Десятая планета(изд.1945)
Шрифт:
Я подавила невольный крик. А человек исчез в подъезде. В это мгновенье Леонид выбежал из лаборатории.
Тут я вспомнила, что напряжение еще не выключено, и поспешила выключить его.
Когда через несколько секунд я с Олей подошла опять к окну, то увидела Леонида с Грохотовым на противоположной стороне улицы. Промчался грузовик, и опять не было никого постороннего.
Грохотов и Леонид вернулись в лабораторию молча.
Они пытливо смотрели друг на друга, и казалось, что между ними происходит молчаливый,
– Жаль, что не успели заснять молнию, – осмелилась нарушить молчание Оля.
Грохотов только махнул на нее рукой в непонятной для меня досаде. А я успела уловить быстрый взгляд, который Леонид бросил в этот момент на Грохотова.
– Ничего не заметили интересного? – спросил меня Леонид.
Я с нарочитым удивлением пожала плечами.
XVIII. Вероятная невероятность
На следующий день с утра я застала в лаборатории тот хозяйственный разгром, который бывает, когда вдруг вздумают спешно производить запоздалый ремонт.
Рабочие вставляли во все рамы новые стекла. Распоряжался Симон. Молодой рабочий спросил его о чем-то.
Симон ответил:
– Эге!
И тут же изо всей силы ударил стулом в только что вставленное стекло. Ножки стула отскочили от стеколя, как от гранитной стены.
К обеденному перерыву наша лаборатория оказалась надежно изолирована от внешнего мира. Форточки заперли и плотно замазали специальной пастой.
Поздно вечером Леонид осмотрел каждый закоулок в лаборатории. Он, видимо, не доверял даже Симону. А под конец изумил нас. Вынул из кармана длинную шелковую белую тесьму и один конец ее прикрепил к ручке двери, которая вела в кабинет Грохотова.
Мы с Олей заняли свои места. Грохотов – у фотоаппарата, Симон – у ртутного насоса.
– Приготовились, – негромко, но властно произнес Леонид.
Я не заметила движения его руки, включившей напряжение. Красный огнистый лохматый шар возник между сблизившимися электродами. Вот он оторвался и медленно начал подниматься к потолку.
– Степан, – прошептал Леонид.
И это было сигналом, чтобы каждый из нас занялся своим делом. Я слышала стрекотание ленты в моем аппарате. Грохотов регулировал объективы фотоаппаратов.
Сначала шаровая медленно сделала круг под потолком, потом забилась, как испуганная птица, случайно залетевшая в комнату.
– Осторожно, товарищи! – тихо приказал Леонид.
Тут я поняла, что опыт грозит нам смертью.
Отчетливо помню непередаваемое выражение лица Леонида в тот момент, когда он взял в руку свободный конец тесьмы, потянул за нее, и дверь в кабинет приоткрылась. И тогда, будто повинуясь какому-то неслышному зову, шаровая проскользнула в щель приоткрытой двери. А через секунду там, за дверью, раздалось стрекотание, будто опытный мотоциклист пробовал заводить маломощный мотор. Леонид осторожно
– Сюда, ко мне! – крикнул он.
Мы бросились к двери и столпились у нее. Никогда не забыть картины, представившейся нашим взорам.
Шаровая хозяйничала на письменном столе. Она бегала по нему, словно взбесившийся звереныш, описывая круги над письменным прибором. Потом вдруг она неожиданно подлетела к замку шкафа, стоявшего в углу, будто хотела пролезть в замочную скважину.
Леонид осторожно подошел к окну и вышиб раму форточки. Шаровая, перелетев через его голову, выскочила на улицу.
Я ждала, что сейчас Леонид объяснит нам случившееся, но поверх наших голов из лаборатории через дверь в форточку летели один за другими огненные крупные бусы, как тогда в моей хатке. Люстры и лампы на столах погасли. И только разноцветные мчавшиеся шарики освещали нас фантастическим светом.
Симон стоял сзади всех в лаборатории, и мы услыхали его голос:
– Я выключил мегалотрон! Откуда же они берутся? Расталкивая нас, Леонид подошел к общему выключателю энергии для всего института и дернул рычаг на себя. Поток шаровых прекратился.
– Вот такие эксперименты я люблю, – нервно потирая руки, улыбнулся Леонид.
Мы молчали, надо было прийти в себя. Потом все сразу заговорили. Откуда брались шаровые после того, как мощный мегалотрон был выключен? На это никто не мог ответить.
– Странно… Даже очень странно… – бормотал Грохотов, потирая руки, будто ему было холодно. – Что ж такое получается? Я же предупреждал, что даже сверхмощный мегалотрон, в сущности, не даст ничего, кроме внешних эффектов…
Леонид и Симон при свете ручных фонарей стали осматривать мегалотрон. Работали они молча. Не было слышно даже отрывочных восклицаний. А Грохотов продолжал:
– Теперь для меня ясно, что наш бедняжка мегалотрон…
Леонид махнул рукой и посмотрел на Грохотова.
– Вот что, Степан. Первая шаровая где-то проделала трассу. Поэтому, хотя мегалотрон и был отключен от сети, он продолжал работать за счет…
– За счет чего? – глухо спросил Грохотов.
– Во всяком случае, не от электросети, – быстро ответил Леонид. – Мы с тобой сделаем расчеты, и ты увидишь, какое колоссальное количество энергии прошло через мегалотрон.
Грохотов пожал плечами.
А Леонид отрывисто спросил Симона:
– Проба воздуха взята?
– Четыре пробы отправлены в газовую лабораторию.
– Поторопите!
Симон поспешно вышел с Олей. Пробы воздуха были взяты в те минуты, когда по лаборатории гуляла шаровая.
На листке, вырванном из карманного блокнота, Леонид написал несколько слов, свернул его плотно, как записку, и вручил мне:
– Спрячьте, не читая.
Грохотов изумленно посмотрел на нас. В глазах у Леонида мелькнул лукавый огонек: