Десерт с щепоткой магии
Шрифт:
Но она неожиданно мило улыбнулась и представилась:
– Лика. Гликерия.
– Какое красивое имя, – сказал я совершенно искренне. – Лика… Лика, могу ли я снова когда-нибудь тебя увидеть?
Она потупила взгляд.
– Я сама тебя найду. Ты ведь дозорник? Из какого участка?
Конечно, юной девушке не нужны компрометирующие связи. Если госпожа Дорин или любая жиличка увидят, что рядом с девицей околачивается двухметровый детина подозрительной наружности, Лику запросто могут выставить из пансиона.
– Участок на Виноградной
– Я знаю, где это, – ответила она тихо-тихо. – Я приду.
Она юркнула в приоткрытую калитку и направилась к крыльцу, не оглядываясь.
«Когда? – хотел крикнуть я вслед. – Когда тебя ждать?»
Я заставил себя заткнуться и оставить ее в покое. Захочет – придет. Нет – значит, таково ее решение. Еще не хватало, чтобы она подумала, будто я требую благодарности за спасение.
Отойдя на несколько шагов, я все-таки не выдержал и обернулся. Странно, но Лики не оказалось на дорожке к пансиону. Наверное, последние метры она проделала бегом, стремясь поскорее очутиться в безопасности, и ее можно понять.
Весь путь по направлению к дому я нес сюртук в руках и то и дело подносил его к носу: он пропитался ароматом юной Лики – ванилью и лемонграссом, точно Лика была сладкой сдобой. Мне отчаянно хотелось попробовать на вкус ее поцелуй…
«Дален, уймись, – шипел я на себя, досадуя на эти несвоевременные и неожиданные чувства к незнакомке. – Это все с недосыпа! Завтра пройдет!»
Но с утра наваждение никуда не делось. Я заснул с мыслями о Лике и проснулся с мыслями о ней.
ГЛАВА 10
Рассказ Далена
Горький кофе не бодрил, голова была тяжелой, будто я выпил не бокал эля, а целую лоханку, провел ночь за столом таверны и вовсе не ложился спать. Но это не крепкий алкоголь, а внезапное наваждение туманило разум.
Моя рассеянность была заметна невооруженным взглядом. Джейс, с которым я сегодня оставался на дежурстве в участке, знал о моей затянувшейся переписке с отцом.
– Что, никак твои не смирятся? Может, стоит вернуться, Дален? Ты ведь старшак, хочешь того или нет.
Он предположил, что мой угрюмый и отрешенный вид связан с полученным письмом, а я-то про него и думать забыл. Надо бы, кстати, записать ответ, но черкнуть несколько строк – минутное дело, ведь я уже знал, чтo стану писать.
День выдался суматошный. Не успели парни разойтись на патрулирование, а мы с Джейсом – расправиться с кофе, как повалили просители и жалобщики.
– Соседка держит козу! – доверительно сообщала сухонькая старушка, не по погоде одетая в облезлую шубку, побитую молью. – Козу, господин дозорник! На балконе! Виданное ли дело!
Я кивал и притворялся, что веду запись на бланке. Старушку эту хорошо знали во всех близлежащих участках района. Кажется, она искренне считала, что выполняет за нас нашу работу, собирая сплетни и домыслы, половина из которых оказывалась
– Мы обязательно проверим, госпожа Шмиль. Спасибо за бдительность.
На освободившийся стул немедленно опустился местный лавочник с жалобой на шайку беспризорников, которые повадились таскать овощи с лотков. Лавочника сменила женщина со спящим младенцем на руках.
– Украли кошелек! Негодяи! И как рука у них не отсохла! Вышла из дома за молоком, пришла в лавку – а в кармане-то его и нет!
– Сумеете подробно пересказать все события утра? С кем сталкивались по дороге? Разговаривали? Если не помните, я могу предложить мнемосферу.
– Давайте! – махнула она рукой. – Я сегодня себя не помню, не то что утренние события. Эта картофелина, которая сейчас так мирно сопит, всю ночь мне спать не давала.
Я вытащил из ящика стола старенькую мнемосферу: мутное стекло покрывала паутинка трещин. Сколько раз я говорил начальству, что оборудование у нас в участке просто курам на смех – разваливается от старости. Хоть сам иди и покупай себе инвентарь.
Женщина положила ладонь на сферу – внутри заклубился сизый дым, постепенно приобретающий очертания предметов и людей. Мы вместе с молодой матерью наблюдали, как она заворачивает пищащую малышку в шаль, как хватает корзину и кошелек, но, отвлекшись на ребенка, кладет кошелек на кухонный стол и выходит из дома.
– Ой! – воскликнула она, краснея. – Простите великодушно, господин дозорник. Кажется, я ввела вас в заблуждение!
Я был только рад, что «кража» объяснилась недоразумением: меньше бумаг заполнять. Лучше бы я сегодня был в патруле, ненавижу бумажную волокиту. Но, с другой стороны, сейчас голова занята делом, а накручивая круги по району, я бы нет-нет да возвращался мыслями к Лике.
Поразительно, чем она, обычная девушка, так меня впечатлила? Своей уязвимостью, нежностью? Взглядом испуганной лани? Будто включился инстинкт, вшитый в сознание каждого сильного мужчины: защищать и оберегать.
Я, как любой привлекательный – смею на это надеяться – холостяк, не отказывал себе в кратковременных связях с симпатичными особами. Само собой, к обоюдному удовольствию. Но из-за службы в дозоре романы длились недолго, к тому же я никогда не забывал о том, что в будущем меня ждет брак по расчету, с невестой, выбранной родителями.
В шесть на дежурство заступила вечерняя смена, и я выбрался на крыльцо с чугунной головой и скрюченными от пера пальцами. Но усталость как рукой сняло, когда я увидел на другой стороне улицы, в тени дома, знакомый хрупкий силуэт.
Лика робела и изо всех сил делала вид, что оказалась здесь случайно, шла мимо да вдруг вспомнила, что здесь, на Виноградной улице, служит тот громила, который вчера, так уж вышло, отбил ее у шайки бандитов.
Я не хотел смущать ее еще больше и тоже притворился, что мы встретились внезапно и я всего лишь подошел поздороваться.