Десант местного значения
Шрифт:
Тем временем советские ракетоносцы разобрали цели и произвели первый залп, восемнадцать ракет. Дистанция до американской АУГ в этот момент была всего чуть более 75 километров, поэтому времени на организацию противодействия у соединения адмирала Холлоуэя оставалось немного. Да и возможностей было чуть, все корабли с ЗРК вышли из строя или вовсе были потоплены, поэтому оставалась слабая надежда на станции помех и снаряды с дипольными отражателями, уже тоже порядком растраченные. Как итог, в корабли «Таффи-72» попало четырнадцать ракет. На дно отправились крейсер «Санта-Фе», эскадренный транспорт снабжения и пять эсминцев. Авианосцы опять получили по одной ракете, и положение «Йорктауна» из отчаянного стало безнадежным. Но помочь ему было некому. Хотя волнение непрерывно стихало, оно все равно было слишком сильным для того, чтобы такая маленькая скорлупка, как эсминец, смогла близко подойти к гибнущему гиганту для оказания помощи. А последний крупный корабль эскорта, крейсер «Оклахома-сити» горел от юта до бака в пяти кабельтовых от «Йорктауна», медленно погружаясь кормой. В него попало целых три ракеты. На «Форрестоле» тоже вовсю шла борьба за живучесть. Но авианосец, имевший огромные размеры
Ведь флагманский крейсер «Ньюпорт Ньюс», тоже получивший две ракеты в предыдущем налете, уже лежит на дне, почти со всем его штабом, а он жив. И судя по всему, в ближайшее время живым и останется. Чтобы утопить такую большую посудину, красным надо применить что-то более весомое, чем две ракеты «Килт». Но тут его надежды были самым жестоким образом развеяны. С одного из уцелевших эсминцев последовало оповещение о новой группе атакующих ракет.
Подполковник Слюсарев, еще раз сверившись с показаниями локатора, завершил распределение целей для последнего ракетного пуска. Честно говоря, он не ожидал, что крупные корабли американцев такие прочные. Радар показывал целых три крупных отметки, которые упрямо отказывались тонуть. Правда, часть ракет предыдущего залпа перенацелилась на эсминцы, это вполне возможно, особенно если с них пытались ставить помехи. Но все равно, на поверхности осталось семь отметок, а у его группы было всего лишь десять ракет. Если так пойдет и дальше, те три бомбардировщика Ту-16А, что летят в конце его строя, окажутся совсем не лишними.
Последний залп ракетоносцы пятьдесят пятой дивизии выполняли в условиях, слабо отличающихся от полигонных. Дистанция менее сорока километров, для ракет КСР-2 это все равно, что пистолетный выстрел. Снаряды и ракеты с дипольными отражателями у американцев закончились, а из станций помех в работающем состоянии осталось всего две, обе устаревшие, на двух эсминцах типа «Флетчер». Оба корабля перед самой войной были выдернуты из резерва, и какой-то модернизации оборудования на них просто не успели провести. И сейчас для TF-72, как для авианосной группы, пришел логический конец. Десять ракет, из них промахнулась лишь одна. Единственное, что успели сделать американцы, это поставить свои корабли так, чтобы авианосцы находились чуть южнее своего куцего эскорта. Но «Йорктаун», уже горевший от носа до кормы, все равно получил три попадания. Конец его был одновременно красив и ужасен. Огромный горящий корабль просто ушел под воду на ровном киле, раздираемый многочисленными внутренними взрывами, под последний фейерверк рвущихся боеприпасов и громкое шипение раскаленного металла, погружаемого в ледяную воду.
Спасти опять никого не удалось, да и спасателей почти не было. В горевший и уже тонущий «Санта-Фе» попали еще две ракеты, и он, переломившись пополам, ушел на дно еще быстрее «Йорктауна». И уж совсем неприлично быстро соединение лишилось двух эсминцев. Позднее, когда адмирал обсуждал последнюю атаку с выжившими офицерами «Форрестола», никто из них так и не мог толком сказать, когда и как утонули эти два эсминца. Казалось бы, вот они находятся в строю ордера, и в следующую секунду их уже нет на поверхности воды. Все дело в том, что сам экипаж «Форрестола» был в эти минуты крайне занят. В авианосец попали еще две ракеты, и теперь огромный корабль был на краю гибели. Соответственно, людям, отчаянно борющимся за свою жизнь, а при такой погоде жизнь твоего корабля равнозначна твоей, было не до разглядывания того, что происходит с кораблями эскорта. Слава богу, новые взрывы ракет не повредили жизненно важных узлов и механизмов, но разрушений и пожаров в ангарах корабля они добавили. Но злоключения жалкой горстки кораблей, еще недавно бывшей грозной TF-72, не закончились. Снизившись до пяти тысяч метров, на корабли заходила тройка бомбардировщиков Ту-16А.
Подполковник Слюсарев разделил свою группу. Все отстрелявшиеся ракетоносцы, каждый из которых был в данное время для СССР на вес золота, пошли под прикрытием помех на северо-восток, обратно на свои аэродромы. А трем «чистым» бомбардировщикам было поручено добить американские корабли. Погода, конечно, была та еще, но непогода и ночь, вообще-то, создают трудности не только для бомбометания, но и для зенитного огня.
Прицельное оборудование для бомбардировки на Ту-16А состояло из радиолокационной станции РБП-4, оптического бомбардировочного прицела ОПБ-11р, коллиматорного прицела ПКИ и доплеровского измерителя скорости и угла сноса ДИСС-1. Для сброса атомных бомб на крупные неподвижные объекты в сложных метеоусловиях эти приборы вполне годились, а вот для поражения кораблей, пусть даже таких малоподвижных, как поврежденный авианосец – не очень. Приятным бонусом для советских штурманов стал большой пожар на «Форрестоле», без него советские самолеты вообще бы не смогли выйти на американцев с первого захода. Но даже несмотря на пожар, результаты бомбежки были более чем скромные. Из тридцати шести «пятисоток», высыпанных тремя сериями наискосок, под углом в двадцать градусов к курсу авианосца, в него попала лишь одна. Еще две разорвались вблизи бортов корабля, добавив к многочисленным пожарам внутри еще и течи от гидравлических ударов вследствие поврежденной обшивки. Попавшая в авианосец «пятисотка» пробила взлетную палубу в двадцати метрах к носу от катапульты номер два и разорвалась на главной палубе, не пробив ее, в носовом ангаре. В нем и так уже бушевал пожар, а взрыв добил все пожарные расчеты в этом ангаре, поставив крест на всех надеждах потушить пожар в этом месте. Зенитный огонь с эсминцев тоже был малоэффективен. Слишком мало их осталось, да и расположены они были не совсем удачно. Два самолета получили повреждения от близких разрывов пятидюймовых снарядов, одному Ту-16А даже пришлось из-за этого садиться на аэродроме в Усть-Большерецке.
А авианосец продолжил отчаянную борьбу за свое существование на поверхности океана. Целый час огонь и люди находились в хрупком равновесии, у экипажа хватало сил и средств, чтобы не допустить пожар к топливным танкам, погребам и машинному отделению, но сил на локализацию пожара у него уже не было. Наконец, командир крыла авианосца отдал очень рискованный и опасный приказ, чтобы переломить ситуацию. Часть пожарных расчетов, одетые в асбестовые защитные костюмы с изолирующими противогазами, начали поднимать самолеты из полыхающих ангаров на палубы по еще действующему кормовому лифту. Часть машин, горящих или уже сгоревших, просто сталкивали в море, часть оставалась на палубе. Волнение к этому времени уже утихло настолько, чтобы эти действия превратились из самоубийственно безумных в просто очень рискованные. Некоторые самолеты загорались снова от пламени, которое вырывалось из огромных пробоин в полетной палубе, или не до конца потушенные в ангаре, который весь был затянут густым черным дымом. Часть самолетов так и сгорела на палубе, правда пожары кое-где потухли сами, под проливным дождем. Через час к умирающему гиганту подошел один из уцелевших эсминцев, волны уже стихли до уровня, который пусть с риском, но позволял высадить на авианосец аварийную партию и даже подать пожарные магистрали. Но экипаж авианосца к тому времени понес ужасающие потери, убито, ранено и обгорело уже больше семи сотен человек. К тому же огонь добрался до кабелей сети энергоснабжения, и все пожарные средства и насосы для откачки воды постепенно начали останавливаться. Ситуация стала еще более критической, положение частично спас брошенный аварийный кабель электропитания от энергетической установки эсминца, но этим кабелем получилось запитать далеко не все потребители энергии. Вот в таком вот состоянии и встретили измученные моряки «Таффи-72» рассвет третьего ноября.
