Десятый сосед
Шрифт:
Так я поставила галочку рядом с первым именем.
Девчонки говорили, что в первого влюбляешься без памяти, но у меня вышло наоборот. Без памяти я влюбилась во второго – пошла бы за ним босиком по снегу, поехала бы в любую ссылку, отдала бы все, что имею… Но, к счастью, он не понял, насколько я была отчаянно, как кошка, влюблена, и взял только то, на что нацелился, – в первый же вечер, через три часа после знакомства. За всю эту ночь я ни разу не вспомнила о том, что у меня был кто-то еще, какой-то скучный красивый мальчик с гривой темных кудрей.
Этот, новый, второй, безумная моя любовь с первого
Я не спала по полночи, потому что слишком щемило сердце при взгляде на него – просыпалась и смотрела до самого звонка будильника, как ресницы опускаются черными полукружьями на бледную кожу, как длинные пальцы изломанными тенями лежат на белых простынях, как поднимается загорелая грудь при дыхании.
С ним я познала в сексе все то, что не познала с первым, – то есть практически все, что придумало человечество. Мне было все равно, больно это, неприятно или опасно. Если он хотел, я была согласна.
Что угодно – лишь бы с ним.
Неудивительно, что ближе к финалу наших отношений он предложил жить дальше как брат с сестрой, только чтобы я готовила, убиралась и иногда все-таки делала минеты – его новая фаворитка этого не любила. Прочие виды секса он считал изменой.
Но, даже униженная, я бы все равно не ушла. Он выкинул меня, как котенка. Сначала соврал, что уезжает к бабушке на выходные, а в квартире будут травить клопов, предложил перекантоваться где-нибудь у подружек пару дней, а потом просто забыл позвонить мне.
Через несколько дней я сама пришла под окна, увидела на балконе голую курящую блондинку и даже не стала подниматься, чтобы поговорить.
Подчиняясь каким-то вселенским законам симметрии, дальше все пошло по спирали, повторяя раз за разом один и тот же сценарий. Третий, пятый и седьмой мои мужчины были скучноватыми, умными и предсказуемыми. С ними было спокойно и тоскливо. Я уходила от них сама, не желая на третьем десятке вести жизнь пенсионерки. Четвертый, шестой и восьмой врывались как ураган, раздербанивали мою жизнь на осколки и обрывки. С ними я напивалась до полусмерти, трахалась в туалетах ночных клубов, возвращалась домой босиком через полгорода. Они бросали меня максимально жестоко, исчезая в тот момент, когда я была особенно уязвима.
Олега я проверяла всеми возможными способами – видела его пьяным, усталым, невыспавшимся… Мы с ним съездили вместе в отпуск, в «Икею» и даже переклеили обои. Он безропотно дарил колбасу вместо бесполезных дорогих роз, покупал правильные прокладки и всегда приходил на свидания вовремя.
Он был идеальным. Он мне нравился.
Я не собиралась его бросать, потому что знала: по традиции я до смерти влюблюсь в десятого и останусь с разбитым сердцем и сломанной жизнью.
День, когда все изменилось
Утро началось как обычно: с растворимого кофе, бутерброда с сыром и пробежки за автобусом. У меня было правило – если я успела дойти до поворота, прежде чем автобус остановился на светофоре, то я бегу
Из метро я обычно поднималась на крайнем левом эскалаторе. Огибала газетный киоск только сзади. Пока шла до офиса, мысленно перечисляла все ежемесячные закупки в определенном порядке.
Раньше я курила, и надо было успеть докурить сигарету прежде, чем зайду под эстакаду, но после тяжелого воспаления легких курить пришлось бросить. В первый раз после болезни было очень-очень страшно идти от метро к работе без сигареты. Казалось, этот ритуал заклинает демонов, владеющих моим начальником, и, если все сделать правильно, он меня не уволит. Поэтому, чтобы успокоиться, я принялась вспоминать всю рутину, о которой забыла за два месяца в больнице. Список из десятка сортов чая и капсул для кофемашины, сливок, молока, печенья, салфеток, бумаги для принтера, ручек, фильтров для увлажнителей, корма для рыбок, туалетной бумаги, скотча, мыла, и так далее, и так далее, и так далее крутился в моей голове, складываясь в успокаивающую мантру, и с ней на устах я вошла в офис.
День прошел великолепно. Правда, теперь я не могу избавиться от этих мыслей.
Я ненормальная?
Нет, нормальная. Я узнавала. Спросила у психолога, не докачусь ли я до того, что буду считать листики на деревьях и мыть руки раз в пять минут? Но он только улыбнулся.
Выбирать дальнюю кабинку в офисном туалете, класть четное количество ягод на тарелку, дотронуться до ручки двери, выходя на улицу, не наступать на люки и швы плитки – это еще не сумасшествие. Вот когда я три часа простою на переходе, дожидаясь тринадцатой по счету красной машины, тогда можно будет волноваться.
Я не стала ему рассказывать, что пока левый эскалатор был на ремонте, я выходила из метро через другой вестибюль.
– Сергей Андреевич, можно?
Я для приличия побарабанила по косяку двери, ведущей в начальственный кабинет.
– Да, конечно, Евочка, когда я тебе отказывал? – Начальник даже направился к кофеварке. – Тебе капучино? Без сахара?
Сергей Андреевич был бы звездой любого офиса. Он высок, красив и импозантен. У него темные волосы и голубые глаза, идеальные костюмы и дорогие часы, нос с горбинкой и ямочки на щеках, сексуальная небритость и жилистые руки – все, от чего девушки укладывались бы штабелями.
Да вот беда – у нас работают одни мальчики-программисты, кондовые и суровые, из тех, что могут год питаться крошками из клавиатуры, носят лохмы ниже плеч и страшненькие свитера. Причем Сергей Андреевич, кажется, специально таких подбирал – у конкурентов давно и девушки кодят, и юношей выучили слову «барбершоп». Зато редким девушкам – мне, секретарше, бухгалтерии в полном составе и двум посменным красоткам с ресепшена – достается все его внимание. И даже кофе из монарших рук.
Тут бы и сказать, что мой начальник девушками в принципе не интересуется, поэтому все это счастье не про нас, но все намного-намного хуже: Сергей Андреевич уделяет внимание нам всем одинаково. Он не женат, не обручен и никем не занят. С женщинами флиртует, к мужчинам равнодушен.