Десять басен смерти
Шрифт:
Погрузившись в размышления, Пьетро не знал, теряет ли он рассудок или находится на пути к разгадке; он не сводил глаз с песка под ногами. Ему было неспокойно. От вещества, которое убило Ланскене, и ингредиентов, входивших в его состав, до цветов, скрывавших какую-то басню, – казалось, с самого начала расследования он двигался в фарватере смертоносных духов. В фарватере еле намеченном… и опасном.
– Благодарю вас, мой друг. Возможно, вы оказали его величеству огромную услугу, хотя я еще не знаю точно, какую именно.
– Мое рвение и моя честь к услугам его величества… даже если я и философ, – ответил садовник с ноткой сарказма в голосе.
Пьетро повернулся на каблуках и, собираясь
– Ну, раз уж я здесь… – Он улыбнулся. – А орхидея? Особенно черная…
Нормандец в свою очередь улыбнулся.
– Она означает усердие, господин де Лансаль. Редкостное усердие.
Они помолчали.
Затем Пьетро засмеялся.
Нормандец вновь взялся за свою метлу, а Виравольта в раздумьях удалился.
Он уже собирался подняться по ступеням, ведущим к террасам, когда внезапно появившийся из-за балюстрады ловек с лицом, обмотанным шарфом, схватил его за руку. был наполовину скрыт в тени.
Черная Орхидея инстинктивно потянулся к своей шпаге.
Из-под шарфа послышался голос:
– Сюда, В. Я вас искал.
Несколько секунд Виравольта не двигался, не откликаясь на зов; мужчина вздохнул и открыл лицо.
На сей раз Виравольта его сразу узнал.
– Если вы закончили резвиться среди цветов…
Это был граф де Брогли.
– Виравольта, мне нужно с вами поговорить.
В это самое мгновение особый агент короны входил в сады Букингемского дворца, расположенного в самом центре Лондона. Он прибыл из Франции с чрезвычайно тревожным докладом. Он пересек парк Сент-Джеймс, затем подошел ко дворцу и попросил аудиенции у его величества Джорджа Уильяма Фредерика, называемого Георгом III, электором Ганновера, королем Великобритании и Ирландии. Затем, выполнив необходимые формальности, он прошел в ворота, попал в лабиринт коридоров и был направлен в сады. О его прибытии сообщили лорду Стормону одному из ближайших советников короля, который занимал пост английского посла во Франции, но в данный момент находился в Лондоне с краткосрочным визитом. Шпион щелкнул каблуками и отрапортовал. Излагая собранные сведения, он время от времени бросал взгляд на вырисовывающийся поодаль силуэт короля в парике и широком красном плаще с золотыми галунами, подбитом горностаем; казалось, Георг III был поглощен созерцанием своих розовых кустов. Король прогуливался по саду в ожидании продолжительной беседы со своими главными министрами, которая должна была состояться через час. Ему доставляло удовольствие шагать по садам и рассматривать сотни видов растущих в нем деревьев и диких цветов. На его руке была защитная перчатка, позволявшая осматривать розовые кусты без риска уколоться. Что касается лорда Стормона, он слушал агента с преувеличенным вниманием, подперев подбородок рукой. Вскоре он отпустил его и возвратился к его величеству.
– Король Франции умер, – сказал он.
– Умер? – задумчиво повторил Георг III. – Значит, это все-таки произошло.
– Вызывает тревогу, ваше величество… то, что происходит с руководством нашей контрразведки. Я не совсем понимаю смысл некоторых маневров.
– Но чем же занимается лорд Стивенс?
– Понятия не имею. Обещаю разузнать как можно скорее. Похоже, он готовит какую-то «операцию», пользуясь тем, что ваше величество дали ему карт-бланш. Операцию, которую он окрестил… Party Time. [21]
21
«Время веселиться» (англ.)
Георг III искоса посмотрел на него.
– Party Time? Но ради всех святых, что же это значит.
Лорд Стормон развел руками.
– Боже мой, я ничего не знаю! Но поверьте
Его величество щелкнул языком и выпустил из рук розу с шипами.
– Пожалуй, настало время призвать лорда Стивенса к порядку. Докладывайте обо всем непосредственно мне.
Затем король с отсутствующим видом вновь занялся своими розами.
Мрачный Стормон повернулся лицом к садам.
– I will, Your Majesty. Party Time. [22]
Национальная лотерея
Королевское поместье, Шуази
«Возможно ли это?» – думала королева.
Стоя у окна своих апартаментов в Шуази, Мария Антуанетта изо всех сил старалась сосредоточиться.
Она только сейчас начинала понимать. Первый шок она испытала, когда свита перед ее отъездом из Версаля потребовала подать «лошадей королевы». Все расплывалось у нее перед глазами. Она держала возле рта носовой платок. Сердце прыгало в груди. Рядом с супругом и в сопровождении графини де Прованс и графа и графини д'Артуа она прошла по залам сквозь ряды придворных. Напряжение не спадало и в карете, везущей ее по направлению к Шуази. Волнуясь, графиня д'Артуа переврала какое-то слово, и все залились нервным смехом. Пребывание в поместье, находящемся далеко от версальских миазмов, было подобно глотку свежего воздуха. Момент был подходящим для того, чтобы во всем разобраться. Созерцая зелень садов, молодая женщина пыталась собраться с духом. К ошеломлению, связанному с трауром, примешивался ужас данного обета.
22
Будет исполнено, ваше величество. Время веселиться (англ.)
Королева Франции!
С минуту она рассматривала раскачивающиеся на ветру верхушки деревьев. Затем села и вновь взялась за перо. Она аккуратно обмакнула его в чернильницу. Одно воспоминание заставило ее улыбнуться. В конце церемонии бракосочетания все члены семьи по очереди подписывали брачный контракт. Король просто написал «Людовик», а наследник старательно вывел: «Людовик Август». Очередь дошла до Марии Антуанетты, и она склонилась, подписываясь как Мария Антуанетта Жозефа Жанна. Но рядом с первой «ж» она посадила огромную кляксу. Возможно, она замешкалась, выводя окончание «етта». Она еще не успела привыкнуть к новой подписи. При рождении ей дали имя Мария Антония Жозефа Жанна. Но в семейном кругу ее всегда звали просто Антуан. При венском дворе была принята французская огласовка имен.
Клякса.
Она прыснула со смеху, перед глазами была пелена.
Все это, казалось, было так давно.
А сейчас она писала матери, императрице Марии Терезии Австрийской.
« Я не могу не восхищаться тем, как распорядилось Провидение, избрав меня, Вашего последнего ребенка, для самого прекрасного королевства в Европе. Еще в большей степени, чем когда-либо, я сознаю, чем я обязана заботе своей августейшей матери, которая с таким вниманием и тщательностью устроила мою судьбу…»
Она тут же встала и в задумчивости принялась поправлять букет лилий.
Конечно, Людовик XV скончался. Марию Антуанетту не покидало ощущение, что с ним закончилась и часть ее собственной жизни. Она любила Папочку-Короля, который всегда был внимателен и доброжелательно настроен по отношению к ней – несмотря на некоторую фальшь. И ей было грустно, она чувствовала себя немного потерянной. Не так ли она чувствовала себя всегда с момента приезда во Францию? Но сегодня, несмотря на противоречивые эмоции, она испытывала смутное удовлетворение.