Десант местного значения
Шрифт:
– Ах ты, сука! – послышалось сзади.
Инира обернулась, почти одевшийся канадский летчик тянет из кобуры пистолет. Но он не заметил, как поднявшаяся уже с кровати Кавихак неслышно подходит к нему со спины. В следующее мгновение она, взяв его одной рукой за голову, одним движением полоснула его по горлу. Тоже привычное дело, так перерезают горло оленям и морскому зверю. Это приходилось делать и Инире, и Кавихак. Оказалось, что разницы никакой нет, человек, олень или нерпа.
– Уходить надо. Иначе убьют нас, всех убьют, – рассудительно произнесла подошедшая к ним Кемейа. – Быстро одеваемся и бежим к входным воротам на базу, а там видно будет.
– Сейчас, только надо поджечь здесь, тогда не сразу поймут, что мы их убили. Все снаружи уже горит, пусть и этот контейнер сгорит, – сказала Инира. И подумав, добавила: – Все равно я сюда уже не вернусь, пусть лучше убивают сразу.
– Не будут они сейчас нас ловить. Сейчас им сильно не до нас, – возразила ей Кавихак, показывая на разбитое окно. Там по-прежнему звучала стрельба, кричали люди, а на взлетной полосе все так же грохотали взрывы.
Через несколько минут три маленькие тени выскользнули из занимающегося пожаром контейнера. Им повезло, они проскочили мимо горящих и разрушенных зданий, мимо распахнутых ворот, мимо развороченного взрывом блокпоста с лежащими возле раскуроченного пулемета убитыми солдатами. Пробежали полкилометра по дороге, а когда увидели свет фар автомашин, идущих им навстречу, свернули налево, в распадок. Кто ночью найдет алеута на его родном острове? Особенно, если у преследователей других проблем выше крыши.
03 ноября, местное время 01:53. Командорские острова. Окрестности аэродрома Никольское. Отроги холмов у западного берега реки Федоскина
Лейтенант Сергеев еще раз посмотрел в бинокль. Да, все точно. Американцы собираются поднимать большую группу самолетов, один реактивный «Скайхок» выруливает к началу взлетной полосы, еще два стоят на рулежке и ждут своей очереди, три уже запустили двигатели, пилоты сидят в кабинах. Еще один, большой и толстый, тоже начал раскручивать винты. И началась суета сразу у четырех реактивных истребителей, с кленовыми листьями в качестве опознавательных знаков. Их только что заправили, и сейчас техники вешают под крылья ракеты. Аэродром был виден как на ладони, уходя от позиций, которые заняли пограничники, под углом на юго-запад. Ближайшие блоки контейнеров, которые американцы привезли и установили на месте разрушенных землянок зенитной батареи, вообще были от склона горы, где сидели пограничники. До самого дальнего конца полосы было уже три с половиной километра, и это немного беспокоило Сергеева. На такую дальность могло работать только единственное в его группе безоткатное орудие Б-10. Еще две единицы тяжелого вооружения, 82-миллиметровые минометы добивали только на три километра. А целей для этого вооружения было выше крыши.
