Десять тысяч разящих стрел
Шрифт:
«Но нашла же она, чем попытаться меня подцепить! Договорный брак. Ха! Как будто ей самой можно позавидовать!»
Дюань уже давно просватали за Третьего принца, и дело осталось лишь за гадателями, которые должны были назвать дату для церемонии. Выйти замуж за одного из трех старших сыновей самого Императора было бы достойно всеобщей зависти, не будь это Ней-Илун, который давно прославился на всю столицу как «Принц бездельников». Отпраздновав тридцатую весну, он не совершил ни одного поступка, хоть сколько-то достойного внимания. Правда, Третий принц прослыл начитанным человеком и сочинял неплохие стихи, но не питал никакого интереса к военным делам или государственной службе и тратил жизнь на чувственные удовольствия. Илем-Кай скорее предпочла бы уйти в жрицы и провести остаток дней в служении Матери-Луне, чем смирилась с таким мужем.
«Впрочем, Дюань заслужила своё счастье. Небеса справедливы!» – рассуждала Огнерожденная принцесса, но тут ее внимание привлек еще один человек, выделявшийся среди прочих лучников. Девушка подошла ближе и убедилась, что глаза ее не обманули. Это был тот самый северянин, с которым судьба недавно свела ее на улице Темного Города.
Сейчас, при ярком солнечном свете, Илем могла рассмотреть его лучше, и нашла, что он, действительно, привлекательный мужчина. Выглядел он лет на двадцать пять и был выше ростом, чем ей показалось при первой встрече. Широкие плечи и сильные руки скорее приличествовали закаленному воину, чем торговцу, да он и был хорошим бойцом – в этом она уже успела убедиться. Русые волосы были острижены очень коротко. Среди южан обрезать волосы не принято, это считалось нарушением небесных заповедей, но воины-северяне стриглись именно так.
Теперь, изучив его внешность как следует, Илем отметила еще кое-что. С тех пор, как чужаки с далекого безымянного континента осели в Эрхане, они не чурались смешанных браков, так что спустя дюжину поколений они не только образом жизни, но и внешне мало отличались от коренных жителей северных стран. Но этот мужчина, судя по чертам лица, глазам и волосам, в большой степени сохранил чистоту крови, что было характерно для самых знатных эрханских семей.
«Скромный торговец из Шаньяра, – подумала Илем-Кай. – Пфе! Не считай меня за круглую дуру, Авенций Лютен, или как там тебя зовут взаправду. Ты такой же купец, как я сама. Ты воин, к тому же не из простых. Хотела бы я узнать, ради чего ты приехал в Дайен и выдаешь себя за торгаша!» – отчего-то принцесса вдруг услышала зов приключений, перед которым никогда не могла устоять. Именно этот навязчивый голос внутри головы заставил ее приблизиться вплотную и заговорить с северянином.
– Господин Лютен. Как странно видеть вас здесь в такой день! Неужели вы тоже решили состязаться?
– Госпожа Шен, – мужчина поклонился в эрханской манере, скрестив руки на груди. Он не выглядел удивленным.
– Так вы знали, что я женщина?
– В нашу первую встречу у меня возникло такое подозрение, – признал он. – А сейчас я убедился наверняка. И вы верно угадали: я тоже собираюсь принять участие в состязаниях.
– Вот как? – Илем-Кай иронично выгнула бровь. – Здесь? Не сочтите мои слова за грубость, просто я не вижу вокруг других торговцев или чужестранцев. Тем более – чужестранных торговцев.
– Всему есть простое объяснение, – не растерялся он. – Я буду стрелять от имени эрханского посольства. Я неплохо управляюсь с луком, поэтому легат Аварий Мерелл лично обратился с такой просьбой к главе Ведомства ритуалов и традиций.
– Правда? – девушка не собиралась отпускать его без боя. – Торговец из Шаньяра состоит в близком знакомстве с самим легатом?
Но одолеть северянина оказалось не так-то просто.
– Торговцы знают многих людей, благородная госпожа, – невозмутимо ответствовал он. – В нашем деле это полезно. Жена и дочери легата Мерелла любят благовонные притирания из Кемму. Семья Лютен часто помогала господину легату добыть самые редкие и изысканные сорта. В знак благодарности он похлопотал за меня.
Его непрошибаемое спокойствие и готовность ответить без запинки на любой вопрос заставили Илем почувствовать безотчетное раздражение. Она сама бы не объяснила, отчего возникло это непонятное чувство.
«Вот демоны, с ним говорить – все равно, что воду руками хватать!»
– У вас отлично подвешен язык, – не удержалась она. – Если вы и с луком управляетесь так же ловко, то не оставите мне шансов.
– Благодарю за добрые слова, госпожа Шен. В родных краях меня называли хорошим стрелком. Постараюсь и здесь не ударить в грязь лицом.
«Его точно ничем не проймешь!» – Илем-Кай не могла придумать, что еще сказать. Да она и не успела бы сказать ничего больше, потому что в этот момент барабаны возвестили о начале состязаний.
* * *
Само собой, сразу стрелков к черте не подпустили. Сначала по полю под звон цимбал и завывание труб прошествовала пышная процессия, возглавляемая жрецом Отца-Солнца в голубой мантии и золотой шапке. Затем глашатай объявил о призе для победителя, и вот тут у Илем-Кай по-настоящему загорелись глаза. В этом году призом был избран священный меч по имени «Гнев Небес». Стоило девушке увидеть длинный клинок в черных ножнах, который поднял над головой распорядитель состязаний, и она тут же поняла, что если сегодня не займет первое место, то будет кусать локти до скончания дней.
Историю Гнева Небес она знала прекрасно. Меч выковали по специальному приказу Императора Мин-Хана из Четвертой Династии для главы его телохранителей, легендарного мастера клинка Шай-Дара. Полвека спустя внук Шай-Дара этим мечом отсек голову злокозненному евнуху Ан-Сайфену, который выдал заговорщикам сыновей последнего из владык Четвертой Династии. В последовавшие за теми трагическими событиями смутные годы меч неоднократно переходил из рук в руки и пролил немало крови, пока, уже после становления Пятой Династии, не осел в императорском хранилище реликвий. Небесным Гневом сражались великие воители и прославленные полководцы. Илем-Кай была готова на все, лишь бы заполучить в свои руки такое сокровище.
Состязание не сводилось к простой стрельбе по мишеням. Каждый год придумывали что-то новое, причем суть конкурсов держали в секрете до последней минуты – настоящий мастер должен быть готов ко всему. Да и публике так интереснее. На этот раз первый тур посвятили недавней победе принца Юван-Кая над хесиотскими мятежниками. На поле выпустили всадников, которые буксировали за собой деревянные фигуры лошадей на колесах. На деревянных лошадях восседали тряпичные куклы с лицами, раскрашенными в алый цвет в подражание зловещим маскам демонических жрецов. Каждый из участников должен был выпустить по движущимся фигурам дюжину стрел; всадников, таскавших за собой муляжи, защищали тяжелые доспехи на случай, если кто-то из лучников по дурости перепутает их с мишенью, причем такой горе-стрелок немедленно исключался из состязания. Тот, кто не заработал бы оговоренное число очков, выбывал, а остальные пропускались во второй тур.
Прозвучал сигнал, и потеха началась. Хлестко щелкали тетивы, и десятки стрел с разноцветным оперением мелькали в воздухе. Толпа на трибунах приветствовала удачные выстрелы своих любимцев восторженными криками и стонала, если стрела пролетала мимо цели. После первого тура выбывших оказалось немного – на состязаниях в Дворцовом Городе просто не могло оказаться по-настоящему дрянных стрелков. Илем-Кай не промахнулась ни разу, хотя не все ее попадания можно было назвать идеальными. Не выбыла и Дюань-Улен, да и Авенций Лютен, как оказалось, не хвастался – когда огласили результат, его имя прозвучало в первой десятке. Сама Илем, не желая привлекать внимание, записалась на соревнование под именем «барышни Шен из Светлого Города», которым часто пользовалась и прежде; в первом туре она оказалась второй после сына генерала дворцовой стражи Ро-Гана.