Десанты
Шрифт:
– Хорошая идея. Правильная. Что уж там, замечательная идея, - пробормотал Попутный.
– Только мы вроде как еще и работаем.
Женька сбился с шага. Если эта Шведова много знает, если остается без контроля Варварина, следовательно... Людей, столько знающих, оставлять без присмотра опрометчиво. Как наиболее простой и очевидный выход, напрашивается...
– Спокойно, Евгений, слишком торопишься, - сказал Попутный, поднося к глазам бинокль.
– Счастливой юности это свойственно, но ты все-таки не забегай поперек бронепоезда. И давайте-ка пока на текущей задаче сосредоточимся.
Коваленко
Самолет углядел именно Коваленко - кроме особого склада ума, водоплавающие пехотинцы известны еще и орлиным зрением. Сам Женька ничего различить не мог: смутные тени в воде, - там глубина почти как в Марианской впадине. Вода, конечно, прозрачная, но метров до восьми только и видно.
– Очки надень, - обиделся Коваленко.
– Вон же стабилизатор хвостовой курносится. Как можно не видеть?
– Спокойно, Валера, мы люди штабные, чаще в стакан заглядываем, чем в синь-глубь хрустальную, - успокаивал Попутный.
Пришлось залезть на сосну. В смысле, сам командир группы сказал, что 'молодым орлам однозначно доверяет', и изображать обезьяну не стал, а лейтенанты всмотрелись в озеро с высоты.
– Вижу, - сказал Женька, крепко обхватывая ствол.
– Он носом вниз встрял.
– Ну!
– Слушай, а что он какой-то короткий?
– Разломился, наверное. Он же не здесь упал. Сесть, наверное, пытался, по поверхности глиссировал. А может, по дну кувыркался.
– Да ну.
– Что 'ну'? Видишь, пятен здесь нет. Вдоль берега есть, а здесь чисто. Наверное, бензобак при первом ударе лопнул и вытекло еще в движении.
– Странно.
– Согласен. Но мы самолет искали или что?
Попутный с автоматом на плече прогуливался под деревом. Задрал голову:
– Товарищи бабуино-служащие, вы там бананы надыбали али чё? Имеем хабар?
– Имеем, товарищ майор, - бабуино-служащие полезли вниз.
По пути к табору Попутный предупредил:
– За языками следим, товарищи офицеры. Женя, ты со своим гномом в лычках братайся в меру. Всё понимаю: Крым, тельняшки, о боях-пожарищах, друзьях-товарищах, но только с умом.
– Павло - человек строгих правил. Не болтлив.
– Это хорошо. Но я больше за даму беспокоюсь. Не верит она нам.
– Да чего мы такого-то?
– изумился Коваленко.
– Мы - ничего. Она на нервах, интуитивно. А нервическая дама с наганом, это такая штуковина, братцы...
Спать Марине не хотелось. Эти дни в один сложились: бесконечный, бессмысленный, чувств абсолютно не осталось, одна отстраненность. Даже когда в мертвецкую входила, ничего не шевельнулось. Еще тогда, в Севастополе, в штабе, в грудь как свинца плеснули - застыла тяжесть мигом, холодная, мертвая. Так и надо, так легче ходить и говорить, легче делом заниматься.
А земля в Касимово серая, совсем на крымскую не похожая.
Из зарослей было видно, как чужие офицеры возятся на
...Верить ИМ нельзя. Этот здоровенный старший лейтенант-ныряльщик вообще смотрел так, словно по-русски плохо понимает. Русоволосый, тренированный, плечи с буфет шириной, загар, словно с пляжа. Возможно, из обрусевших немцев. В разговоре что-то такое проскакивает. Чуждое. Не советское.
Настоящей контрразведчицей Шведова не была. В штате всего полгода, на должности санинструктора, без всякой спецподготовки. Сергей Вячеславович иногда об оперативной работе рассказывал. О деталях, о том, как на людей смотреть нужно, как слушать. Разговоров тех немного было, вот только помнила их Марина почти дословно.
...Снова щеки мокрые. Со слезами, сволочами такими, ничего поделать нельзя. И что плохо, даже не чувствуются. Марина вытерла глаза пилоткой.
Значит, старший лейтенант - чужак. Это почти наверняка. Возможно, свой чужак - из Коминтерна или долго в немецком тылу работал, но чужак. С майором непонятно. Говорит правильно, слушаешь - ничего не цепляет. Московские словечки проскальзывают. Манера обращаться начальственная, даже барственная, но это тоже понятно. Самоуверенный, невеликого ума, но явно с практическим опытом работы. Столичный, из вечно проверяющих, они такие. Одно толкнуло - в начале глянул как на молоко скисшее. Орать должен был, штрафбатом грозить, когда на землю гостей положили. А он вроде и журил, но как-то... Рад, что легко отделался? Что-то фальшивое определенно мелькнуло.
Лейтенант-очкарик. Торчок его знает лично, это бесспорно. Возможно, и Сергей Вячеславович именно о нем рассказывал. Тоже переводчик, тоже очкастый, с виду увалень и маменькин сынок. Хотя сейчас лейтенант Евгений (если верить документам), окуляры свои снял и близоруким не выглядит. Странно, что тоже с бревнышками ковыряется. С другой стороны, и майор работает. И отметины у него на брюшке явно пулевые. Майор-москвич с пулевыми? Или все-таки абвер, или как его там сейчас переименовали? Документы ерунда - с ходу хорошую 'липу' не расколет и профессионал, не то что старшина с крошечным опытом. Абвер или финны? У тех вроде много в разведке белогвардейцев и прочих предателей. Не складывается. Торчок этого Женечку признал без всяких колебаний, тут сомнений нет. Перевербовали? Маловероятно. И все равно...
Марина понимала, что делает глупости. Какая оперативная работа? Какой поиск? Кто поручал? Скажут, что спятила, из СМЕРШа определенно уберут. Может, и под трибунал сунут за дезертирство. Ну, дальше фронта не пошлют, а доживать до победы старшине Шведовой причин не имеется. Нет, в Касимове свои действия обосновала, только самоуправство пришьют, но не дезертирство. Торчок вообще ни при чем останется. Звание у Шведовой невысокое, не очень заслуженное, но тут сгодится для оправдания.