Десять маленьких непрошеных гостей. И еще десятью десять

Фриш Карл

«Я теперь, — сообщал Дергэм, — столь наловчился в наблюдениях, что могу почти всякий раз по своему желанию и найти насекомое, и вызвать его постукивание. Мне достаточно поместить несколько жуков в бумажку и легкими ударами о нее подражать им, причем они охотно мне отвечают».

Анобиум доместикум, то есть «домашний», встречается почти повсеместно. Он может тикать в деревянных частях строения, в мебели. С ним связано немало мрачных и веселых анекдотов.

Но разве не так же богаты происшествиями истории, вызванные двоюродным братом «часов смерти» — жучком анобиум паницеум, то есть «хлебным»? Взрослый

жучок, свертываясь, совершенно похож на округлое твердое семечко, на нем ни щели, ни неровности. Заметить его не просто. А вот личинки этого жучка часто упоминаются в повестях, где рассказывается о том, как в прошлом из-за «червивых сухарей» вспыхивали бунты на кораблях.

Десятки видов жучков пожирают муку, крупы, крахмалы. Нам с женой довелось однажды обнаружить целый выводок крошечных шестиногих в сплошных хитиновых мундирах. Они гнездились в мягкой картонной упаковке расфасованных автоматами пакетов с поваренной солью. Чем могли здесь питаться жуки? Картоном? Хлористым натрием? Или типографской краской? Нет, для анобиума все это продукты несъедобные. Жуки выросли на сухих остатках приготовленного из муки клейстера, которым автоматы заклеивали пакеты с солью.

Не меньше, чем видов анобиум, известно родственных им дерместид — кожеедов. Этих тоже можно отнести к числу непрошеных гостей наших жилищ. Именно они повреждают текстильные изделия, причем нередко сильнее и заметней, чем моль, и не только в жилых помещениях и книгохранилищах, но и в музеях, хранилищах антикварных изделий.

На пару с кожеедами портят текстиль и перепончатокрылые сирициды — рогохвосты. Как и анобиум доместикум, они вредят обычно древесине. Вредители древесины — это чуть ли не целый мир со своими грибками, простейшими, червями. Но мы будем говорить об одних лишь насекомых — о златках, усачах, чьи личинки, скрытые в древесине, питаются содержимым ее клеток, а также углеводами клеточных оболочек. Попадая в дома, построенные из сырых балок, досок, бревен, эти жуки иной раз заканчивают развитие спустя много лет после того, как в древесину были отложены яйца. В опытах с древесиной пихты личинки развивались иногда пятнадцать-шестнадцать лет вместо положенных природой двух-трех. Недавно канадский энтомолог из Ванкувера Г. Спенсер известил своих коллег о неслыханном событии, происшедшем в одном из домов в Британской Колумбии. Здесь жук вида бупрестис аурулента (златка) вывелся из деревянной балки в постройке, законченной 63 года назад! В доме жили уже правнуки его строителей, когда личинка превратилась в совершенного жука. По крайней мере, три десятка поколений бупрестис сменилось в лесах после того, как в древесину были отложены яйца, из которых наконец вывелся жук, побивший все мировые рекорды долголетия насекомых.

Вот какой запас жизненных сил, оказывается, несет в себе зародыш живого! И открывается это богатство совсем не при изобилии и излишестве, а, наоборот, в самых крайних для существования условиях, при воспитании спартанском и даже еще более суровом.

Странно, но есть над чем поразмыслить натуралисту!

Древесиной жилых домов, так же как деревянной мебелью и утварью, иногда даже деревянными безделушками могут питаться и древогрызы, и слоники-трухлячки, точильщик мебельный и другой, именуемый западным, хотя он водится главным образом на юге. Надо еще сказать о точильщиках гребнеусом — пестром, крымском, домовом.

