Десять сигм и другие невероятные истории
Шрифт:
— Ватикан представляет собой геополитическую организацию, которая, по всей видимости, не поймет, о чем я говорю.
Леттерман криво улыбается в камеру.
— Ха-ха. Дай инопланетянину волю… — встревает Пол.
— Итак, — продолжает Леттерман, — у представителя вашей расы и землянина могут быть дети. На кого они будут похожи?
— Женщина моего вида не сможет родить такого ребенка естественным образом. Голова не пройдет через родовые пути. Если ребенка извлечь хирургическим путем, трудностей не возникнет. Все особи женского пола, родившиеся
— Это даже лучше, чем бисексуальность: целых две расы женщин.
Лабинтянин слабо улыбается, и тут звучит звуковой сигнал рекламной паузы. Достоинство пришельца непоколебимо. Зря я волновалась.
— Когда мы вернемся, вас ждет сюрприз — горячая десятка! «Десять заповедей: что делать утром после того, как вы вернулись из ночного клуба вместе с инопланетянином».
Я засылаю, не дождавшись окончания рекламы.
Утром я чувствую себя разбитой и очень надеюсь, что через несколько минут появится инопланетянин. Его нет, и я вынуждена как-то справляться с неприятностями — Габби поднимает крик, отыскивая чистые джинсы, а я опаздываю на автобус, поэтому в следующем приходится стоять.
Мужчины моей расы тупы, неразговорчивы и невнимательны. Я сверлю взглядом каждого, кто не догадывается уступить мне место, потом вдруг замечаю корабль, висящий над Инклайном. Вокруг него снуют маленькие реактивные скутеры, словно мошки вокруг гнилого яблока; в каждом скутере инопланетянин.
Стоящая рядом женщина тоже смотрит на них.
— Ужасная суета — готовятся к отлету. Выражение моего лица красноречивее всяких слов.
— Вы не слышали новости? Пришельцы улетают и обещают вернуться через тысячу лет. Ну и скатертью дорога! Забирают все наши знания, ничего не дают взамен, «чтобы не нарушать традиции высокоразвитых гуманоидов» — знать бы, что это такое! — и опять исчезают. Настоящие родственники могли бы погостить подольше и вести себя повежливее. А то вроде моей золовки…
— Когда они улетают?
— Сегодня вечером. Вот моя золовка, к примеру…
По дороге на работу я успеваю перебрать тысячу вариантов, но никак не хочу признавать очевидного. Женщина что-то напутала. Наверное, инопланетяне просто улетают из Питтсбурга, хотя это тоже плохо. Как же они заберут меня с собой, если собираются покинуть город, где я живу? Однако мой «Уокмен» подтверждает новость об отлете инопланетян, и к горлу подступает тошнота — совсем как тогда, в семнадцать лет, когда я узнала, что беременна Габби.
Потрясение оказалось слишком сильным — я замечаю Сильвию только после того, как она возникает перед моим столом и спрашивает, почему я бессмысленно пялюсь в пространство, а не ввожу в базу данных сведения о клиенте.
— Мне… нехорошо, — бормочу я, надеясь, что растерянный взгляд придаст убедительности моим словам.
— Ты позволила Нику вернуться? — спрашивает Сильвия. — Он опять присосется к тебе, и тогда…
— Нет, нет. — Я перебиваю ее, смущенная сочувствием начальницы. — Просто что-то с желудком.
Сильвия кивает и берет с моего стола пачку анкет.
— У меня сегодня мало работы. Можешь идти домой, а я все тут закончу.
Я киваю, пытаясь изобразить ответственного сотрудника, который был готов рискнуть жизнью ради работы, а теперь смирился, что придется весь день проваляться в постели.
— Да, Сильвия. Спасибо. — Я хватаю пальто. У дверей мои ноги сами переходят на бег.
Совершенно очевидно, что пришло время решительных действий. Нельзя больше ждать, когда инопланетяне придут за мной. Я появлюсь там сама. «Наконец-то», — скажет пришелец, прислоняясь к стальному люку своего корабля.
— Не стойте столбом, дамочка!
Меня толкает бегущий по улице парень. Он исчезает в дверях банка, а я спотыкаюсь и теряю туфлю. Каблук сломан.
— Проклятие! — Я прислоняюсь к прохладному камню здания. Утренняя толпа начинает редеть.
Туфле конец, и я снимаю другую. Осторожно переступая ногами, подхожу к газетному киоску на углу.
— Скажите, где останавливается автобус до Саут-Сайда? Морщинистый старик отрывает взгляд от «Эсквайра».
— Вон там. Тридцать седьмой номер.
— Спасибо.
Смотрю на часы. Опоздала.
— Черт!
Внезапно у меня кончаются силы, и я сажусь на бордюр. Время старта — десять часов. Лабинтиняне объявили, что челнок причалит к материнскому кораблю над Вашингтоном, а затем они покинут Солнечную систему. Исчезнут на тысячу лет.
Волна отчаяния прокатывается по телу и концентрируется где-то в животе. Дура. Я пребывала в выдуманном мире. Нужно быть полной идиоткой, чтобы мечтать об инопланетянах и о том, как они возьмут меня с собой. Жаль, что нельзя заново прожить эти шесть недель. Жаль, что нельзя заново прожить жизнь.
Эти невеселые размышления прерывает нарастающий звук, похожий на чириканье, и до меня наконец доходит, что ко мне приближается одноместный скутер пришельцев. Я поднимаю голову и вижу висящий в воздухе аппарат с маленьким серым инопланетянином. Он пристально разглядывает противоположную сторону улицы, и я вскакиваю, чтобы махнуть рукой и крикнуть ему, что я здесь.
Потом спохватываюсь, поворачиваюсь и бреду к остановке автобуса, который увезет меня домой.
Можно быть дурой, но лицемерие — это уж слишком.
— Эй! Женщина-человек!
Обернувшись, я вижу, что инопланетянин бежит ко мне, и во мне вспыхивает радость.
— Я готова. Только захвачу сумку. Я оставила ее у стола. Нужно пойти и забрать ее. И потом я пойду с вами. Дайте мне минутку. Подождите, ладно?
Инопланетянин — невысокий, но симпатичный — морщит лоб и качает головой.
— Вы не должны ни к чему готовиться. Мне требуется только образец.
— Что?
— Образец от желтоволосой женщины человеческой расы.
— А-а. Значит, живая женщина вам не нужна?