Помимо семи десятков самолетов, на уничтожении которых так настаивал штаб флотилии, на аэродроме были и другие цели. Не столь важные для командования, но критичные для существования самой группы Сергеева. И огонь надо открывать в первую очередь по ним. Это четыре спаренных зенитных установки, калибра примерно 20 миллиметров. Они расположены по углам огромного вытянутого прямоугольника, который образует на местности территория аэродрома. Стоят в ограждении мешков с песком. Само ограждение имеет вид подковы, и как раз дальние поражаются его безоткаткой с тыла. Но их две, и, если расчеты быстро смогут занять свои позиции и обнаружить, откуда по ним стреляют, расчету Б-10 не поздоровится. Да и всему отряду придется туго, стоит только хоть одной вражеской спарке провести стволами по склону, где в расщелинах находятся позиции его отряда. Ближние спарки вдобавок снизу защищены этими самыми мешками с песком, но насчет них Сергеев волновался меньше. Потому что до одной было всего пятьсот метров, до другой семьсот. Не очень сложная дистанция для снайперов его отряда, а у него их набирается с десяток. Два из состава разведроты морской пехоты флотилии, они прибыли на гидросамолете вместе с тяжелым оружием. Два местных охотника присоединились к его группе после американского воздушного налета на поселок. После того, что американцы сотворили с поселком, а потом и с уцелевшими оставшимися жителями, лейтенант в местных был уверен, как в своих. А своих снайперов у него было шестеро. Вернее, их могло бы быть и больше, на уровне среднего снайпера мотострелковой роты стрелять его пограничники умели почти все, но снайперских винтовок было всего десять. Две отрядные, и еще восемь привезли с собой эти ухорезы из разведроты.
Они много чего привезли, но в основном груз составляли боеприпасы. Патроны, снайперские и обычные, к пулемету (кстати, пулемет РП-46 они тоже привезли), и выстрелы к минометам и Б-10. Доставка этого груза с противоположного конца острова вылилась в целую отдельную операцию. Помогали все, почти весь отряд, представлявший собою сборную солянку. Выжившие техники с аэродрома, уцелевший расчет РЛС, пограничники, местные жители… В перерывах между переходами прилетевшие разведчики сразу взяли в оборот техников и локаторщиков, скомплектовав из них три расчета подносчиков и заряжающих к тяжелому вооружению. Гоняли они их до изнеможения, но, как сказал старший разведчиков Сергееву два часа назад, «из этих мешков уже стало получаться что-то приемлемое». А других бойцов нет, пограничные и местные слишком хорошо стреляют из винтовок и автоматов, чтобы делать из них подносчиков, а остальные разведчики заняты как наводчики и корректировщик.
Еще Сергеев наскоро оборудовал две ложные позиции. Ниже и южнее по склону, они представляли собою кучку камней, на которой лежал обрезок металлической печной трубы, направленный в сторону противника. С обратной стороны в него вставлялось охотничье ружье. Тут очень кстати пришлись двустволки, с которыми пришли местные, да еще с патронами на дымном порохе. Старший группы разведчиков, которому и принадлежала это идея, уверял, что в темноте, да еще с дальнего расстояния, выстрел из такой креативной конструкции будет не отличим от выстрела из Б-10. Ну, или почти не отличим, особенно если из охотничьих патронов вытащить дробь и добавить немножко пороха. О том, что будет с самими стрелками, когда американцы их обнаружат, Сергеев старался не думать. Добровольцы нашлись, один авиатехник, один местный житель. Получится им уцелеть – отлично, не получится, ну что ж, идет война и слишком многое поставлено на карту.
Цели разобрали заранее. Расчет Б-10 выбивает обе дальние зенитки, потом начинает расстреливать самолеты, не давая им взлететь. Минометы накрывают казарму с личным составом, потом уничтожают ближние зенитки. Потом принимаются за пулеметные гнезда. Снайперы и остальные стрелки сначала не дают расчетам зенитных установок добежать до позиции и уничтожают пулеметчиков. Потом отстреливают всех, кто пытается организовать попытку сопротивления и убивают пилотов и вражеских техников. И уж потом, когда охрана аэродрома будет подавлена, все принимаются за самолеты. Лейтенант Сергеев еще раз прокрутил в голове приказ, полученный вчера в 22:00.
«В 02:30 начать уничтожение вражеских самолетов на аэродроме Никольское. Начиная с 01:30 открыть огонь по аэродрому в случае начала взлета группы самолетов противника числом не менее четырех единиц».
Ну что ж, на рулежке стоит уже пять самолетов, так что надо действовать. Он повернулся к связному:
– Бегом к радисту, передай в штаб следующее: «Наблюдаю начало взлета одиннадцати самолетов противника. Начинаю обстрел аэродрома согласно приказу».
