят в конце его строя, окажутся совсем не лишними.