Деспот
Шрифт:
К тому же, почти все, кого бы он мог пригласить, разлетелись подальше от адского пекла куда-нибудь на острова. Да и дата не круглая, можно не заморачиваться.
В общем отмечать решили в загородном доме. Гостей было мало: тетя с дядей и парочка папиных партнеров, заехавший поздравить его дежурными презентами вроде бутылки коллекционного виски или очередной дорогущей ручки, из тех, что любит Марич.
От тоже приехал. Одним из последних, видимо, не собираясь
Я этого ничего не знала.
Весь день я отсиживалась в комнате, завидуя тем, кто плещется в воде, потому что выходить на палящее солнце с моей кожей – это чистое самоубийство.
Правда, то, что я выползла уже около пяти, меня тоже не спасло, но об этом я узнала на следующий день.
А пока наплававшись вдоволь до изнеможения, я отключилась в шезлонге. Меня так разморило, что проснулась я уже в темноте от плеска воды. Кто-то вылез из бассейна.
Я решила, что мне тоже не помешает остудить слишком горячую кожу перед тем, как все-таки впихнуть в себя кусок праздничного торта и отправиться спать.
Сделав небольшой заплыв на пару кругов, я отправилась в летний душ, установленный за перегородкой чуть дальше, и замерла.
Я отчетливо осознавала, что то, что я делаю, называется подглядыванием, но не могла отвести глаз.
Совершенное мужское тело под струями воды буквально гипнотизировало меня. Я впервые нашла красивым подобное. Прежде, я, конечно, отмечала, если парень хорошо сложен, но, кажется, именно с этого момента я стала не просто обращать на это внимание. Это стало пунктиком. Из-за этой спины, бугрящейся мускулами, из-за мышц жгутами, обвивающими ребра…
В ушах зашумело от адреналина из-за того, что меня могут застукать в этих кустах.
Время словно замедлилось.
А еще во мне проснулось какое-то непонятно чувство.
В тусклом свете садового фонаря я откровенно пожирала глазами крепкие мужские ягодицы, по которым стекала вода, талию, переходящую в узкие бедра.
Во рту сохло, мной овладевало странное томление, особенно при взгляде на спину. Почему-то она волновала меня больше всего. Представлялось, каково это – гладить ее, прижиматься к ней.
А когда мужчина развернулся под струями ко мне лицом…
Я, сгорая от стыда, разглядывала все: и широкую грудь с плоскими маленькими сосками, и живот с кубиками пресса. Дорожка темных волос, спускающаяся вниз от пупка, приковывала мое внимание. Тень, падающая от перекладин перегородки, скрывает от меня мужское естество,
И она отчего-то вызывала у меня особенный трепет.
Меня пронзило острое желание слизнуть воду, скатывающуюся вдоль волос.
Эта дикая мысль так напугала меня, что я покачнулась и, кажется, сломала ветку куста или наступила на что-то. Я не поняла, но раздавшийся треск показался мне оглушительным, и я сбежала…
– Я…
Честно говоря, я не знаю, что сказать. Это очень стыдно, что я тайком подглядывала за ним. Весь следующий день, стоило мне взглянуть на Сашу, и я безудержно краснела. Это не было заметно только потому, что я изрядно обгорела.
Подозреваю, что и сейчас я ярко малинового цвета до самых корней волос.
– Ты знал, что я там, и нечего не сказал, – пытаюсь я возмутиться, но мне мешает смущение.
– Я хотел осадить тебя сразу, но потом… Мне понравилось. Ты долго стояла. Я уже намылся на месяц вперед, а ты все не уходила. Даже, когда я решил показать тебе чуть больше.
Разнервничавшись, я прокусываю губу до крови. Слизнув выступившую капельку, я все-таки спрашиваю:
– Этим я тебя спровоцировала, этого оказалось достаточно?
– Да. С утра я, конечно, проверил твою реакцию и убедился, что в тебе проснулась женщина. И эта женщина находила меня привлекательным.
Я снова вспоминаю тот момент в дверях отцовского кабинета.
– Так что, Настя, если отбросить весь антураж наших с тобой взаимоотношений, ты меня хочешь. И давно.
Глава 25
Марич поднимается с дивана и направляется к дверям. Оправившись от неловкости за тот поступок, я закипаю от самоуверенности его слов, и иду за ним вслед, чтобы… не знаю… донести до него, что он не прав?
– И этого оказалось достаточно? – повторяю я свой вопрос, но уже не растерянно, а с возмущением.
– Да, – снова отвечает Саша, не оборачиваясь.
Он поднимается по лестнице на второй этаж, и я как привязанная следую за ним.
– А если ты ошибся? – мелко цокая каблучками домашних туфель, иду я за ним в сторону спальни. – А если ты не угадал, и я тебя… не хочу?
– Вряд ли, – Саша с усмешкой пропускает меня в комнату и заходит следом. Дверь мягко закрывается за его спиной.
Я не перестаю преследовать его по комнате.
– У меня и мыслей таких не было! – пытаюсь я достучаться до него, будто это возможно.
Он непрошибаем.
Уверен в собственной непогрешимости.
– Зато сейчас есть.
И как ни в чем не бывало, после этого заявления, расстегивает рубашку.
Глаза мои округляются, когда, сняв ее, Марич делает плавный шаг ко мне.
– А чтобы у тебя совсем сомнений не осталось…
Сильная рука властным движением притягивает меня к мужскому телу, от которого пышет жаром, словно внутри Саши нить накаливания.
И я, наконец, понимаю, что я в ловушке. Причем сама сунулась в мышеловку.