Десятая планета(изд.1945)

Беляев Сергей Михайлович

Однажды я случайно зашла в кабинет Грохотова и увидела на столике около окна новый макет. Это было точное изображение прошлогодней грохотовской станции в степи. Художники очень похоже сделали не только рельеф местности, но и рощу, и бугор, окраину поселка с садом, с моей хатой и омшаником, где, бывало, я мечтала. Изгиб степной речки из стекла блестел под кабинетной люстрой, как настоящая вода на солнце. За рощей, на бугре, была воспроизведена миниатюрная модель станции с антенной и домиками на грузовиках.

От дверей меня

в этот момент окликнул голос Грохотова:

– Вас просит к себе Симон!

Это был замаскированный приказ выйти из кабинета.

Я сообразила это потом, когда оказалось, что Симон совершенно не нуждается в разговоре со мной.

Впрочем, в тот же день я нашла предлог снова зайти к Грохотову. Макет на столе у окна был прикрыт большим картонным футляром.

Позднее мне не раз приходилось видеть через приоткрытую дверь, как Леонид подолгу стоял около этого макета, рассматривая его. Иногда подходили Симон и Грохотов. Велись длинные разговоры. Если они замечали, что дверь приоткрыта, ее захлопывали.

Только раз мне удалось услышать обрывок разговора:

– Получится заколдованный круг?

– Проверим, но в более сложных условиях…

В лаборатории при мне произошел странный разговор.

– Где ты возьмешь шаровую? – бурчал Грохотов. – Я не дам тебе музейного аппарата. Это собственность института.

– Придется перевезти мегалотрон в поле, – невозмутимо отозвался Леонид.

Удивленно смотрел Грохотов на Леонида, будто хотел спросить, зачем тот насмехается над ним. Любой лаборантке ясно: мегалотрон громоздок, возить его нельзя.

Симон сохранял непроницаемое молчание, делая вид, что всецело занят проверкой прочности припоя.

В это время стеколевая пробирка выскользнула из рук Грохотова и покатилась со звоном. Грохотов выругался.

А Леонид улыбнулся:

– Ты, Степан, стал нервничать. И пошутить нельзя. Береги драгоценную пленницу. Как-нибудь обойдемся и без мегалотрона.

– Опять выдумываешь, Леонид, – уже мягче произнес Грохотов.

Стоял ранний март. Знакомые остроконечные антенны вонзились в глубокую синь неба. Влажная земля чавкала под ногами, когда приходилось ходить по низинам степи.

Впрочем, это не была степь, только пологая долина, похожая на старый, заброшенный полигон.

Ионизаторы «Р-2» были расставлены в одну линию.

Они как бы составляли радиус, исходящий из центра, где возвышалась антенна. «Р-2» представляли собой метровые пирамиды из пластмассы. В вершинах их были впаяны излучатели, работавшие от аккумуляторов. Так объяснил Симон.

Около антенны помещался знакомый домик на колесах.

В нем располагалась аппаратура, на которую Леонид, видимо, возлагал какие-то особые надежды.

– Попробуем направить разряд в нужном направлении, – строго сказал Леонид, посмотрев метеорологические сводки.

Ночью ждали грозы. Но это, кажется, не должно было мешать эксперименту.

Мой пост

был расположен на опушке леса точно в одном километре от группы «Р-2» и в шести километрах от станции. Я должна была наблюдать за работой ионизаторов и заснять на ленте световые эффекты, если они будут ночью в моем секторе.

Ночь выдалась холодная. Гроза прошла стороной. Закутавшись в теплую кофту, я с нетерпением всматривалась в светящийся циферблат ручных часов, ожидая назначенной минуты. Ровно в 0.15 Леонид должен был приступить к опыту передачи искусственной молнии в заранее заданном направлении – вдоль ионизаторов «Р-2».

Время наступило. Но не произошло ничего особенного. По-прежнему высоко в небе мигали тусклые звезды. А вокруг расстилалась серая туманная мгла.

Начало опыта могло задержаться. На этот случай было предусмотрено запасное время – ровно 0.30.

Я напряженно вглядываюсь в серую мглу. Но в моем секторе все было спокойно. Вот и полчаса первого.

Вдруг из темноты ко мне донесся слабый крик. Я вздрогнула. Неожиданно застрекотал мой фотоаппарат. Вероятно, я нечаянно задела спусковой рычаг.

А вокруг лежала прежняя мгла. Она показалась мне еще более густой и жуткой. Я выключила фотоаппарат.

Вскоре на востоке стало светлеть. Я сильно продрогла, мысли были только о теплой постели, о стакане горячего сладкого кофе с ванильными сухарями.

Подъехал наш институтский маленький грузовик. Мы с Олей принялись складывать ионизаторы, чтобы отправить их обратно на станцию. Таково было распоряжение Леонида в записке, которую вручил мне шофер.

В тот же день в институте Леонид расспрашивал меня, как прошло ночное дежурство. Я узнала, что станция свертывается. Значит, из опыта ничего не вышло? Заикнулась об этом. Леонид утвердительно кивнул головой.

– Думаете, в науке все должно идти гладко, без сучка, без задоринки, как по писаному?

Я смолчала. Леонид по телефону вызвал Симона. Тот явился со свежепроявленной пленкой.

– Что вы хотели заснять? – строго спросил меня Леонид. – Почему пустили аппарат в ход?

– Я уже докладывала, что это произошло нечаянно, – ответила я. – Мне послышался крик. Я вздрогнула. Рука моя лежала на рычажке…

– Странно, – мягко сказал Леонид. – А теперь посмотрим, что получилось. Покажите, Симон.

На развернутых фотокадрах, которые проявил Симон, можно было заметить, что какая-то точка двигалась справа налево параллельно линии ионизаторов, но по направлению к станции.

– Значит, движение этой точки противоположно направлению, по которому должна была двигаться наша молния, – строго произнес Леонид, глядя в упор на меня. Что это такое, по-вашему? – спросил он.

– Не знаю, – ответила я, недовольная подобным экзаменом, а еще более настороженным тоном Леонида.

– Тогда думайте! Если даже придет в голову что-нибудь необыкновенное, скажите мне.