Десять дней в Рио
Шрифт:
— Какие еще змеи? — захлопала глазами Лусиа.
— Воздушные, — пояснил наш гид. — Они внезапно взметнулись над фавелой, а это знак. Бандиты заметили его и быстро разбежались. Так что вас я заранее предупреждаю: в фавелах змеев пускают не для забавы! Это делают специальные мальчишки-смотрящие, отслеживающие передвижение полицейских вокруг фавелы. Как только заприметят фараонов, запускают красных — предупреждение бандитам. А зеленые значат: все спокойно, грабьте дальше!
— Обнадеживает! — хихикнула я. Чувство опасности почему-то вызывает у меня нездоровый смех. Наверное, так на меня действует адреналин. — А кто такие хуаны?
— Хуаны — кличка бандитов в фавелах, — пояснил Эдмундо. — Русские туристы, которых я как-то возил в Росинью, сказали,
— А, тогда я поняла! — обрадовалась я и еще раз похвалила себя за то, что сняла колье Фелипе и не взяла наличных денег. Правда, у меня с собой камера и паспорт. Но должна же я чем-то фотографировать и как-то доказывать, что я — это я. Если что, конечно…
Наша цель — фавела Росинья (Rocinha). Она считается наиболее цивилизованной, так как в ней наиболее развита инфраструктура — если, конечно, самостийно отведенные электрические кабели и самодельную канализацию можно так назвать. Еще многие жители Росиньи не воруют, а трудятся в «Shopping Fashion Mall» — торговом центре, находящемся неподалеку, на авенида Нимейер (Avenida Niemeyer). Трудолюбие также в лучшую сторону отличает жителей Росиньи от менее сознательных обитателей других трущоб.
Чтобы попасть в Росинью, мы прокатились практически через весь город — через мой любимый район Лагоа вокруг живописного озера, через урбанистический Гавеа. Из открытого военного джипа особенно прикольно наблюдать город: на авенида Негран-де-Лима (Avenida Negr~ao de Lima) я на ходу заметила причудливое здание. «Это наш планетарий!» — объяснил мне водитель по кличке Ча-ча-ча.
Интересно, что даже трущобы в Рио не такие, как в других городах. Я как-то писала для своей газеты о «трущобном туризме» — набирающем сейчас обороты туристическом направлении. Городов-чемпионов в этом виде туризма три: южноафриканский Йоханнесбург, индийский Мумбай и бразильский Рио. Но если «таун-шипы» (черные резервации) Йоханнесбурга окружают город, но все-таки находятся за его пределами, а беднейшие кварталы Мумбай сконцентрировались в части мегаполиса, удаленной от океана и фешенебельного центра, то фавелы Рио — они везде!
Любители художественных метафор называют фавелы раковой опухолью города. Трущобы и правда разрастаются, пуская метастазы прямо в кварталы роскошных вилл и урбанистических небоскребов. В Рио фавела может начаться совершенно неожиданно — прямо за углом роскошной прогулочной авениды. Примерно так с нами и произошло: только что мы ехали по нарядной Эстрада-да-Лагоа (Estrada da Lagoa) мимо красивых частных домов и вдруг — раз, и виллы сменились картонными хижинами без крыш, грубо сколоченными бараками, узкими улочками с кучами мусора и зловонными каналами.
Как нам объяснил гид, со стороны океана к Росинье не подъехать — она находится на горе, как и большинство фавел в Рио. Поэтому мы подобрались к трущобе с тыла. А ее тыл — не что иное, как фешенебельный район Сан-Конрадо! По словам Эдмундо, жители Росиньи особенно гордятся тем, что живут в «престижном месте»: близко к центру, к океану, и до работы рукой подать, особенно тем «труженикам», чей бизнес — грабить туристов на пляжах.
Из-за густонаселенности дома в фавелах лепят один на другой, создавая хлипкие многоэтажки из подручных средств. Если смотреть на них снизу, они похожи на пчелиные соты, облепившие гору.
Я вспомнила свое ощущение, когда с вершины Пан-ди-Асукар любовалась на прекрасные горы, как ожерелье обрамляющие Рио. Сверху они еще были девственно зелены, но снизу почти на каждую из них уже наступала единым выцветшим фронтом фавела, пожирая все на своем пути.
