Десять сталинских ударов
Шрифт:
Наращивание сил и снабжение войск на сивашском плацдарме было сопряжено с большими трудностями. «Разведка района переправ, — вспоминает бывший командир 63-го стрелкового корпуса маршал П.К. Кошевой, — показала, что переброска войск корпуса на крымский плацдарм вброд могла иметь место лишь в исключительном случае. Те, кто переходил залив по мелководью, как правило, вскоре заболевали. Насыщенные солью холодная вода и грязь разъедали тело. Люди опухали. Бороться с простудами и воспалением суставов в тех условиях было почти невозможно. Ориентироваться надо было на инженерные переправы».
А их еще предстояло создать. 51-й армии предстояла трудная «зимовка».
Первая
Поскольку 18-я армия ввиду отсутствия плавсредств не могла быть высажена на плацдарм под Эльтиген, она решением Ставки выводилась из состава Северо-Кавказского фронта и направлялась на Украину. С армией уходила и артиллерия, которая поддерживала огнем эльтигенцев. Другие заботы появились и у авиации. Десант в Эльтигене, потерявший более половины своего состава, плотно блокированный противником с моря и с воздуха, был занесен в разряд отвлекающих и «списан», как выполнивший свою задачу. Организовать его эвакуацию либо помочь живой силой и техникой командование фронта и флота не могло, да и не собиралось. Оно уже планировало новые отвлекающие десанты. Официальная история 18-й армии утверждает, что начиная с 9 ноября «наращивание сил и доставка снабжения на плацдарм фактически прекратились».
Для поднятия морального духа смертников 18 ноября полковнику Гладкову передали поздравления в связи с тем, что 34 бойца и командира его группы удостоены звания Героя Советского Союза. «Поздравляем красный десант с наградами! Скоро они вам выйдут боком», — кричало немецкое радио. От полного уничтожения десантников спасли лишь воля комдива, высокий профессионализм личного состава, прошедшего «Малую землю», и девчонки из полка ночных бомбардировщиков майора Е.Д. Бершадской, сбрасывавшие по ночам на пятачок плацдарма мешки с боеприпасами и продовольствием.
20 ноября Северо-Кавказский фронт был ликвидирован за ненадобностью. На базе управления фронта и 56-й армии создавалась Отдельная Приморская армия.
4 декабря генерал Петров предпринял еще одну попытку. План состоял в том, чтобы, сковав боем части противника, оборонявшегося в Керчи и на высотах по берегу Азовского моря, основными силами армии прорвать немецкую оборону в ее центре северо-восточнее города, а затем сходящимися ударами 16-го и 11-го корпусов с востока и северо-запада овладеть Керчью.
В 8.30 после 60-минутной артиллерийской подготовки войска Отдельной Приморской армии поднялись в атаку. Однако из-за неудовлетворительной разведки артподготовка цели не достигла, огневая система противника оказалась неподавленной. Советская пехота и танки, натолкнувшись на хорошо организованный огонь, не смогли овладеть передним краем и откатились назад. В последующие дни все повторялось по тому же сценарию и с тем же результатом: успеха не было ни на одном из участков. Прибывающие на полуостров пополнения тут же бросались в бой без всякой подготовки и несли большие потери.
Более того, отражая советское наступление севернее Керчи, немцы одновременно приступили к решающему штурму Эльтигена. Группа Гладкова, действовавшая в отрыве от главных сил более месяца, оказалась в критическом положении: почти полностью израсходованы боеприпасы, продовольствие, медикаменты; на три тысячи бойцов и командиров приходилось более тысячи раненых. Удерживать плацдарм сил не было; отсутствие помощи со стороны командования, бессмысленность и обреченность дальнейшего «сидения» угнетающе действовали на личный состав, появились случаи дезертирства. Не имея возможности эвакуировать десантников ввиду недееспособности Черноморского
В ночь на 7 декабря, оставив тяжелораненых и до сотни бойцов в качестве арьергарда, отряд Гладкова численностью около 1500 человек вброд форсировал Чурбашское озеро и, скрытно совершив 20-километровый марш по тылам противника, вышел к Керчи. В 7 часов утра внезапной атакой, действуя в основном холодным оружием, десантники захватили ключевую позицию противника — гору Митридат, которая так «мешала» корпусам Сергацкого и Провалова, и южную окраину города с Угольной пристанью. Группа бойцов под командованием майора Григоряна прошла город насквозь, пересекла передний край и вышла в расположение Отдельной Приморской армии. Немцы настолько растерялись, что следом довольно свободно могли соединиться со своими и остальные десантники, до полудня их даже никто не пытался контратаковать. Но овладение столь важным рубежом практически без боя было феноменальной удачей, и Гладков решил остаться на своем новом «плацдарме». Керчь была практически в руках, один удар со стороны 16-го стрелкового корпуса, позиции которого находились на дистанции прямой видимости, решил бы все дело.
Однако Петров и его штаб, не ожидавшие такой прыти от уже «похороненных» гладковцев, оказались не готовы воспользоваться ситуацией, а войска Приморской армии растеряли весь боевой пыл в плохо обеспеченных атаках предыдущих дней. В 14.00 (прошло шесть часов после установления радиосвязи) недоумевающий комдив-318 отправил командарму шифровку:
«Почему же не переходите в наступление? Нам очень трудно. Противник против нас сосредоточивает все новые и новые подразделения. Уже со всех сторон замкнул кольцо вокруг захваченного нами рубежа. У нас сил мало. Боеприпасы на исходе. Раненые сосредоточены у пристани. Нам нужна срочная помощь в людях и боеприпасах. Выбрасывайте ко мне десант. Гору Митридат не сдадим. Это такой рубеж, который обеспечит победу над противником, занимающим Керчь…»
7 декабря оказался днем упущенных возможностей. Ударов, несмотря на заверения Петрова, так и не последовало. Части 16-го стрелкового корпуса, имевшего главной задачей взятие города, к вечеру продемонстрировали слабую активность и на том успокоились. Долго не могли успокоиться лишь десантники, в третий раз совершившие невозможное.
«Оценивая создавшуюся обстановку, — вспоминает Гладков, — все мы были крайне удивлены тем, что 16-й корпус не прорвал оборону.
— Я все время наблюдал за действиями корпуса, — сказал Ивакин. — Никакого наступления не видел. Артподготовка была слабая. Показалась небольшая цепь пехоты и шесть танков. Пехота залегла, а танки ушли обратно.
— Не понимаю! — возмущался Бушин. — Целая армия на плацдарме, неужели нельзя было побольше сил выделить для прорыва! Ведь наш Григорян с отрядом прошел фронт обороны немцев. Это же был сигнал для корпуса…»
(Надо отметить, что группа Григоряна насчитывала 18 человек, у генерала Провалова имелось четыре стрелковые дивизии, два танковых, три минометных, два артиллерийских полка).
Общий вывод «гладковцев»: «Седьмого декабря Керчь могла быть взята. Резервы противника в районе города действовали против десанта. Усилить части, занимавшие оборону перед 16-м корпусом, немцам было нечем. Пленные, захваченные десантниками в Керчи, показывали, что утром у них была паника; никто не знал, что делается, ими никто не управлял.