Детали перманентной революции
Шрифт:
На обсаженной в человеческий рост густым кустарником аллейке было немноголюдно. Несколько прохожих, срезавших путь от метро к озеру, прошли Айну навстречу. Редкие спрятанные в нишах из живой изгороди скамейки занимали уединившиеся парочки, не обращавшие на него внимания. Несмотря на полдень, вокруг были сплошные тени от нависавших сверху густых крон вековых дубов и вязов.
Айн шел быстро, но не слишком, чтобы не привлечь ненужного внимания: обычный прохожий, спешащий по своим делам.
Аллейка впереди пустовала, с последним, шедшим ему на встречу человеком Айн разминулся минуту назад. Когда позади послышались быстрые тяжелые шаги, Айн вздрогнул, но не стал оборачиваться, ускоряться он тоже не стал.
Когда прохожий поравнялся с Айном, он не стал его обгонять и пошел рядом, слева. Айн мельком взглянул на прохожего: высокий плечистый мужчина в синем костюме, на вид ровесник или немного моложе Айна; половину лица его скрывала окладистая рыжая борода, виски высоко выбриты, густые волосы сплетены на затылке в толстую косу. Айн пожал плечами и сбавил ход, но прохожий не стал его обгонять, продолжая идти рядом.
— Чего надо? — бросил ему тогда Айн с раздражением.
— Уже ничего, Айн, — ответил мужчина, улыбнувшись широким бородатым лицом, и протянул к Айну руку, в которой был пистолет.
Выстрела никто не услышал, пистолет был с глушителем.
8
— В чем дело, агент? Появиться где-нибудь поближе для вас проблема? — бросил с раздражением черный Ферзь белой Пешке, когда фигура приблизилась к нему на два десятка клеток.
На этот раз шахматное поле, посреди которого в облике черного ферзя появился куратор, лежало на поверхности планетки, диаметром в три сотни километров, обращавшейся в компании нескольких десятков других планеток побольше и поменьше, вокруг… гигантского торшера, игравшего в этой причудливой виртуальной модели роль солнца. Ближайшим соседом в небе над горизонтом висела планетка темно-зеленого, как бильярдный стол, цвета, на поверхности которой, если присмотреться, можно было разглядеть множество разноцветных шариков, в которые под разными углами ударяли молнии, заставлявшие шарики катиться в выбранных невидимыми игроками направлениях. Шарики сталкивались с другими шариками, меняли направление, сталкивались снова и снова; молнии разных цветов по очереди корректировали их траектории, пока некоторые из шариков не укатывались к полюсам планетки, где падали в находящиеся там темные дыры, служившие лузами. Другие планетки отстояли от шахматного мирка много дальше, рассмотреть происходившее на них было нельзя. Ферзь со скукой поглядывал вверх на планетку-бильярд, терпеливо дожидаясь, когда появившаяся на горизонте белая пешка подскачет ближе. Пешка шагала медленно, преодолевая за один ход всего лишь по одному квадрату: черный квадрат, белый, черный, белый, черный... пока, наконец, не приблизилась к раздраженному Ферзю.
— Прошу прощения, господин куратор… — произнесла измененным голосом Пешка. — Таковы правила этой древней игры: фигуры изначально располагаются по разные стороны поля… или по разные стороны планеты-поля…
— И что же мешает вам использовать другие игровые платформы, на которых можно было бы встретиться в спокойной обстановке и не изображать при том из себя это?.. — Ферзь окинул пренебрежительным взглядом фигуру.