03 ноября, местное время 07:49. Тихий океан, 125 километров к югу от острова Беринга. Дизельная подводная лодка Б-133 проекта 641 из состава 15-й эскадры подводных лодок Камчатской военной флотилии
Командир подлодки, капитан третьего ранга Кобельский Леонид Иванович, уже три часа назад получил информацию от акустика, что к западу от него есть какая-то группа надводных кораблей. И Б-133, новенькая подлодка класса «Фокстрот» по классификации НАТО, не спеша начала смещаться в сторону этой группы. Кап-три не терпелось посмотреть на них, уж больно нетипично, по докладам акустика, вели себя эти, пока еще неопознанные корабли. Его любопытство вдвойне усилилось, когда акустик в очередной раз с уверенностью доложил, что один большой корабль имеет четыре винта! А кто у американцев имеет по четыре винта? Только линкоры, тяжелые крейсера и авианосцы. Линкоры у янки выведены в резерв, и шанс встретить их здесь ровно такой же, как столкнуться с динозавром, а вот тяжелые крейсера и, главное, авианосцы, в составе американских сил возле Камчатки имелись. И, быть может, ему, простому парню родом из Киева, начинавшему службу одиннадцать лет назад младшим штурманом на «Катюше» Северного флота, выпадет счастливый лотерейный билет? Возможность утопить американский авианосец, шанс, о котором мечтают все без исключения подводники всех флотов и флотилий Советского Союза. Мог ли он думать в том далеком, 1951 году, когда заканчивал Каспийское высшее военно-морское училище, что судьба даст именно ему этот шанс? А с другой стороны, чем он и его лодка хуже той же Б-88, которая смогла утопить авианосец «Констеллейшн» в первые минуты войны? Да ничем, и даже лучше, все-таки проект 641 гораздо новее проекта 611.
С этими мыслями в голове он отдавал команды, и лодка стала подкрадываться к американским кораблям. Тем более что это труда не составило, американцы сами ползли им навстречу, сменив курс и идя со скоростью всего восемь узлов. К этому времени шторм утих настолько, что Леонид рискнул поднять перископ. Уж больно нетипичным было поведение противника, а именно авианосца и двух эсминцев охранения. Во всем, начиная от скорости и отсутствия маневрирования эсминцев и заканчивая какофонией различных звуков с авианосца, о которых постоянно докладывал ему акустический пост. Сильные механические удары, шум различных механизмов, всплески от чего-то тяжелого, периодически сбрасываемого с борта авианосца. И почему один из эсминцев идет впритирку с авианосцем? Что же у них там происходит, черт бы их побрал?
Увиденное в перископ потрясло Кобельского, но капитан третьего ранга был кадровым военным, опытным моряком. Одна история с полетом Гагарина чего стоит, а ведь тогда его лодка и экипаж с честью справилась с совершенно нетипичной задачей, находясь севернее Гавайских островов, обеспечив связь с космическим кораблем. И сейчас они справятся! Командир начал отдавать команды. Итак, кто у них на поверхности. Авианосец, по-видимому, типа «Форрестол». Сильно поврежден, кое-где еще горит, с палубы команда сбрасывает сгоревшие самолеты. Вот и разгадка таинственных всплесков, которые периодически слышал акустик. Один эсминец типа «Флетчер», идет малым ходом впритирку с авианосцем, с него на «Форрестол» протянуты какие-то шланги, кабели и тросы. Явно вот так сразу от авианосца не отойдет. И еще один «Флетчер», в ближнем охранении. Вот с него и надо начинать, если его гарантированно прикончить, остальных можно брать тепленькими.
Но до него далековато, да и ракурс неудобный. Надо подойти поближе. Б-133, убрав перископ и опустившись на двадцать метров, стала бесшумно перемещаться на электродвигателях. В шести носовых торпедных аппаратах заряжены обычные прямоидущие торпеды 53–56, они кислородные и поэтому не оставляют следов. А вот что в кормовых аппаратах? Капитан третьего ранга вызвал седьмой отсек. В кормовых аппаратах оказались заряжены две противолодочные самонаводящиеся СЭТ-53М «Енот» и две прямоходные, уже считавшиеся устаревшими 53–39. Кобельский, подумав, отдал приказ заменить одну из них торпедой-имитатором МГ-24. Но все расчеты поломало сообщение с акустического поста. Второй эсминец увеличил скорость, начав поворачивать на них. «Вероятно, акустики на нем что-то услышали, не надо было менять торпеду на ловушку в кормовом аппарате», – запоздало подумал Кобельский, вновь всплывая под перископ. Ну так и есть, один «Флетчер» уже несется на них, но второй по-прежнему идет, привязанный шлангами, вместе с авианосцем.