Потом повернулся к расчету Б-10, уже загнавшему первый снаряд в ствол и скомандовал:
– Огонь!
03 ноября, местное время 02:04. Тихий океан, 80 миль к юго-западу от острова Беринга. Ситуационный центр авианосца «Форрестол»
Шторм все усиливался. Все, кто находился в центре авианосца, только смутно могли себе представить, что происходит с более мелкими кораблями АУГ. А вот из ходовой рубки корабля это было видно воочию. Даже крейсера болтало по-страшному. Легкий крейсер «Санта-Фе», только что присоединившийся к ордеру, при повороте в кильватер «Лексингтону» чуть не перевернулся на сильной волне. На командный пункт противовоздушной обороны ордера постоянно шли донесения об отказах различных систем на кораблях. Фактически уже сейчас АУГ была не боеспособна. Почти все эсминцы не могли применять зенитное вооружение из-за сильного волнения и обледенения конструкций надстроек. Уже час назад адмирал отозвал ближе к ордеру эсминцы радиолокационного дозора, держать их на прежней позиции с плохо работающими или вовсе отказавшими РЛС не имела смысла. Немного лучше дело обстояло с крейсерами. Но отказы систем управления оружием и радиоэлектронных систем пошли и на крейсерах. По шкале Бофорта волнение на море, начиная с девяти баллов и более «исключительно сильное, поверхность моря покрыта плотным слоем пены, воздух наполнен водяной пылью и брызгами; видимость значительно уменьшена». Вот эта водяная пыль и брызги, поднимавшиеся выше самой высокой мачты, а затем замерзавшие на них, постепенно приводили к помехам или вовсе отказам в работе всех антенных систем. Да что там крейсера! Несладко приходилось даже таким крупным кораблям, как авианосцы. Даже не брызги, а целые потоки воды доставали до палубы шедшего на левой раковине «Лексингтона». А на более мелкий «Боунавентуру» канадских ВМС было даже страшно смотреть. Казалось, что волны вот-вот начнут свободно перекатываться по его палубе. Но хуже всего пришлось трем фрегатам, пришедшим с канадским авианосцем. Они должны были усилить противолодочную оборону соединения, но пока отчаянно боролись со стихией за само свое существование на поверхности моря. Порою волны захлестывали их почти полностью, оставляя торчащим из бурлящего моря только мачту и верхушки дымовых труб. Ни о каком противолодочном патрулировании и речи быть не могло. Правда, не могло быть и речи и о советских подводных лодках на перископной глубине. Сейчас все лодки, находящиеся в районе шторма, прячутся в глубине моря, как можно глубже от такой бешеной стихии.
Час назад погиб поврежденный русской ракетой тяжелый крейсер «Толедо». С оторванной, по первую башню главного калибра, носовой частью, он медленно тащился со скоростью десять узлов по направлению к Командорским островам. Но волны десятибалльного шторма, заставшего его на полпути, не оставили ему никакого шанса. Поврежденные переборки, наскоро залатанные, под ударами стихии не выдержали, и крейсер стал быстро набирать воду. Положение осложнялось тем, что проложенные наскоро после пожара электрические кабели тоже вышли из строя, и корабль оказался практически обесточен. Откачка воды практически не велась, и корабль все больше садился носом. Скорость его снизилась, сначала до восьми, а потом и до пяти узлов. Рулевое управление на такой скорости уже не могло удержать искалеченный крейсер на курсе, носом к волне. Приходилось подрабатывать машинами, но точно курс в таких условиях удержать очень трудно. И в конце концов покалеченный крейсер успело развернуть лагом к волне. И следующая волна его перевернула, как какой-то утлый челнок. Эсминец «Каннингхэм», сопровождающий «Толедо», подошел к тонущему крейсеру буквально через несколько минут, но спасти никого не удалось, уж очень все быстро произошло.