Десять богов Гойнзала
Шрифт:
– А кто владеет землями около самой скалы?
– Никто. Рядом с Телиорром невозможно выжить.
– Почему?
– Когда ты ее увидишь, сам поймешь.
– А ты думаешь, нам придется идти туда? Ведь тогда мы не успеем вернуться в племя!
– Наш поход - сплошное безумие и одному уже стоил рассудка. Неизвестно, что случится завтра.
– Мру отмахнулся, намекая на конец беседы. Он снова принялся водить пальцами по косточкам. Гахлук обиженно хмыкнул.
– Неужто бредни этого динозавра разума ты принимаешь на веру?
– возмутился Шуба.
– Он наврал мне?
– подумал
– Правильно-неправильно, какая разница! На такие научные темы, как устройство мира следует говорить с тем, кто познал сие мироздание изнутри и снаружи. Например, со мной.
– Обожди!
– прервал их беседу Пояс.
– Любимый и обожаемый хозяин, оставь глупые философские проблемы высушенным ученым стручкам, а сам займись чем-нибудь более стоящим. Не гложет ли тебя желание плотских утех? Мне вообще обидно это осознавать, но за сутки, которые ты меня носишь, мы еще ни с кем не покувыркались! Здесь два отличных партнера и к тому же приближаются несколько других...
Гахлук раскрыл сомкнувшиеся было веки и вгляделся в сумерки. За деревьями, на фоне светлых сугробов мелькали черные тени.
– Лап-лапы!!
– заорал Гахлук.
– Огонь!!
– вторил Шуба, едва не угодивший в костер.
– Где?! Кто!? А-а-а-а!!!
– Мру спешно стал хватать кости, но те разлетались из его дрожащих рук. Вейкинкакан глупо таращил осоловевшие глаза. Враги приблизились вплотную и явно не собирались во второй раз упускать добычу. От одной из теней отделился сгусток синего пламени, который вдруг вспыхнул ярче костра. Перед тремя деморализованными путешественниками предстало около двух десятков разъяренных погоней по мокрому снегу воинов с топорами и один очень злой на вид волшебник. Расправа обещала быть скорой и беспощадной. Холодный ветер, словно дыхание смерти, взбудоражил ветки деревьев и прошелся по лицу Гахлука.
– Ну, Шуба!
– пробормотал он. Тот ответил слабым потрескиванием искр в гуще меха.
– Ух, слишком их много! Кстати, забыл тебе сказать, что нам, простым талисманам, трудновато биться с крутыми колдунами... А этот как раз крутой чувак. В натуре, положение фиговое. Я бы на твоем месте рвал когти.
Из всех вылившихся на него за пару мгновений непонятных слов Гахлук уяснил одно: сейчас и здесь Шуба ему не помощник. Что же делать? Бежать? Но он не знает здешних мест и в одиночку просто заблудится и замерзнет где-нибудь в лесу. Он в отчаянии поднял вверх сияющие в ночи голубым неровным светом руки. Лап-лапы в ужасе закричали, тыча в его сторону пальцами. Колдун, составляющий из своих пальцев какую-то загадочную и страшную комбинацию, открыл рот. Тут же он проворно подхватил полы своей драной хламиды и пустился наутек. Воющие от страха воины не отстали от волшебника намного. Гахлук осклабился:
– Ну вот... А ты испугался. Хватило одного движения...
– Лучше обернись, кретинозавр!!
Вейкинкакан, согнувшись пополам, прикрывал голову руками, а Мру прижался щекой к березовому стволу и скосил глаза так, что они казались бельмами. С ветром творилось нечто странное. Он отрывисто метался из одной стороны в другую, меняя направление каждое мгновение. На западе в небе сияли яркие оранжевые зарницы. Вскоре выяснилась их причина: деревья вспыхивали, как сухие камышинки, каждое следующее ближе к стоянке, чем предыдущее. Между не сгоревшими пока стволами двигалось яркое пламенное пятно. В небе под свист ветра мелькнул силуэт человека в развевающихся одеждах.
– Поздравляю!
– сказал Шуба срывающимся голосом.
– Мы в дерьме по уши и даже глубже. Сейчас они устроят нам зыканскую разборку!!
– Я не буду возражать, если ты меня снимешь, - сладеньким голоском прошептал Пояс.
– Вроде бы я тебе не очень нравился...
– Что случилось?
– почти проплакал Гахлук. Он не понимал, в чем именно дело, но в том, что оно очень плохо, не сомневался.
– Пояс!! Ты слизняк!! Трусливый донжуан!! Очко на нуле?!
– А тебе хочется сдохнуть?
– Да что случилось!!!??
– Значит так, очень быстро. Вон там, с запада, к тебе приближается Повелитель Огня, а над твоей обреченной башкой кружит Вольный Ветер, усек?
– Боги? Опять!?
– Увы.
– Чего им нужно?
– Твоя задница.
– Если бы, Шуба!
– Оставь свои грязные мыслишки, Пояс... Они хотят тебя убить, Гахлук, потому что ты уделал Деда Мороза и Вечную Весну. В общем-то они тоже боятся тебя... Но, это им не помешает уничтожить и тебя, и меня, и Пояс. Всем пока! Общаться было если не приятно, то весело. В моей смерти прошу винить мою собственную глупость - хватило же мне связать судьбу с таким лохом, как ты, дорогой Гахлук... Боже правый и левый, как жить хочется!!
– Может, попробуем драться?
– Эге, да ты лихо спятил от страха! Здесь два Бога сразу! Повелитель Огня одет в костюмчик из чистого пламени, который нельзя пробить ничем. Он - как я, только... лучше. Может, он и не очень в атаке, но для этого здесь Вольный Ветер. У него есть рог по имени Поющий Смерч. На нем десять дырочек. Если их не трогать, то, подув в рог, можно извлечь легкий, ласковый и нежный ветерок. Если закрыть пять дырочек, его станет гнуть деревья, если десять - он порвет тебя на клочки. Теперь тебе все ясно? Эй, Пояс! Бывай, старый Трах!!
– Хорошей тебе смерти, дохлое животное!
Серый человек парил над самой поляной, где расположились санаипы, превратившиеся сейчас в неподвижные статуи.
Вскоре сюда же подошел объятый пламенем человек, который зажигал деревья одним своим прикосновением. На горящем лице выделялись грубые черты - две перпендикулярные друг другу широкие полосы рта и носа, два круга - глаза. Вольный Ветер отнял от губ слегка изогнутый рог длиной в полтора локтя. Громовым голосом он спросил:
– Где тот, кто посмел поднять руку на избранных? Где этот жалкий червяк?
– Вон тот!
– потрескивающим, как жадное пламя на сосновых поленьях, голосом воскликнул Повелитель Огня.
– Я узнаю шубу Деда Мороза, которую он на себя нацепил.
– Шуба ему не поможет, - мрачно сказал Вольный Ветер и поднес к лицу свой рог. Его "горящий" напарник поднял руки.
Судя по всем канонам развития жизни, выскочка Гахлук на этом должен был закончить исполнение роли божка на сцене мироздания и отправиться к праотцам. Он сам это прекрасно понимал, но отчего-то был отчаянно не согласен с таким оборотом дел. Действуя бессознательно и интуитивно, он воскликнул: