Десять негритят / And Then There Were None
Шрифт:
Блор уже сражался с задвижкой какого-то люка.
– Этот парень ходит чертовски тихо, – сказал он. – Всего пару минут назад мы видели его с бокалами на террасе. И никто из нас не слышал, как он поднялся наверх.
– Наверное, потому мы и решили, что наверху кто-то чужой, – ответил Филипп.
Блор уже нырнул в люк, как в пещеру. Ломбард вытащил из кармана фонарь и шагнул за ним.
Пять минут спустя трое мужчин стояли на верхней площадке лестницы, мрачно переглядываясь. Пыль и клочья паутины покрывали их с головы до
На острове не было никого, кроме известных им восьми человек.
Глава 9
I
Ломбард медленно заговорил:
– Значит, мы ошибались – все это время мы шли по неправильному пути! Выдумали кошмар на тему суеверных фантазий из-за случайного совпадения двух смертей…
– И все же это спорно, – серьезно возразил Армстронг. – Я, черт побери, доктор, и кому, как не мне, разбираться в самоубийствах! Энтони Марстон был не из тех, кто по своей воле сводит счеты с жизнью.
– Значит, это не могло быть совпадением? – с сомнением спросил Ломбард.
Блор, нисколько не убежденный этими доводами, фыркнул.
– Чертовски странное совпадение, – проворчал он. Помолчав, добавил: – Насчет той женщины… – и умолк снова.
– Миссис Роджерс?
– Да. Может, ее смерть – несчастный случай?
– Несчастный случай? – переспросил Ломбард. – В каком смысле?
Блор выглядел слегка смущенным. Его и без того краснокирпичное лицо приобрело еще более темный оттенок. Он сказал, с трудом выталкивая из себя слова:
– Слушайте, док, ну, вы ведь… это… дали ей кой-чего.
Армстронг уставился на него.
– Кое-что? О чем вы?
– Вчера вечером. Вы ведь сами говорили, что дали ей какое-то снадобье, чтобы она заснула.
– А, вот вы о чем… Да, безвредное успокоительное.
– Какое именно?
– Трионал, совсем небольшую дозу. Совершенно безвредный препарат.
Лицо Блора сделалось багровым.
– Послушайте, – сказал он, – давайте называть вещи своими именами: вы не могли дать ей слишком много?
– Не понимаю, о чем вы, – сердито возразил доктор.
– Могли вы сделать ошибку или нет? Такое ведь иногда случается.
– Ничего подобного я не делал, – резко произнес Армстронг. – Ваше предположение просто смешно. – Помолчав мгновение, он холодным колючим тоном добавил: – Уж не хотите ли вы намекнуть, что я передозировал ей лекарство с какой-то целью?
– Слушайте, вы, двое, – вмешался Ломбард. – Нам надо держаться вместе. Так что перестаньте бросаться обвинениями.
– Я только предположил, что доктор мог сделать ошибку, вот и всё, – буркнул Блор.
Доктор Армстронг с усилием растянул губы и сказал, обнажая зубы в невеселой улыбке:
– Врачи не могут позволить себе подобных ошибок, друг мой.
На что Блор с расстановкой ответил:
– Ну, вам-то не впервой, если та пластинка не лжет!
Армстронг побелел. Ломбард быстро и зло бросил Блору:
– Зачем оскорблять друг друга? Мы все здесь в одной лодке. Нам и выбираться вместе. К тому же не забывайте, вы ведь клятвопреступник, если верить все той же пластинке.
Блор, сжав кулаки, шагнул вперед и сипло проговорил:
– Клятвопреступник, как же! Грязная ложь! Можете затыкать мне рот, сколько хотите, Ломбард, но я все же дознаюсь до правды, в том числе и о вас!
Брови Филиппа поползли вверх.
– А я-то тут при чем?
– При том! Зачем вы взяли с собой револьвер, отправляясь в приличный дом в гости, хочу я знать?
– Хотите знать, значит?
– Да, хочу!
Наступила пауза. Вдруг Ломбард сказал:
– Знаете, Блор, а вы не такой дурак, каким кажетесь.
– Очень может быть. Так как насчет револьвера?
Филипп улыбнулся.
– Я взял его потому, что предполагал столкнуться здесь с проблемой.
– Что-то вы нам раньше такого не говорили, – подозрительно промолвил Блор.
Ломбард покачал головой.
– Вы следили за нами? – настаивал Блор.
– В некотором смысле, – сказал Филипп.
– Ну, так выкладывайте.
Ломбард медленно заговорил:
– Я дал всем понять, что меня пригласили сюда на тех же основаниях, что и остальных. Это не совсем верно. Со мной связался один еврей по имени Моррис. Он предложил мне сотню гиней за то, чтобы я приехал сюда и держал глаза открытыми… Сказал, что у меня репутация человека, без которого не обойтись в подозрительной ситуации.
– И?.. – нетерпеливо спросил Блор.
– И всё, – с усмешкой ответил Ломбард.
– Но ведь он наверняка объяснил вам, в чем именно дело? – произнес Армстронг.
– О, нет, только не он. Молчал, как устрица. Поставил меня перед выбором: отказаться или согласиться. Его собственные слова. Я был на мели. И согласился.
Блор, похоже, не верил.
– Но почему вы не рассказали нам об этом вчера вечером?
– Милейший… – Ломбард выразительно пожал плечами. – Откуда мне было знать, что вчерашнее происшествие не было тем самым событием, ради которого меня сюда вызвали? Я затаился и отделался непримечательной историей.
– Но теперь вы, кажется, передумали? – проницательно заметил доктор Армстронг.
Ломбард изменился в лице. Взгляд его стал угрюмым, жестким.
– Да. Теперь я полагаю, что мы все в одной лодке. А сто гиней были тем кусочком сыра, которым мистер Оуэн заманил меня в эту ловушку… как и всех вас. – Он с расстановкой произнес: – Потому что это ловушка – клянусь чем угодно! Смерть миссис Роджерс… И Энтони Марстона… Фарфоровые статуэтки, пропадающие с подноса в столовой… Во всем этом явно видится рука мистера Оуэна! Но где при этом сам мистер Оуэн, вот загадка?