Десять минут назад и другие рассказы

Анин Владимир

– Хорошо. А теперь идите к двери и позовите на помощь. Скажите, что лампочка перегорела.

– Она не может перегореть, у нее гарантийный срок службы десять лет.

– Профессор, – я укоризненно посмотрел на него, – ну соврите что-нибудь.

– Ладно, – сказал Абуладзе и направился к двери.

Я выключил ночник, а профессор стал барабанить в дверь, крича, что в сети резкий перепад напряжения, и у нас вышли из строя источники света. Через пару минут засов лязгнул, и дверь медленно распахнулась. Поскольку в коридоре был полумрак, то света

в камере не прибавилось, лишь дверной проем выделялся на фоне темной стены. В этом проеме стоял механик.

– Что у вас со светом? – проскрежетал он.

– Тебе же сказали! – крикнул я. – Ты, бестолковая железяка, лампа у нас перегорела. То есть, взорвалась.

– Почему не включаете ночную лампу?

– Да потому, что она тоже накрылась. Не веришь? Подойди и проверь.

Механик некоторое время постоял, потом его ноги вдруг стали укорачиваться, и он сразу стал ниже. Приобретя габариты, достаточные для того, чтобы пройти в дверь, механик наклонил вперед свою страусиную шею и шагнул вперед. Оказавшись в полной темноте, он остановился. Его зеленые глаза стали медленно потухать, а секунд через десять вновь вспыхнули, но уже ярко-красным светом. Механик медленно повел головой и уставился на меня.

– Иди сюда, смотри, – позвал я, тыкая пальцем в ночник.

Механик опустил голову и поднес свои горящие глаза вплотную к лампе. Я щелкнул выключателем, и беспощадный свет разорвал тьму.

– Профессор, ходу! – скомандовал я и бросился к двери. – И не забудьте запереть!

Мы миновали полутемный коридор, затем цех и оказались на погрузочной площадке. Механиков поблизости не было, а рядовые механизмы на нас внимания не обращали.

– Без пропуска нам с территории фабрики не выбраться! – крикнул Абуладзе.

Я спрыгнул с пандуса и подбежал к уже отъезжающему грузчику. Сбросив несколько коробок, втиснулся в образовавшуюся щель и помог взобраться на платформу подоспевшему профессору. Грузчик как ни в чем ни бывало двигался к воротам фабрики. Немного притормозив, он повернул голову-башенку с одиноким глазом в сторону камеры. Я замер в напряжении, ожидая, что ворота вот-вот захлопнутся. Но они не шелохнулись, и мы спокойно покатили дальше. Колонна грузчиков непрерывным потоком текла в сторону причала, а многорукое устройство лихо перебрасывало груз с подъезжающих платформ в трюм одного из трех пришвартованных судов, на борту каждого из которых крупными оранжевыми буквами было написано уже знакомое «Sand Island».

– Сэнд Айланд, песчаный остров – это что, название фабрики? – прокричал я в ухо профессору.

– Название всего проекта, – отозвался тот.

Мы спрыгнули с платформы, не доехав метров ста до причала, и бросились в лес. В это время на фабрике завыла сирена.

– Спохватились, – проговорил профессор, остановившись и переводя дух. – Вы видели, сколько продукции они грузят? Салфетки, носовые платки, туалетная бумага…

– Профессор, – перебил я, – может нам стоит поторопиться?

– Да, вы правы, – ответил тот, и мы побежали дальше.

–

Вот то место, где меня вынесло на сушу, – выдохнул я, когда мы оказались на берегу.

– По всей видимости, воронка портала открывается где-то рядом, – сказал Абуладзе. – Кроме того, чтобы перемещать тяжелые крупногабаритные предметы, такие как корабль, диаметр воронки может достигать нескольких сот метров, а то и километра. И стоит вам очутиться хотя бы у самого ее края, вас неминуемо засосет.

– Куда нам теперь? – спросил я.

– Как куда? В воду. Вы ведь умеете плавать?

– Вы шутите?

– Нисколько. До большой земли всего двадцать километров. Думаю, за сутки мы это расстояние преодолеем. Один раз механики позволили мне посетить мой кабинет, забрать кое-какие мелочи, и я тайком прихватил спасательный жилет. – Абуладзе похлопал себя по груди. – Надуем его, когда отплывем подальше. Ну, что вы встали? Полезайте в воду.

– А как же машины? – спросил я, увидев, как деревья на холме закачались сразу в нескольких местах.

– Они в воду не полезут, но… – профессор сделал паузу, – они вооружены.

– Час от часу не легче!

– Это всего лишь небольшие малокалиберные пушки. Начальная скорость снаряда менее тысячи километров в час. Пять зарядов на каждую из пяти машин. Для экстренных случаев.

– Каких таких случаев? – крикнул я, уже войдя в воду по пояс.

– Подождите, обувь сниму, – сказал профессор, стягивая с себя штиблеты и сбрасывая пиджак. – Вы, кстати, тоже халатик скиньте, легче будет. А что касается случаев, ну, машина какая-нибудь взбесится или кто-то нападет на фабрику. Предельная дальность стрельбы – восемьсот метров, так что пока не отплывем достаточно далеко, держитесь от меня подальше и лавируйте. Помните, что я вам говорил – они медлительные. Прицелятся, а выстрелят только через две секунды.

Я стянул с себя намокший халат и поплыл. Профессор, бросившись в море, вилял из стороны в сторону, то погружаясь в воду, то выныривая. Я взял немного левее и тоже стал закручивать виражи. Сзади донесся глухой хлопок и через мгновение справа от меня взвился фонтан брызг. Выстрелы повторялись с частотой примерно три в минуту. Один раз снаряд упал совсем близко от профессора, и я уже мысленно попрощался с ним. Но он вынырнул и как ни в чем не бывало поплыл дальше. Я насчитал уже двадцать выстрелов, значит, прошло около семи минут, и от берега нас должно было отделять более полукилометра.

«Еще пять плюх, и мы свободны», – подумал я и нырнул.

Рванувший рядом снаряд заставил меня не на шутку испугаться, и я машинально ринулся еще глубже под воду, но, опомнившись, повернул кверху. И тут почувствовал, будто кто-то тянет меня вниз. Черт! Знакомое ощущение! Прежде чем я успел подумать о чем-то еще, стремительный поток подхватил меня и с бешеной скоростью потащил на глубину. Вновь, как и раньше, адская боль в ушах заставила меня взвыть, и я потерял сознание…

– Мистер! Сеньор!