— Соображения безопасности, господин куратор. Настольные игры, вроде шахмат, карт и подобных, в отличие от симуляторов реальности, боевиков и прочего, имеют более простую, даже примитивную матрицу и графическую оболочку, так как суть их заключается не в зрелищности, а в стратегии и в математических расчетах. Мне было легко взломать эту платформу и легко ее контролировать, — объяснила Пешка. — В играх более сложных множество сторонних программ подпрограмм, среди которых легче спрятать шпиона… Искины Подполья часто оставляют в таких играх элементы своего кода… Скажем, встречаются двое в каком-нибудь сказочном виртуальном лесу, чтобы поговорить о деле, а там птица или насекомое, или нечто поменьше, на ветке сидит, смотрит и слушает…
Куратор был далек от сетевых игр и вообще от виртуальности. Виртуальность навевала на него скуку, но служба требовала время от времени окунаться в этот фальшивый мир. Любители игр представлялись ему жалкими, ни на что не способными в реальности, инфантильными личностями, склонными к кибер-онанизму (сам он придерживался того мнения, что, уж если с тобой не хотят трахаться в реале, или тебе самому не по вкусу желающие, то лучше подрочить старым дедовским способом, чем запрыгивать в киберкостюм с сомнительной целью: совокупиться в виртуале с анонимной красоткой, в реальности зачастую оказывавшейся какой-нибудь выжившей из ума старухой или даже хуже того — престарелым трансвеститом). Этот агент, отчего-то упорно не желавший примерять на себя иных личин кроме шахматной пешки, хоть и не был в реальности жалок, как большинство игроманов, все же не вызывал у старого офицера симпатий. Отчасти потому, что, все же, он был из числа тех, кто обитал одновременно в реальности и в Сети; отчасти из-за его нелепой склонности к подражанию варварам радиоактивных пустошей древности. Куратор считал его, как и всякого любителя исторических реконструкций, позером и клоуном.
— Итак, — он оборвал пустившегося в разъяснения агента, — слушаю ваш доклад по делу…
Пешка на мгновение запнулась и перешла к докладу:
— Час назад Айн был устранен… вот подробный файл-отчет… — между фигурами, как обычно при каждой их встрече, открылся канал прямой передачи данных.
— Хорошо. Позже я ознакомлюсь с вашим отчетом… Что-то еще?.. — проскрипел Ферзь.
— Да, господин Куратор, — решительным тоном продолжала Пешка. — У меня есть основания считать, что я раскрыт… В связи с этим, прошу вывести меня из игры. Вот рапорт… — Пешка передала еще один небольшой файл.
— Вы говорите о Подполье? — уточнил Ферзь, после короткого молчания.
— Да. Думаю, это Подполье, — ответила Пешка.
— Расскажите об этом подробнее, агент!
— После ликвидации Айна, я обнаружил, что за мной следят…
— Вы ушли от «хвоста»?
— Да, конечно.
— Как прошла ликвидация?
— Выстрел в голову разрывной пулей из самоуничтожающегося пластика. Нейросеть гарантированно уничтожена. Без свидетелей… если не считать «хвоста»…
— Хорошо. Что с «хвостом»?
— Двое, мужчина и женщина, работали в паре — следили сначала за Айном… перед тем, как он встретился с Максом… потом я их на время потерял из виду.
— Так, все-таки, встреча состоялась…
— Да, господин куратор. Я вышел на Айна через Макса и не мог помешать встрече…
— Продолжайте, агент. Что там с этими двоими?
— Они были рядом во время встречи Айна с Максом и исчезли сразу после ее окончания. Я решил тогда, что они переключились на Макса но это было моей ошибкой… После устранения Айна, я заметил их снова, порознь… Вначале мужчину, потом женщину. Внешность обоих вы найдете в файле-отчете, — доложила Пешка и, помедлив, добавила: — Думаю, они того и хотели, чтобы я их заметил.
— Для чего им это? — уточнил Ферзь.
— Возможно, для того чтобы спровоцировать меня на необдуманный поступок, вызвать панику, заставить бежать… Но, более вероятным мне представляется, что для того, чтобы позже я не мог отрицать того, что был в парке… чтобы привести меня в замешательство, когда подпольщики станут обвинять меня в нарушении внутренней дисциплины…
— Гм… — Ферзь задумался. — Итак, вы уверены, что подпольщики вас заподозрили.
— Да, господин куратор. И предполагаю что, та парочка непременно явится на суд ячейки на очную ставку, чтобы уличить меня в измене…