Шрифт:
– Неужели правда? – прошептала про себя Джессамина. – Неужели… Наконец-то.
Вокруг стояла гробовая тишина. Люди, сидящие в огромнейшем зале театра, заполонили его практически полностью. Это вызвало еще большую улыбку на по-настоящему счастливом лице Джессамины.
Главной Хозяйки Парка, в котором это и происходило…
Молчание продолжалось.
Ждали только ее…
Обернувшись по сторонам, она позволила себе осмотреть все, включая и сцену, на которой она находилась. Здесь были все. Никто не сбежал, никто не оказался бесполезным.
К последнему
Здесь была она, пускай, сама Джессамина стояла в самом углу сцены. Здесь была и Джессика. Та, которая и должна была находиться в самом центре внимания собравшихся в зале “гостей”.
Были и Они.
Те, на кого Джессамина смотреть просто отказывалась…
Тишина продолжалась, но с этой секунды, когда она ознакомилась со всем в округе, как в последний раз, все ожило. Теперь ждали не только ее.
–Джессика… – Джессамина подозвала дочь к себе, вытягивая ее из-за кулис на сцену. Теперь это был ее выход. – Ты должна подойти туда. К столу у самого края.
Сцена действительно соответствовала словам ее матери.
Джессамина подтолкнула дочь вперед и та, бросая тихий и скрытный взгляд на зрителей, собравшихся здесь этой ураганной ночью, которого практически не было слышно, двинулась к самому краю.
Девочка понимала, что это значит. Уже понимала. Однако сама Джессамина отказывалась в это верить.
Она скрывала от нее правду чересчур хорошо…
Подойдя к высокому и небольшому столику, стоящему практически у самых первых зрителей, Джессика взобралась на небольшие ступеньки, которые к нему прилагались, чтобы выглядеть выше, влиятельнее и важнее.
Хотя, в действительности, необходимости в этом не было. Люди в зале верили и без этого. И без этого даже не старались задаться последней мыслью, правильно ли то, что они собрались делать.
И не обманут ли их те, кто в эту секунду был на сцене. Те, кто был “на сцене” все это время. И в особенности Джессамина, которая была в Парке с самой первой секунды.
Та, которую называли Главной Хозяйкой этого места.
Нет, людям даже не приходила в голову мысль о том, чтобы задуматься хотя бы на секунду, и в этом была заслуга только Джессамины. Только той, что и провела все эти годы вместе с ними, вбивая им в голову любовь к себе. К той, которую со временем они не только называли Главной Хозяйкой.
К той, кого в итоге, они ею считали…
Еле выглядывая из-за кулис на зрителей, Джессамина смотрела на их бешеные от нетерпения глаза. Она знала, как сильно они хотели, чтобы это наконец произошло. Их горящие от жадности глаза пожирали своим взглядом Джессику, которая в эту секунду уже просматривала то, что лежало на столе. Книгу, раскрытую уже на нужной странице.
Джессамина была заботливой матерью…
Однако в этом месте были и те, кто хотел этого еще больше. Те, кто ждал это не пару лет, как люди из зала, а все семнадцать. Семнадцать долгих лет, долго тянущихся год за годом, также как это было и сейчас.
Только сейчас каждого из зала…
Или каждого, кто был позади Джессамины, смотрящей на зал, из-за кого она боялась лишний раз обернуться…
Сейчас каждого мучили уже не годы, часы или минуты.
Джессика, дрожащей рукой, не торопясь, а то и пытаясь в страхе оттянуть побольше время, водила по сухой, старинной и хрупкой странице долгих несколько минут.
И только тогда она остановилась, доведя рукой до самого последнего символа на этом листе.
Теперь всех мучили только секунды.
Годы прошли, замучив в ожидании тех, кому сегодняшняя ночь, которую ждали чересчур долго, казалась великим спасением. Прошли и лишние месяцы, выходящие из плана, заставив страдать тех, кто и работал над тем, чтобы сегодняшняя ночь состоялась.
Прошли недели, часы и минуты. Прошло все и каждый, кто когда-то попал в Парк, в котором и стоял этот театр, выбранный местом проведения эксперимента, дотерпел до самого конца.
До момента, когда каждый, кто был сегодня в этом старинном помещении, был приглашен в театр.
Теперь оставалось вытерпеть лишь жалкие секунды…
–Джессика, – она снова прошептала ее имя. Пускай место и было невероятным размеров, слышно ее было идеально даже тем, кто сидел в самых высоких ложах. Девочка обернулась. – Начинай.
Джессамина вздохнула, раскрывая рот от того, что пришло ей в голову, улыбнулась и наконец появилась из-за кулис.
–Хотя постой…
Выходя на центр сцены, она обернулась к зрителям, чьи лица окрасились в точно такое же доверие и истинное счастье, которое появлялось в их глазах каждый раз, когда они встречали ее в Парке, где и стоял театр.
Однако тем, кто сидел в глубине сцены, это не понравилось.
Перед Джессаминой был целый океан любви и одобрения всего, чего бы она не делала. Даже сейчас, срывая и оттягивая еще больше времени, их лица все еще были счастливы.
А вот сзади Джессамины были те, кого счастливым она не видела ни разу…
Тяжелый вздох дошедший до нее из-за спины скрасил ее радужное настроение в холодную и мрачную серость, напоминая ей о том, кто действительно был Главным Хозяином в этом месте…
Джессамина, старательно пытаясь не забивать свою голову вечными страхами, связанными с Ними, вздохнула, стараясь наполнить себя тем, что хотела чувствовать в людях перед собой.
Доверие. Она хотела, чтобы они верили ей и в самый последний момент, которого все наконец дождались.
Она хотела верить и сама.
В то, что они не сбегут в самый последний момент, задав себе вопрос, правильно ли они поступают…
–Вы прошли этот путь вместе со мной! – торжественно начала разрезать тишину своим голосом та, которую считали Главной в этом месте. – И я поистине счастлива встретить эту долгожданную ночь, смотря на ваши глаза, полные того доверия, с которым все вы отнеслись к моему предложению! Каждому из вас оно было сделано по отдельности. Пускай и в одинаковых условиях – здесь, когда вы приходили сюда, чувствуя, что настало и ваше время получить свое предложение. Однако жизнь каждого из вас… Каждая Жизнь сидящая в этом зале индивидуальна!..