Кормиться деревом способны, кроме того, и термиты, которые водятся не только в далекой Африке или Индии, Австралии…

Дереву сооружений и домашней утвари вредят еще короеды-древесинники, известные, между прочим, тем, что они живут в симбиозе с грибом, носящим пышное название «амброзия». Так в мифах Древней Греции называлась пища богов. Еще чаще повреждается дерево усачами, которых именуют и дровосеками.

А ведь

есть еще и сверлильщики — родичи описанного Карлом Линнеем сверлильщика корабельного, а также жуки-долгоносики: слоники, гусеницы бабочки древесницы въедливой (одно название чего стоит!), и сколько еще других насекомых, которые зарятся на древесину и портят ее.

Специалист по лесной энтомологии профессор А. И. Воронцов в предисловии к своей книжке «Скрытые враги нашего дома» рассказывает: «Пожилой токарь из Казани жалуется, что „шашель источил все подоконники“. Дом мастера машиностроительного завода в городе Горьком „одолевает усач“. Гражданин из г. Фрунзе спрашивает: „Что сделать для борьбы со страшным врагом дерева — древоточцем?“ У актрисы мебель съедают какие-то „противные червячки с ножками“, медсестра из Ивановской области просит „уничтожить жучка в пианино“.»

А теперь приведем названия статей, напечатанных В. Я. Парфентьевым в журнале «Энтомологическое обозрение», который выходит вместо известного журнала «Труды Русского энтомологического общества»:

«Мебельный точильщик и возможности борьбы с ним при помощи низких температур». «Домовый точильщик». «Новые данные о крымском домовом точильщике». «Жуки-точильщики рода олигомерус в Крыму». «Долгоносики — вредители древесины жилых домов».

Сверху вниз показаны: сверчок обыкновенный, сеноед, жучок-точильщик анобиум, кожеед, притворяшка-вор, уховертка, домовый усач, мокрица, лжескорпион, многоножка-мухоловка. На рисунке все изображены примерно одинаковыми по размеру, тогда как на самом деле одни показаны с гораздо большим увеличением, чем другие.

Можно ли после этого сомневаться в том, что все упомянутые насекомые вполне заслужили право именоваться нашими непрошеными гостями?

Впрочем, Фриш и сам не скрывал, что в его книге «не хватает рассказа о многих других обитателях человеческого жилья». Сделав такое признание, автор добавил: «На этот счет пожеланий может быть сделано бесконечно много».

Пора, следовательно, и нам подвести черту под начатым списком насекомых, чьими портретами с полным правом можно было бы дополнить галерею, представленную в очерках Фриша. Но, оборвав перечисление не названных в книге непрошеных гостей, попробуем перебрать в памяти те восьминогие и шестиногие создания, о которых Фриш пишет, и посмотрим, нельзя ли чем-нибудь дополнить информацию, касающуюся каждого из них.

Еще о клещах иксодовых и прочих

Я не случайно написал сначала о восьми-, а затем о шестиногих. Раз уж разговор начат по поводу заключительной страницы в связи с концом книги Фриша, то и беседы об отдельных героях его очерков начнем с последнего, возвращаясь постепенно к первому.

История, о которой сейчас предстоит рассказать, произошла примерно лет сорок назад. В одном небольшом восточносибирском городке тяжело заболела девочка, и врачи с удивлением находили у нее признаки опасного недуга, который в тех местах никак не мог считаться редким, но поражал только тех, кто недавно работал в тайге или хотя бы гулял по лесу. А заболевшая девочка ни разу не ходила в тайгу. Потому-то врачи и ломали голову над этим необъяснимым случаем.

Загадка, однако, прояснилась, когда стало известно, что в лес ходили подруги девочки и — больше того! — принесли ей из леса зеленых веточек…

Правда, как гласит старая мудрость, «после того» не всегда значит «вследствие этого». Но тут зеленые веточки, словно путеводные вехи, помогли ученым выбраться из, казалось бы, безвыходного лабиринта головоломок, связанных с энцефалитом (так называется болезнь, которая из года в год вспыхивала по городам и селам всей таежной Сибири и которой заболела девочка).