Десанты

Валин Юрий Павлович

Женька спешно пополз к Попутному. Прошептал:

– Кажется, я одного знаю. В Приморской армии встречались.

– Что, действительно СМЕРШ?
– поднял бровку майор.
– Ну, пообщайся.

С откоса правее заорал Коваленко:

– А ты куда, ёшкин кот, сам намылился? Думаешь, "лимонка" не достанет? Замри, говорю, хрен балтийский!

– Та мне твоя "лимонка" в жопу встряла...
– оскорбились в деревьях.

– Эй, вы швыряться погодите, - крикнул Женька.
– Слушай, ты случайно не красноармейцем Торчком будешь? Тем, что

Павло Захарович?

– Ефрейтор я, - после паузы отозвались из-за дерева.
– А що, видеться доводилось?

– Херсонес помнишь? Аэродром, фрицев тьма. Допрашивать их замучились.

– Так то товарищ переводчику? А эт, вторая сержант?

– Не, её нету. В Москве осталась. Ты с Варвариным прилетал или как?

– То секретно.

– Понял. Я встану. С удостоверением. Не бабахните?

– Так если удостоверение узрим...

Торчок был всё тем же - низкоросло-кривоватым-узловатым. Даже щетина та же. Но на погонах красовалась ефрейторская лычка, да и вооружен был гармонично - ухватистым, по росту ППС. Церемонно показали друг другу удостоверения, церемонно пожали друг другу руки.

– Жив, значит, - одобрительно кивнул Торчок.
– А подполковник-то наш...

– Знаю, на могиле мы были.

Торчок глянул на поднявшихся за кромкой обрыва офицеров:

– По одному делу, выходит, работаем.

Женька смотрел на напарника ефрейтора - по всему получалось, что вовсе и напарница. И юбка, и косы дурацкие, в хвойных иголках. Старшинские погоны. Лет около тридцати - некрасивая, лицо опухшее, одутловатое. Видимо, нездорова, да еще комарье. В руке наган, в кобуру не прячет. Козырнула майору, потом свободной рукой открытое удостоверение предъявила - это грамотно, дистанцию сохраняет: и прочесть можно, и документ не выхватишь. Собственно, выхватывать никто и не будет - видно, что стукнет из револьвера не задумываясь. Вон, даже курок взведен.

– Что вы, товарищ Шведова, такую горячку порете?
– укоризненно поинтересовался Попутный, демонстрируя собственное удостоверение.
– Бьем своих, чтоб чужие боялись?

– По сведениям комендатуры района, здесь наших военнослужащих нет, - сипло сказала старшина и посмотрела на здоровяка Коваленко.
– Извините, товарищ старший лейтенант, могу я на ваши документы взглянуть?

Коваленко молча показал удостоверение. Женька раскрыл свое - Шведова кинула короткий взгляд поверх 'корочек' то ли сличая лицо владельца, то ли удивляясь чему-то. Глаза у тетки были узкие, красноватые - точно чем-то болеет.

– Нас утром обстреляли. У соседнего озера.

Торчок показал продырявленную пилотку:

– Отож. Прямо в висок шло.

– Ну, что вы, товарищи хотите, ближний тыл фронта. Товарищ старшина, а вот разрешите поинтересоваться...

Шведова протянула листок с печатью:

– '...и по возможности установить обстоятельства гибели подполковника Варварина С.В.' Ага, полагаете, поиск в лесу посредством нагана и ефрейтора, это 'по возможности'?
– осведомился майор.

– Да, - предельно лаконично сказала старшина.

До Женьки начало доходить.

Попутный вернул Шведовой командировочное предписания:

– Ну и что удалось установить? Мы, видите ли, здесь с весьма схожим заданием. Правда, с более широкими полномочиями.

– Самолет мы не нашли. Пока, - Шведова смотрела в землю.
– К этому озеру вышли только утром. На соседних - никаких следов.

– Пушку мы нашли, - уточнил Торчок.
– Чухна, сволочь, в воду успела спихнуть.

– Без брани, товарищ ефрейтор, - сказала старшина.

– Виноватый. В общем, надо зрить. Ежели ероплан булькнул, то тута он.

– Значит, так, товарищи коллеги, - Попутный заложил ладошки за ремень на животе.
– Поступаете в мое распоряжение. Пока охраняете лагерь, а мы, как специалисты, занимаемся изучением водоема. Вечером подвезем вас до ночлега.

– Вечером уходить нельзя. Если самолет здесь, враг может попытаться ликвидировать следы, - просипела Шведова.

– Вы полагаете?
– майор смотрел в лоб женщины, где к волосам нацеплялись сосновые иглы.

– Сами знаете, - сказала старшина.

* * *

– М-да, сюрпризец, однако, - сказал Попутный.

Следственная группа неспешно двигалась над песчаным обрывом, вглядываясь в воду.

– Я вообще не понял. Чего эта тетка с небритым гномом здесь шныряют?
– пробубнил Коваленко.
– Что, из Севастополя больше послать было некого?

– Может, и некого. Дело это не наше, и вникать нам незачем, - пробормотал Женька.

На него покосился майор:

– Вот сразу видно, что ты, Евгений, успел в приличной компании поработать. В отличии от. Женщина женщине, конечно, рознь, но что-то общее имеется. Но в чем ты ошибаешься, так это в том, что это не наше дело. Увы, истинной тактичности мы позволить себе никак не можем. Надо бы понять, что данный товарищ знает.

– Кто? Эта Шведова? А что она может знать и какое это имеет значение?
– удивился Коваленко.

– Все мы люди, все мы человеки, - сообщил майор.
– Следовательно, ничто человеческое нам не чуждо. Лично я покойного не осуждаю.

– Он мог и не знать, - заметил Женька.
– Они, ну, не совсем...

– Не пара? Она двадцать пятого года рождения. Молодая, сознательная, образованная. И характер имеется. Очень даже пара. Была.

– Кто 'двадцать пятого'?
– ужаснулся Коваленко.
– Шведова? Да она...

– В бабушки тебе годиться? Верно. Но это не отменяет того факта, что на текущий момент ей девятнадцать лет, - сообщил Попутный.

– Валер, она тут по лесу бродила и ревела, - хмуро сказал Женька.
– Товарищ майор, давайте их домой отправим? Заедут в Касимово, на могилу еще раз взглянут, сядут в самолет. Торчок ее в целости доставит, я его знаю.