Наш гид рассказал, что трущобы получили свое название благодаря деревьям породы фавела: они пышно зеленели на холме Провидения, когда там возникли первые бедняцкие поселения. В XIX веке солдатский отряд из бразильского города Байя сразился здесь с воинами короля. Солдаты захватили холм и на нем же поселились, вырубив все деревья, чтобы соорудить себе нехитрые жилища. Так возник первый трущобный квартал, который в народе тут же прозвали Morro de Favela (холм Фавелы). Впоследствии к первым трущобным поселенцам подтянулись другие мигранты из северо-восточных регионов Бразилии, страдающих от нищеты и безработицы. Бедняцкие кварталы неуклонно расширялись, так и не приобретя официальный муниципальный статус. Лишь в 1994 году незаконные поселения впервые нанесли на карту Рио.
— Из почти десятимиллионного населения Рио в трущобах проживает около двух миллионов жителей, — объяснял нам Эдмундо. — В сороковых годах в Рио-де-Жанейро уже было около шестидесяти фавел, а сейчас их более сотни. Условия жизни сами видите какие. Хотя Росинья, где мы с вами находимся, считается «образцовой фавелой» — только по ней возможно водить экскурсии. В других фавелах договаривайся не договаривайся, а убить могут запросто, если кому-то вожжа под хвост попадет. А концов потом не сыщешь! Зато названия у фавел самые пафосные — Новая Бразилиа, Город Бога, Донна-Марта. Сегодня уже в каждой фавеле есть водопровод, асфальт, канализация и электричество, однако условия жизни все равно оставляют желать лучшего. Кстати, Росинья насчитывает более ста тысяч жителей и недавно получила официальный статус района Рио-де-Жанейро. Другие трущобы тоже со временем только разрастаются.
Федька что-то прошептал на ушко своей подруге, и Лусиа обратилась к гиду:
— Федерико говорит, что у них в Неаполе тоже полно бедняцких кварталов, которые служат приютом криминалу. Но итальянские власти пытаются решить проблему, расселяя трущобы и предоставляя бездомным муниципальное жилье. Он спрашивает, почему Рио терпит у себя эти клоаки? Да еще чуть ли не в самых лучших районах города?
— У нас тоже существуют различные программы по обустройству фавел. Есть социальные, направленные на возвращение их жителей в социум. Есть и жилищные — по расселению трущоб. В рамках социальных программ в некоторых фавелах открывают школы, поликлиники, во многих сегодня есть школы самбы и школы моделей — для тех, кто хочет завязать с проституцией. Но вот как только речь заходит о расселении, выясняется, что большинство жителей не желают покидать свои «пчелиные соты» и «лежачие небоскребы» ради новостроек на окраинах. А ведь правительство уже подготовило «муниципальные парки» — кварталы новостроек с просторными квартирами. Но, представьте, обитателям фавел вовсе не хочется «на выселки»! Ведь в Рио многие фавелы, как и Росинья, расположены бок о бок с дорогими центральными кварталами. Отсюда ближе до работы — будь то официальная подработка или «карманное ремесло». Да и до знаменитых пляжей рукой подать. А там, где все голые, классовые границы стираются и возникает иллюзия причастности к жизни «чудесного города».
Пусть призрачная, но надежда, что рано или поздно обязательно вырвешься из нищеты.
— А если кого-то и удается расселить, — добавил наш водитель Ча-ча-ча, — то, как говорится, свято место пусто не бывает. С северо-востока страны в Рио ежедневно катятся полные автобусы все новых и новых переселенцев. Моя дальняя родня не так давно перебралась в фавелу Донна-Марта из местечка Уруара, штат Пара. Я говорю: «У вас же там деревенский, но дом, зачем вам в большой город, но в картонную коробку? Ведь семья-то большая — семь человек!» Но этих людей не переубедишь: им кажется, что большой город — это их шанс. Даже если пока они прозябают в нищете. Они верят, что однажды утром откроют глаза — и увидят себя не в Росинье, а в «Copacabana Palace». Они наивные и верят в чудеса.
Да уж, вот она, жизненная несправедливость! Верить в чудеса хорошо, а жить в нищете — плохо. Хотя мне, например, фавелы почему-то показались веселенькими.
Да, убогонькие постройки, зато раскрашены во все цвета радуги — прямо как мебель в детском саду! На некоторых самодельных домиках красуются самодельные же вывески «HOTEL», «BAR», «DISCO», что добавляет сюрреалистичности в эту странную картинку. Здешняя нищета, как стареющая кокотка кисти Тулуз-Лотрека, словно принарядилась, подкрасилась и готовится к эффектному выходу в свет.