Детектив дальних странствий

Устинова Татьяна

А однажды, когда проходила по коридору, из номера Николая вдруг вынырнул неизвестный – в серой водолазке, черной куртке. Молодой, по виду вроде нерусский, скорее на чеха похожий. Хозяина комнаты, равно как и его девицы, рядом не наблюдалось. Завидев Таню, мужик в черном сделал лицо кирпичом и, отвернувшись, быстро прошел мимо.

Кто это был? Вор? Шпион? Разведчик из группы скрытого наблюдения какой-нибудь спецслужбы? Представитель конкурирующей фирмы?

Что он делал в чужом номере в отсутствие хозяина? Так и осталось невыясненным. Не будешь же подходить к Николаю, ябедничать и выспрашивать. Или сообщать гостиничному менеджменту.

Еще одна странность. Однажды

Татьяна вечерком все-таки собралась в ночной клуб при гостинице – надо же использовать хоть когда-нибудь флаерсы на «Кир», которые подарили при заселении. Тем более живую музыку в тот вечер обещали, джазовую группу. «Пойду посижу у стойки, с барменом поболтаю, может, с кем-то более перспективным все-таки познакомлюсь, чем лысеющий бандит».

А в баре с удивлением увидела, что за столиком сидит Николай – в одиночестве, в том смысле, что нет рядом с ним его вечного спутника или же визгливых шалав. Но! Подле находится тот самый пожилой подтянутый мужик, похожий на советского директора или секретного конструктора. И тоже в одиночестве, без мымры своей, на жабу похожей. Вот уж, казалось бы, какая может быть связь. Но тем не менее! Сидят за водкой – или другими прозрачными рюмками – и что-то тихо-тихо перетирают, голова к голове. Увидели оба Татьяну, узнали ее, слегка отпрянули друг от друга, однако даже здороваться с девушкой не стали, сделали вид, что незнакомы. И довольно скоро ушли, причем платил за обоих бандос.

А вот еще случай, вызывающий подозрения. Кабинеты, где проводят процедуры, в отеле были сделаны не с глухими стенами до самого потолка, а с воздухом в самом верху – непонятно, для чего так, может, чтобы клиенты с обслуживающим персоналом всякими глупостями за закрытыми дверями не занимались. Короче, тем, кто ожидает своей очереди в коридоре, все, что творится в кабинетиках, слышно.

Процедуры в отеле всегда начинались минута в минуту, и гиперответственная Татьяна старалась чуть заранее приходить, чтобы не заставлять себя ждать. Вот и в тот раз явилась к кабинету массажа минут за семь. И там, внутри, слышит, тарарам. То есть отдельных слов и фраз не разобрать, но по общим интонациям понять нетрудно – ругаются. Причем не по-базарному, по-женски, когда сто слов в минуту, а внятно, размеренно, по-мужски. А потом дверь распахнулась, на пороге появился Николай и бросил внутрь кабинета отчетливо угрожающее: «Гляди, я тебя предупредил!» Потом увидел Таню, которая смиренно ждала своей очереди в тапочках и халатике, но не смутился, осклабился только и мимо прошел.

Садовникова, как раз ее черед был, умирая от любопытства, прошла к массажисту. Глядит, а тот – украинец Илья из Львовской области – в буквальном смысле ни жив ни мертв. Одновременно весь красный и потерянный, не знает куда глаза девать.

– Что случилось? – задала естественный вопрос Садовникова.

А тот бормочет:

– Ничего, ничего, все хорошо…

Уж как только девушка к нему ни подъезжала, стараясь выяснить, что произошло, никак Илья не раскололся – ни рассказом, ни намеком. А там ведь все, что угодно, могло быть: банальный рэкет, или нарушение правил паспортного режима (со стороны Ильи, конечно), или амурные какие дела – в том смысле, что, может, массажист к сисястой подруге бандоса недостойное влечение проявил, а бандос теперь за нее заступился.

Потом в один прекрасный день шалавы, прибывшие навестить Николая со спутником, исчезли. Татьяна даже наблюдала печальный момент расставания.

