Десант в Забайкалье
Шрифт:
– Пиджаки немного тесноваты, в цивильном не привыкли, трудились на благо Родины в местах труднодоступных, там и накачали мышцы. Это – Николай, Егор, – те в ответ привстали.
– Охрана?!
– Ну что вы! Друзья, артель, команда. И всё же не будем отвлекаться – вы получили перевод? Удовлетворены?
Профессор позволил себе улыбнуться лишь правым уголком губ.
– Вполне!
– Тогда к главному, – Сергей откинулся на спинку стула, – я заказываю.
– Вы опоздали, – охладил хозяин стола и щёлкнул официанту – тот принялся наполнять стол
Ещё налили. И ещё. Пили раскованно, закусывали не торопясь, словно в родной семье. Николай по привычке оценивал окружающих. Через столик выглядывало и суетливо пряталось немного пухлое знакомое лицо. Это раздражало, сделав вид, что опьянел, он встал, его повело в сторону, чтобы не упасть, переключил движения на «автоматический режим», сделав их отточенными, как у заводной куклы. Протянул вперёд руку.
– Я в клозет, позывы требуют.
В холле на банкетке, раздвинув до предела ноги, восседал бритоголовый – копия парня в кепке, маячившего возле конспиративной квартиры.
«Как тарасун пить, так вместе с нами, а как Профессора страховать, так порознь», – с некоторой обидой подумал Николай, и ему захотелось приколоться:
– Привет, брателло! Как на стрёме? Не скучно?
В ответ взгляд снизу вверх, как будто сверху вниз, уверенный, самодовольный, мол, кто ты, а я здесь – всё. Подбежал одутловатый, протараторил что– то по– бурятски. Бритый неспешно поменял свой облик, доброжелательно кивнул. В зал возвращались вместе. Сомкнули два стола.
Профессор указал на братьев.
– Сыновья друга: крепыш – это Баатар, по– бурятски богатырь, Балхан, что значит пухлый, – это не кличка, так родители назвали.
– Во времена, – посетовал Николай, – захочешь пошутить: я его на итальянский лад назвал брателлой, а оказалось, что угадал.
Сергей с Профессором с пониманием переглянулись: «По-другому не выживешь»…
– А зачем следили? И в приёмном пункте? – с недоверием и долей неприязни уязвил Егор.
– Всё для страховки, – разъяснил Профессор, – вдруг к вам какая– нибудь слизь прицепится (он выразился интеллигентно, мягко) или, не дай бог, – скривился, – договор нарушите… – Посмотрел на братьев, они съёжились под его пронизывающим взглядом. – Вы в ресторане засветились, оплошали, придётся провести занятия.
– Аркадий Александрович, не бери в голову, – примирил Сергей, – веселиться будем. – Наполнил всем бокалы. – За взаимопомощь!
Профессор с пафосом поддержал инициативу:
– Взаимопомощь – это мощь, которую любому недругу не преодолеть. – И усмехнулся: – Особенно когда объединяются команды двух столиц.
Сергей тост расширил:
– За то, чтобы слились воедино русские равнины и горы Забайкалья!
Егор уточнил:
– С нами Бог!
В умиротворении прошла минута.
Аркадий Александрович показал Сергею на перстень:
– Операция завершена, дракон выполнил свою роль, ему пора вернуться в свои покои.
Сергей развёл руками:
– Я с ним сроднился, давайте повременим.
Профессор не удержался от восклицания:
– У вас, как в пещере Али– Бабы – чем глубже, тем сказочнее. Ещё что– нибудь припрятали?
– Осталось чуток, – выдавил Егор, как напроказивший школьник.
Аркадий Александрович, особенно не задумываясь, изложил новый план:
– Тогда, чтобы не вызвать подозрение, вам придётся отдохнуть дольше, чем в прошлый раз, поезжайте на Байкал, возвращайтесь не раньше средины августа, о прибытии сообщите, адрес знаете.
– Всё сдадим, до крошки, по вашим правилам, – заверил Сергей.
– Буду надеяться, – кивнул Профессор.
Перед поездкой на знаменитое озеро Егор, казалось, не пропустил ни одного уличного объявления о продаже необычных предметов быта и одежды. Наконец нашёл то, что нужно. В доме– развалюшке, на окраине города, купил ковбойскую шляпу, надел и больше не снимал.
Отряд расположился на южной окраине Байкала. Вроде бы место удобное: пологий песчаный берег, но порос камышами, вода тёплая, но какая-то нечистая, прожили два дня, больше не захотелось. Обогнули озеро и вдоль западного, почти безлюдного, берега устремились на север. Степи, ни деревца, ни кустика – пылит дорога. Миновали деревню. Появились редкие сосны. На каменистом, поросшем кедром, холме остановились. Справа обрыв. Протискиваясь между глыбами, спустились – вода чистая, как ювелирный аквамарин, черпай горстями – не напьёшься. Но холоднющая – градусов шестнадцать максимум, только чтоб окунуться и выскочить, а попробуй быстро, если кругом острые камни.
Но место славное.
– Поживём? – спросил Сергей.
– Увидим, – сказал Егор.
– Осмотримся,– уточнил Николай, – я тут, на поляне, заприметил остатки ограды, значит, где– то рядом деревня.
Еду решили готовить на костре, паяльная лампа надоела, хотя вода на ней вскипает моментально. Попробовали напилить дров из жерди, но пила соскочила и чуть не отсекла палец Николаю. Он, не вскрикнув, сжал рану, терпеливо ждал, пока Сергей наложит мумиё и забинтует. Для костра срубили засохшую сосну, кедр пожалели.
После ужина отправились искать деревню. Местные мужики оказались приветливыми, туристам рады: можно деньжатами разжиться; женщины смеялись: ещё один ковбой пожаловал, угостили котлетами из щуки и сказали, что её здесь навалом. Спросили участливо, где это Николай руку поранил, он рассказал, что жердь неудачно пилил, ему объяснили, что она из лиственницы, самого твёрдого дерева на Руси, и ещё поблагодарили за то, что старатели использовали для костра сушину, а не кедр, шишки которого они по осени сдают заготовителям – всё же деньги.