Десять вечеров. Японские народные сказки
Шрифт:
Смотрит Нихати, а она уже до половины змеей оборотилась. Вместо ног чешуйчатый хвост вьется.
Взял от нее Нихати сына и говорит:
— Ты покидаешь меня! Как же я один выращу нашего младенца? Чем я буду его кормить?
— Когда он заплачет, дай ему вот это. Заменит оно материнскую грудь.
Вынула жена у себя из глазницы левое око и пропала, осталась вместо нее змея. Оглянулась змея на опечаленного Нихати, будто прощалась с ним, и медленно-медленно уползла в горы.
Дал лесоруб своему маленькому сыну имя Ботаро и начал растить его один. Только
Как не стало материнского ока, начал Ботаро криком кричать. Давал ему отец и то и другое, ничего не берет. Измучился Нихати вконец. Привязал он ребенка к спине и пошел искать горное озеро. Долго-долго блуждал по лесам и горам Нихати. Вдруг блеснула перед ним в темной лощине вода. Подошел Нихати к берегу и позвал:
— Где здесь матушка маленького Ботаро? Отзовись, покажись! Я тебе сына принес.
Всколыхнулась вода, и выплыла со дна озера огромная змея, слепая на один глаз. Сказал ей Нихати:
— Ребенок наш день и ночь криком кричит. С тех пор как ты ушла от нас, он все время кормился только твоим оком. Но понемногу растаяло оно. Боюсь, умрет наше дитя с голоду. Пожалей его, дай для него другое свое око.
Грустно, грустно отвечала ему змея:
— Хорошо, отдам я и второе свое око, но останусь я слепою и уже не смогу отличать утреннего рассвета от вечерних сумерек. Прошу тебя, каждое утро и каждый вечер звони в колокол возле этого озера. Так буду узнавать я, что настал новый день и пришла новая ночь.
Вынула она из глазницы свое правое око и дала его плачущему Ботаро.
— Заботься о нашем сыночке, муж мой. Тяжко мне расстаться с вами, но лежит на мне проклятье горного бога. Такова моя жестокая судьба! Но я и вдали буду хранить нашего ребенка.
Тут полились у нее из пустых глазниц кровавые слезы, и опустилась она на дно озера.
А дитя как взяло в рот материнское око, так сразу утешилось и перестало плакать.
Нихати попросил в соседнем храме большой колокол, повесил его у горного озера и стал звонить каждое утро и вечер.
Так слепая змея узнавала, что настал еще один вечер и занялось еще одно утро.
А когда и второго материнского ока не стало, Ботаро уже подрос. Стал он здоровым и сильным на удивление.
Вот исполнилось ему десять лет. Играет он с деревенскими мальчиками, а сам думает: «У каждого есть родная мать, почему у одного меня нет?» Стал он расспрашивать отца, и рассказал ему Нихати все, как было. Подумал тогда мальчик: «Пусть у меня мать — страшная змея, все равно я хочу ее увидеть».
На другое утро вышел Ботаро потихоньку из дому и отправился к горному озеру.
Стал он на берегу и закричал во весь голос:
— Матушка, матушка, это я, Ботаро, пришел!
Тут всколыхнулась вода, и выплыла со дна озера огромная слепая змея.
Испугался мальчик и кинулся было бежать. Но тут вспомнил он, как мать из любви к нему своих очей не пожалела, вернулся назад и, крепко обняв змею за шею, заплакал, повторяя:
— Матушка, дорогая матушка!
Упали его слезы на пустые глазницы змеи, и вдруг прозрела она и обратилась в женщину.
— Ботаро, Ботаро, не побоялся ты один пойти в глубину гор и обнять меня. Не устрашился ты моего безобразного вида. Теперь проклятье горного бога потеряло власть надо мною и я снова приняла человеческий образ.
С этими словами матушка Ботаро крепко прижала его к сердцу. Пошли они, радостные, домой.
С тех пор все трое жили счастливо и не разлучались до конца своих дней.
ОТКУДА ПОШЛИ ЗОЛОТЫЕ ЖУКИ
В старину, в далекую старину, жил у самого подножья горы Хикодзан один бедный вдовец по имени Токубэй.
Всю жизнь усердно работал Токубэй, но в старости сломила его болезнь. Слег он в постель. Пришла в дом Токубэя горькая нужда. Каждый день приходилось гадать: умрешь ли сегодня голодной смертью или еще до завтра протянешь? Было у Токубэя двое детей: сын Гэнкити и дочка по имени Юки. Позвал он их однажды и сказал:
— Простите меня, дети мои. Лежу я беспомощный и не могу вас прокормить. Из-за меня вы голодаете.
— Что ты, что ты, отец! Об этом мы и не думаем. Одно нас печалит, что не можем мы для тебя лекарства купить. А ты с каждым днем все больше слабеешь...
Наконец сказал Гэнкити:
— Разве вот что! Пойду-ка я к дяде моему Гондзе, попрошу у него денег в долг. Тогда и ты, отец, поправишься, и сестренка Юки перестанет хныкать от голода.
— Но, Гэнкити, ты ведь знаешь, этот Гондза — страшный скряга. Он хуже собаки. Когда умирала твоя мать, Гондза не подумал навестить ее. А теперь делает вид, будто не знает, что я, его родной брат, при смерти. Если ты попросишь у него денег, только обидных слов наслушаешься. Ведь он готов из-за медного гроша удавиться!
— Но ведь не погибать же нам голодной смертью!
— Ах, бедный мой сын! Прости меня...
— Постой, отец! Пришла мне в голову хорошая мысль,— и с этими словами Гэнкити выбежал из дому прямо под проливной дождь... Но куда бежать, этого он и сам не знал. Гэнкити только хотел успокоить отца.
Понемногу ноги юноши сами понесли его к дому дяди. «А вдруг да сжалится? — думал Гэнкити.— Ведь не каменное же у него сердце!»
Но все случилось, как говорил отец. Гондза его и слушать не стал.
— Нашел тоже богача! Нет у меня денег для таких, как вы, попрошаек. Убирайся отсюда!
— Но ведь отец умирает! Я вам отработаю, дядюшка. Буду трудиться день и ночь.
— Мне какое дело, кто будет жить, кто умрет. Ведь я не бог. Пошел прочь, ну, живо! Грязный оборванец, весь пол в кухне измарал. Проваливай отсюда!
Выскочил Гэнкити из дома дяди как ошпаренный. Пошел он по горной дороге, ничего не видя от слез. С веток сосен и криптомерии струями лилась вода, будто и они плакали. Долго бродил Гэнкити. Он и сам не знал, сколько времени прошло.