К «Мерседесу» с чешскими номерами подошли трое: две девицы и молчаливый лысеющий спутник Николая. Девки печально тянули два чемодана на колесиках. Мужик помог

загрузить их в багажник, сел за руль. Дамочки погрузились на заднее сиденье. Вид обе имели потерянный и до последнего печально оглядывались – особенно та, что с грудью, с которой возился Николай. Но сам Николай так и не появился, не попрощался. То ли впрямь занят был, то ли ниже своего достоинства посчитал тетеньку не то что в аэропорт, а хотя бы до машины проводить.

И в тот же самый день Татьяна увидела совсем иную картину – но, возможно, с первой связанную.

Дело было после обеда – самое время для прогулок по городу, пробежки по магазинам, пития пива.

Да! Как же в Чехии, пусть даже на лечении ЖКТ, обойтись без пива!

В «Колизеуме» пивасик подавали так себе – только бутылочный и всего одного сорта. Поэтому постояльцы обычно оттягивались в городе – кто где. Наблюдательная Садовникова выбрала для себя кафе на главной пешеходной улице под названием Почтовая. Заметила, что там в основном не туристы сидят, а местные. И даже среди бела дня посетителей полно. Зашла, попробовала – и пенный напиток действительно оправдал самые сладкие ожидания. Говорили, его туда в танках прямиком из Пльзеня завозят, потому и вкусным таким хмельное пойло оказалось.

И вот именно там Татьяна опять столкнулась с Николаем. В сущности, в случайных встречах в самых разных местах ничего странного в Кенигсбаде не было. Городок-то маленький. Садовникова то и дело нечаянно сталкивалась с пациентами санатория, которые в столовой и на процедурах примелькались. То со столичными девчонками – те две: худая-злая плюс полная-рыхлая – парой фраз перебросится. То мадам, что похожа на жабу (супруге «секретного конструктора»), поможет по-английски в обувной лавке изъясниться. Но почему-то особое внимание она обращала на бандосов и их спутниц – это пригодилось потом, задним числом, когда главного из них убили – Татьяна верила, что убили.

Так вот, время потихоньку шло к ужину. За окнами темнело. Таня заказала кружку пльзеньского резаного, то есть смешанного темного и светлого, и на закуску «пивные тычинки» – по вкусу что-то вроде отечественных сушек с солью; только в Чехии мучные изделия были не в виде мини-бубликов, а тонкие и длинные, как хлебные палочки. Сидела, прихлебывала пивко, хрустела. Думала, что жизнь удалась и никто ей, кроме себя самой, не нужен. Сейчас, в данный момент. А когда кто-то понадобится, она его возьмет.

Когда допила и рассчиталась, вдруг увидела, как в ресторанчик входит Николай – вот прям без него никуда! Татьяну не замечает. Подходит, не снимая пальто, к одной из дам, сидящих за барной стойкой. Та встает, а он немедленно подает ей плащ «Берберри». Женщина того же возраста, что и он – пятьдесят плюс. Вся ухоженная, аж до скрипа. Кожа на лице натянутая-подтянутая. В ушах и на пальцах бриллианты. Кофточка «Шанель», кашне, как и плащ, тоже «Берберри». И как-то Николай вокруг дамы – очень нехарактерно для его типажа и даже странно – крутится, лебезит, что ли.

«Все ясно, – усмехнулась про себя Таня, – вдруг нагрянула жена».

Парочка вышла из кафе, а спустя минуту – Садовникова тоже.

Особого выбора, куда пойти в Королевских Варах, нет. Маршрут большинства известен, особенно перед ужином: вдоль речки Теплой, к колоннаде, где бьют из-под земли двенадцать источников разной ядрености и температуры, а курортники сосредоточенно к ним припадают.

Почти стемнело. Прохожих на улице было мало. Шедшие впереди Николай с пожилой особой общались явно на повышенных тонах. До Татьяны, следовавшей сзади, доносились отдельные слова и базарные (со стороны дамочки) интонации.