Шрифт:
Шаги коммодора
Молоточек ударил по чеканному бронзовому гонгу, порождая глубокий продолжительный звук, похожий на звон судового колокола одного из кораблей флота Ее величества, затерявшегося в серой влажной пелене. Негромко скрипнув, приоткрылось зарешеченное окошко в двери. Однако тот, кто хотел рассмотреть посетителя, потерпел совершеннейшую неудачу. Тем утром туман грязным одеялом окутал столицу Британии, со скромным достоинством именующей себя Великой, и скрывавшемуся за дверью
– Кто вы и что вам нужно? – раздалось из-за двери.
– Простите, мистер Холмс здесь живет? – вопросом на вопрос ответил приятный и немного взволнованный женский голос.
Человек, слишком смуглый для промозглого лондонского климата, скривился, как от зубной боли. Но, взяв себя в руки, повернул ключ в замочной скважине и крикнул в переговорную трубу, которая используется на кораблях для связи капитанского мостика с машинным отделением:
– Мистер Шейли-Хоупс, к вам посетительница!
Со второго этажа через жестяной раструб донесся ворчливый голос:
– Ко мне или опять к этому книжному прохвосту?! – Красноречивое молчание было ему ответом. – Ладно, проси, – смилостивился тот, кого назвали мистером Шейли-Хоупсом.
Неторопливый слуга приоткрыл дверь, впустил незнакомку и небрежным жестом указал на лестницу, ведущую в жилые помещения. Молодая женщина лет, пожалуй, не более 23–25 с опаской оглянулась на неприветливого южанина в пехотном мундире без знаков различия. За широким алым кушаком у него торчал восточный кинжал, а синяя чалма сикха довершала экзотический портрет «мажордома». Посетительница повернулась к нему спиной, наивно полагая, что чужестранец с такой наружностью непременно поможет ей снять дорожный плащ. Но не тут-то было. Мужчина смерил ее пристальным взглядом, безучастно отвернулся, закрыл на замок входную дверь и снова указал на лестницу. Дама недовольно пожала плечами и сбросила плащ на перила, демонстрируя расшитый серебряным шнуром остромодный в то время редингот.
– Не утруждайте себя излишней учтивостью, – с нескрываемым сарказмом промолвила она и горделивой походкой начала подниматься на второй этаж. Но сын южных широт и не думал себя утруждать. Он молча последовал за незнакомкой, даже не убрав оставленный плащ.
– Вы мистер Холмс? – с порога вопросила гостья, обнаружив хозяина помещения среди разрозненных венских стульев и хорасанских ковров, украшенных персидскими саблями, восточными кинжалами, пистолями и оскаленными мордами охотничьих трофеев.
Хозяин был коренаст, широкоплеч, а манера поглаживать тяжелые кулаки делала его похожим скорее на корабельного боцмана, чем на тонкого мыслителя. Он поднялся навстречу даме, смерил ее пристальным взглядом, каким опытные вояки одаривают прибывших в полк новобранцев, и почти любезно произнес:
– Слушаю вас, леди.
– Так вы действительно Шерлок Холмс? – в голосе посетительницы звучала нотка сомнения. Да что там нотка – вся октава!
– С чего вы взяли? – усаживаясь прямо на обитый зеленым сукном стол, насмешливо поинтересовался не слишком гостеприимный хозяин.
Проигноровав колкость, девушка сходу пустилась в объяснения:
– Я полагаю, в книге о ваших похождениях издатель опечатался и пропустил маленькую косую черточку в адресе. Я еще и подумала, когда читала рассказы: откуда бы взяться 221-му номеру на Бейкер-стрит? Но потом сообразила, что это не 221, а 22/1. Итак, мистер Шерлок Холмс…
– Погодите со своим делом, леди! Сразу хочу внести ясность, – бесцеремонно оборвал ее наголо обритый хозяин апартаментов, – меня зовут не Шерлок Холмс, и, тем паче, не доктор Ватсон. О том, что я не миссис Хадсон, полагаю, вы догадались и без моих намеков. При рождении в родном Харлехе я получил имя Стивен. Это аккуратно записано в церковной книге прихода Святого Георгия. Никаких других имен у меня нет, и я на них не претендую. Стивен Шейли-Хоупс, эсквайр. Прошу любить и жаловать, или же не любить и не жаловать – как вам будет угодно.
– Но внизу написано, что здесь принимает частный детектив Шерлок Холмс! – не сдавалась дама, решительно настроенная на беседу со знаменитым сыщиком.
– Частный детектив Шейли-Хоупс, – недовольно сдвинул брови валлиец. – Это шалопутные мальчишки-посыльные из лавки Батлера озорничают. Начитались бредней. Впрочем, и вы, как я погляжу, тоже ими интересуетесь.
Гостья несколько смутилась, еще раз на всякий случай огляделась, словно проверяя, не разыгрывает ли ее великий сыщик и, с горечью убедившись, что ее никто не разыгрывает, произнесла со вздохом:
– Но вы ведь частный детектив?
– Сие есть непреложный факт. Это как раз то ремесло, которое кормит и развлекает меня последние двенадцать лет. Желаете прочесть отзывы? У меня их набралось на увесистый том.
Молодая женщина покачала головой.
– Не думаю, что в этом есть смысл. Уверена, что никогда прежде вам не доводилось расследовать подобного дела.
– Черт побери! – искренне возмутился сыщик. – Откуда вам знать, какие дела мне доводилось или не доводилось расследовать?! Если на то пошло, то сама наша добрая королева Виктория повесила вот на эту грудь…
– О, простите, простите, – услышав имя королевы, поспешила извиниться взволнованная посетительница. – Я вовсе не имела в виду ничего обидного, но, извольте понять, дело и вправду совершенно необычное. Я надеялась, что оно, возможно, под силу мистеру Шерлоку Холмсу с его непревзойденным дедуктивным методом.
– Если все же вы желаете, чтобы я занялся этим делом, будьте любезны рассказать о нем подробно, не пропуская даже самых мелких деталей. Если вы устали с дороги, могу предложить вам чаю. Но если вы и далее намерены пересказывать бульварную писанину, не смею больше вас задерживать, дорогая леди.
– Пусть так. Не сердитесь. Я готова вам довериться. В конце концов, если мистер Холмс, как вы утверждаете, всего лишь плод фантазии, мне понадобится какой-то другой толковый сыщик. Причем, сведущий в делах восточных колоний. Почему бы мне не обратиться к вам? – окончательно смирившись с реальностью, с печальным вздохом произнесла гостья.
– Меня зовут Маргарет Рокстед, в девичестве Улфхерст. Я дочь знаменитого коммодора Джеймса Реджинальда Улфхерста и жена судостроителя Генри Рокстеда. Нынче утром, против воли мужа, я прибыла в Лондон только потому, что к мистеру Холмсу у меня есть дело чрезвычайной важности.