Десятый столик. Трилогия
Шрифт:
– Проходили... я просто... никто никогда не делал для меня ничего подобного.
Он смотрит на меня, но мы продолжаем идти в тишине по улице, прежде чем он отвечает.
– Я думаю, что вижу в тебе себя.
– Серьезно?
– спрашиваю я, выгибая бровь, и останавливаюсь, когда мы подходим к парковке, ожидая, что он поведет меня в правильном направлении.
– Да, я вижу сходство, - говорю я ему, резко смеясь. – Ты тоже носишь фартук?
Юмор и сарказм - мои механизмы преодоления. Когда жизнь становится слишком странной, или сложной,
– Нет, - говорит он с большей серьезностью, когда мы подходим к автомобилю, который, вероятно, стоит больше, чем весь дом, где я живу.
– Девушка пытается свести концы с концами, желая сделать больше, но, не имея выхода из текущей ситуации.
Я с трудом сглатываю и поднимаю на него глаза.
– Это...
– я собираюсь сказать «это не я» или «все совсем не так», но это правда. Это я. Вопрос: откуда он знает, и почему это напоминает о нем?
– Что общего у такого богатого парня, как ты с девушкой вроде меня? – спрашиваю я, когда он пультом открывает гладкий черный автомобиль с темными тонированными стеклами.
– Больше, чем ты думаешь, - говорит он, открывая дверцу для меня.
– Скажи мне, - требую я, задержавшись снаружи автомобиля.
– Залезай.
Такой требовательный.
Я подчиняюсь, но не потому, что он сказал мне, а потому что хочу. Когда он закрывает дверь, запах кожи, дерева и специй наполняет мой нос, и я закрываю глаза, глубоко вдыхая. Запах знакомый. Это интенсивная версия того, как слабо пахнет Нейтан в закусочной. Над запахами еды и других клиентов он всегда преобладает настолько, что я скучаю по нему, когда он уходит.
Он открывает дверь со стороны водителя и плавно скользит на сиденье. Одним нажатием кнопки загорается приборная панель, и двигатель оживает. Я хочу потереться о сиденье, на котором сижу... и взять его с собой домой. Оно обволакивает меня, как кокон. Кожа настолько мягкая; я могла бы здесь спать.
– Я не всегда был богатым парнем, - говорит он, наконец.
– Я знаю, каково это - чувствовать, как будто ты никогда не получишь перерыв.
Искренность его исповеди омрачает меня. Я смотрю на его профиль, пытаясь представить Нейтана каким-то иным, но понимаю, что с деньгами или без, в костюме или нет, он все равно красивый.
Он выезжает с парковки на городскую улицу.
– Куда?
– Вторая и Гаррисон, - отвечаю я, указывая налево.
Он не отвечает, только сердито рычит и поворачивает налево.
– Я пойму, если ты не хочешь ехать туда на машине. Я бы не стала, - говорю я ему, полагая, что его недовольство связано с местом.
– Меня не волнует машина.
Я киваю, не зная, что сказать.
Несколько кварталов мы едем в молчании, город мелькает за окном, медленно переходя от блестящих офисных зданий в промышленные строения.
– Как пирог?
– я пытаюсь заполнить пустоту.
– Вкусный, - говорит
– Я сделала что-то неправильно? Ты можешь просто высадить меня на углу…
– Нет и нет.
Я отворачиваюсь к окну, но не могу избавиться от чувства, будто чем-то расстроила его. Все было прекрасно, пока мы не сели в машину.
– Поверни направо на следующем светофоре, - я наблюдаю за его профилем в свете уличных фонарей. Одна вещь, которая всегда преобладает, это его линия челюсти. Я никогда не видела ничего подобного, кроме разве что на модели в журнале. Его подбородок такой прямой и сильный. Мои руки немного дергаются, когда я думаю о том, чтобы прикоснуться к нему.
Машина притормаживает на углу, и я чувствую беспокойство, ползущее и свернувшееся в животе. Мой дом находится в двух кварталах, и я не хочу выходить из машины, не зная, злится он на меня или нет. Я даже не знаю, что сделала, чтобы рассердить его.
Я не уверена, почему это важно, но это так.
– Два квартала вверх. Моя квартира находится на правой стороне. Ты можешь просто остановиться на обочине.
Он смотрит на меня, и свет с улицы заставляет его глаза сиять. Я заметила их в закусочной, но сегодня вечером они другие - темнее, глубже, красивее. То, как он смотрит на меня, заставляет меня тяжело сглотнуть, и я изо всех сил пытаюсь сохранить самообладание.
Он переключает передачу, и что-то в этом движении заставляет мой живот напрячься. Мне бы понравилось смотреть, как он едет по шоссе, где может разогнаться быстрее пятидесяти километров в час.
Какого черта?
Кто получает удовольствие от парня, переключающего передачи в машине?!
– Приехали.
Он подъезжает к тротуару и заглушает двигатель.
Я думаю, что должна выйти сейчас, но я не хочу, и не знаю, что сказать. Мне нужно, чтобы он сделал или сказал что-то.
– Это не выглядит безопасным для человека, живущего в одиночестве, - говорит он, сканируя глазами здание и окрестности.
– Кто сказал, что я живу одна?
– мне не нравится, как он критикует мой район, будучи настолько самонадеянным.
Хотя он прав. По обоим пунктам.
– Ты живешь одна?
– спрашивает он, слегка повернувшись в кресле ко мне лицом.
Интенсивность его взгляда выталкивает из меня правду.
– Да, - я хватаюсь за дверную ручку.
– Спасибо, что подвез меня домой, - поспешно говорю я.
Нейтан быстро движется, блокируя мне выход.
– Не так быстро.
Я откидываюсь на спинку, внезапно поглощенная им... его запах окутывает меня, и он так близко, что я чувствую тепло его тела. Вместо того чтобы сесть в свое кресло, он смотрит на меня сверху вниз из-под невероятно длинных ресниц, которые должно быть запрещено иметь парням. Женщины платят большие деньги за подобные ресницы.
– Твои глаза действительно карие, почти черные, - бормочу я, не зная, что еще сказать, смущенная его поведением.