Десять лет до страшного суда
Шрифт:
Самая сильная за всю историю Лиффа армия выступила на Лиффдарг с песнями и патриотическими лозунгами.
15
Тчорнио познакомился наконец со своим таинственным благодетелем. Это произошло поздно вечером, в тот же день, когда терране давали свой банкет по поводу юбилея. Тчорнио был бесцеремонно разбужен и препровожден в помещение штаба Комитета тот самый темный низкорослый мужчина, который все это время действовал как посредник между Комитетом и анонимным вельможей.
— Что все это значит? — не переставая спрашивал Тчорнио коротышку, пока тот вел его по темным улицам Лиффдарга; но тот даже не удосуживался отвечать на его вопросы.
Когда таинственный благодетель вошел в штаб-квартиру, Тчорнио почти рефлекторно упал на колени.
— Садись, Тчорнио, — приветливо обратился к нему вельможа. — У нас очень мало времени, а нам многое нужно обсудить, и поэтому обойдемся без формальностей.
Тчорнио безвольно сел; его гость, неторопливо меряя узкую комнату шагами, давал ему указания относительно дальнейших действий Комитета.
— Завтра утром, — говорил он, — Пятая и Седьмая дивизии идут на Астиндарг. В городе остаются только три полка гвардейцев и одна дивизия Королевских Войск. У нас вряд ли появится в обозримом будущем другая такая возможность.
— Да, сэр, — механически ответил Тчорнио, совершенно не понимая, к чему клонит его высокопоставленный патрон.
— Теперь поговорим о том, что должен будешь сделать ты. Дивизии должны выйти из города на рассвете. Двумя часами позже ты должен напасть на бараки гвардейцев. Тебе вряд ли потребуется больше, чем тысяча человек.
— Но, сэр, ведь Материнская Гвардия…
— Материнские гвардейцы — не более чем солдаты. Пока ты будешь брать бараки, пусть твой друг Гардниен с двумя тысячами захватит дворец. Обе атаки должны закончиться успешно.
— Дворец?!!
— Да, это так. А когда закончишь с бараками, веди своих людей к дворцу и помоги Гардниену.
— Но, сэр, ведь Король!.. — Тчорнио, ничего не понимая, просто обезумел.
— Проклятье Матери на Короля! — холодно ответил вельможа. — Завтра мы его свергнем.
— Но Король — мой родной дядя! — Тчорнио, доведенный до грани истерики, едва сдерживал слезы.
— Все это ерунда. Запомни: Король — твой враг. Как ты думаешь, кто стоит за этим заговором, с которым ты борешься на протяжении вот уже четырех с половиной лет?
— Неужели сам Король?!!
— Конечно, он. Кто еще выигрывает от заговора против знати? Осгард с самого момента смерти своего отца пытался уменьшить наше влияние. И ты об этом знаешь. И мне неважно, является ли он твоим родным братом…
— Братом моей матери, сэр!
— Он не стоит и мизинца твоей матери, Тчорнио. Все, что я должен сказать тебе, так это то, что если ты действительно хочешь бороться с заговором, то в первую очередь ты должен свергнуть Короля Осгарда. Он — главный заговорщик. Все очень просто объясняется.
— Но я не могу воевать против своего собственного дяди, сэр. К тому же, он — Король. Вы же не хотите, чтобы я совершил измену?
— Изменой будет твой отказ, Тчорнио. Да ты понимаешь, что я могу сделать с тобой, если ты откажешься? Если захочу, то объявлю тебя изменником. Король все еще верит мне, и каждый поверит мне. Более того, я смогу доказать это даже списками членов твоего Комитета. Ты довольно мало уделял внимания проверке тех, кого успел навербовать за четыре года.
Но и это еще не все, что я сделаю тебе, если ты не подчинишься мне. У меня есть и другие, хорошо испытанные способы наказать тебя за неповиновение. Ведь Долгая Смерть может длиться и шесть месяцев вместо одного…
Наступила длительная пауза, в течение которой вельможа, стоя у окна, задумчиво смотрел на улицу, а Тчорнио сидел за своим столом как истукан, пытаясь принять решение. Внезапно вельможа повернулся к нему и резко бросил:
— Ну так что?
— Сейчас я отдам приказ, — еле слышно промямлил Тчорнио.
— Превосходно, — просиял вельможа. — Я знал, что могу рассчитывать на тебя. А сейчас мне нужно спешить домой. Встретимся завтра в обед во дворце. Встань на колени, чтобы я смог благословить тебя.
С трудом сдерживая вдруг подступивший сильный приступ тошноты, Тчорнио встал на колени за своим столом. Его Святейшество Патриарх и Отец Отцов именем Матери благословил предстоящий мятеж и поспешно удалился.
— Ну и как, сработало? — спросил кто-то Патриарха.
— Как песня, — ответил тот. — Я всего лишь обратился к сокровенным и возвышенным тайникам души мальчика, и он согласился на все.
— Я полагаю, это означает, что ты угрожал ему пытками.
— Что-то примерно в этом духе.
— Если бы я не знал тебя лучше, то обвинил бы тебя в жестокости.
— Иногда мои методы могут показаться кому-то жестокими, но результат всегда оказывается нежным.
— Да, действительно. А что ты собираешься сделать с этим парнем после всего этого?
— Разумеется, ничего. Если план удастся, ничего не надо будет делать. Если нет, тогда сделать что-либо будет просто невозможно. В любом случае, с юным Тчорнио проблем у нас не будет.
Через два часа после восхода тысяча комитетчиков атаковала бараки, еще две тысячи осадили дворец. Еще через полчаса комитетчиков атаковали пять тысяч разъяренных лиффдаржан.
После обеда Тчорнио запросил подкрепления. Военизированные формирования из всех близлежащих городов и сел поспешили на помощь своему лидеру.
Стычка у городских ворот длилась три дня и три ночи. В конце концов плохо вооруженные простолюдины вынуждены были уступить, и иногородние комитетчики ворвались в город наподобие огненного шквала.