Десятая планета (сборник)
Шрифт:
– Но к этому легко привыкнуть, было бы хуже наоборот. Скажем, землянам, попавшим на наши планеты, пришлось бы сильно попотеть, пока они подкачали бы свои мышцы и смогли бы передвигаться.
– А местные развлечения? Какое может быть сравнение с удовольствиями у нас на планетах? А ты помнишь, как весело мы лечились шуршариками после экспедиции на Тамо? – воскликнул Монул.
– Да, это было забавно. Я заглатывал живые комочки, которые потом возились у меня в желудке, а затем выскакивали из… А ты помнишь девушку Кади?
– Как
– А я скучаю по нашему волновому озеру. Ты помнишь ощущение силы и здоровья, которые приходят после окунания в него. Нет ничего приятнее для души, чем купание в нем, – заметил Кади.
– Есть! Это танцы единения сердец, – грустно заключил Монул.
– Воспоминания воспоминаниями, а жизнь продолжается, и нам придется успокоиться и двигаться дальше. Я думаю, для начала нам необходимо привести себя в порядок, как изнутри, так и внешне, – предложил Кади.
Щит и Меч, охранявшие комнату, тихо прислушивались к скрипам и другим звукам, угрожающе доносившимся через дверь. Их пост, сначала казавшийся им временным, теперь становился постоянным.
– Сторожить инопланетян – это франшиза какая-то, – сказал Щит своему напарнику, размещая стулья, принесенные из столовой, по обе стороны от двери гостевой комнаты, в которой расположились пришельцы.
Щит сел на один из стульев. Второй занял Меч.
– Ты видел, какие они здоровые? Как их можно охранять? Вернее, как от них можно охранять? – продолжил свою мысль Щит. – От них можно только охраняться, и то бегством.
– Зачем враждовать? Давай просто сидеть, а дальше увидим. Охранять сидя можно хоть год, – сказал Меч.
– Год просидеть на одном месте? – не понял Щит.
– Да нет, организовать две смены по двенадцать часов. Сначала я, потом ты. Так смог бы охранять год?
– Нет, год не смог бы.
– А если Володю подключить и в три смены охранять?
– Нет, не в этом дело. Просто у меня частенько болят зубы. Это помешает мне быть бдительным, – сказал Щит.
– А ты вылечи их, вон сколько рекламы сейчас развелось по этой теме.
– Не всякой рекламе нужно верить. Вот недавно проверили одних стоматологов на соответствие их рекламы реальным услугам. И что выяснили? Они предлагали по телевизору немецкую металлокерамику всего за две тысячи рублей. Выяснилось, что она сделана у нас в Нарьян-Маре. Когда на суде их спросили, почему в рекламе они говорили о немецких материалах, они стали уверять, что все ослышались и они сообщали о ненецких коронках, именно ненецких! – поведал Щит.
– Не немецких, а ненецких? Ох уж эти дантисты! – посетовал Меч.
Вдруг дверь охраняемой комнаты открылась, и на пороге показался Кади. Он был одет в бархатистый комбинезон кофейного цвета, с высоким воротом-стоечкой, окаймленным шнуром бирюзового цвета, по фактуре напоминающим камень.
– О чем беседуете? – дружелюбно спросил он.
– Да так, о моих больных зубах, – испуганно ответил Щит.
– Мучаться с зубами? Для нас это давно забытая песня. У вас есть какой-нибудь прочный предмет, который не жалко? – спросил Кади.
Меч нехотя достал из кармана свой швейцарский складной нож.
– Это годится? – с надеждой на то, что он не подойдет, спросил он.
– А тебе его не жалко? – спросил пришелец.
– Не жалко, – бойко ответил за напарника Щит.
Кади взял нож и, не открывая его лезвий, зажал между зубами. Челюсти клацнули. Часть ножа осталась у него в руке. Он протянул ее Щиту. Затем он достал изо рта вторую половину и отдал ее Мечу. Охранники переглянулись. Им было не до смеха. Они осматривали куски ножа. Край был не резаный, а смятый, как будто на нож очень сильно давили, но не острым, а крайне твердым предметом.
– Позовите сюда хозяина, его ждет Монул, – сказал Кади и зашел назад в комнату.
Щит, опомнившись от увиденного действа, побежал к Кленову.
Не прошло и пяти минут, как Кленов был уже в гостевой комнате. Кади сидел на кровати, а Монул встретил хозяина стоя. Он, так же как и Кади, был одет в кофейный комбинезон, только вместо браслетов на нем было ожерелье. Он смотрел прямо в глаза Кленову и моргал. Кленову стало не по себе. Казалось, что это неестественно моргать веками в горизонтальном направлении и еще к носу. Что-то отдавало механическими игрушками.
– Подготовь подвал под золото, – без любезностей и вступлений сказал тот, уже не свистящим, а красивым низким голосом.
– Как подготовить? – спросил Кленов.
– Освободи его от хлама и сделай надежную дверь, – пояснил Монул.
– Хорошо, и это всё?
– Да, еще не сочти за труд два раза в день, в девять утра и в девять вечера, открывать дверь и заглядывать в подвал. Даже проще, заглядывать не обязательно, просто открывай дверь на две минуты.
– Хорошо, это я не сочту за труд, хотя отмечу, что вы все-таки норовите меня чем-нибудь нагрузить.
– Трудолюбие не твой конек, – заметил Монул.
– При чем здесь трудолюбие? Дело принципа.
Кленов вышел из комнаты, хлопнув дверью. Монул подошел к кровати, на которой сидел Кади, и присел рядом.
– Зачем ты пообещал ему так много? Он же очень жадный и легко согласился бы и на малую долю от запрашиваемого, – сказал Кади.
– Речь шла о нашей жизни, и я не мог рисковать. Предложение было весомым. Тогда и исполнение оказалось гарантированным, – ответил Монул.
– Может нам не исполнять его желание в полном объеме? Он уже сделал то, что нам было необходимо, и теперь нам не нужен.