Детективщица
Шрифт:
– Найдите мне СНИЛС и паспорт.
Старухи принялись неторопливо рыться в вещах умершей - разыскав очередную бумажку, подслеповато рассматривали её на свет.
– Кажись, не та! Очки дома забыла.
– Бабушки, СНИЛС - это ламинированный прямоугольник зеленого цвета.
– Сами знаем, - огрызнулись старушки, -
– Потом найдете, а сейчас нужно документы оформлять.
Но бабки упрямо продолжали искать квитанцию, и тогда Люба сама залезла в коробку с бумагами и извлекла оттуда СНИЛС.
– Всё. Можно выносить.
Хоть Евдокия Федоровна и была сухонькой старушкой, носилки получились тяжелыми. Водитель "труповозки" и сотрудники ритуального агентства изрядно намучились, пока дотащили их до машины.
Между тем, старушки вышли на крыльцо. Клавдия Петровна (которую все звали Клавушкой) возилась с замком, и Люба краем уха услышала, как они обсуждают, что делать с тремя котами и собакой покойной Фёдоровны.
Пёс Полкан прекрасно знал соседок, поэтому, не обращая внимания на покидавшую дом покойную хозяйку, увивался вокруг Анны Васильевны, умильно заглядывая ей в глаза и изо всех сил виляя хвостом.
– Глянь, Васильевна, как Полкан-то к тебе подлизывается. Наверное, новую хозяйку выбирает.
– Да я на завтрак оладьи жарила, вот он и учуял, стервец, что маслом пахнет. А взять его не могу. Будут с моей Жужкой щенков плодить.
– Твоя Жужка от старости давно уже ослепла. Куда ей щенков рожать?
– Для этого глаза не нужны.
– А кто котов возьмет?
– Только не я, - отказалась Софья Никитична - самая молодая из старожилов Филатовского, - Сами знаете, чихаю от котов, и глаза слезятся.
Проводив машину с телом покойницы, Люба подошла к старушкам.
– Кто-нибудь из вас знает, ела ли Евдокия Федоровна накануне грибы?
– Она их не любила, - после некоторого раздумья ответила Клавушка, - живот пучило. Да и откуда грибам в эту пору взяться? Холодно уже.
– А что случилось, Любочка, - поинтересовалась Баба Груня.
– Думаешь, Федоровна поганок налопалась?
– До вскрытия не могу сказать.
Старушки проводили задумчивыми взглядами "скорую"
– Ну, вот и осталось нас шестеро.
Почему-то смерть Фёдоровны не выходила из головы Любы. Казалась странной: 'Чем она могла отравиться?'
Через три дня, когда девушка вышла в смену, она поспешила найти приятеля - тоже фельдшера Женьку Свистунова, который, вдобавок, подрабатывал ещё и санитаром в морге.
– Слушай, я бабульку из Филатовского на вскрытие привозила, и в акте указала, что смерть похожа на отравление. Ты ничего об этом не слышал?
– Ты оказалась права. Бабулька была отравлена крысиным ядом. Я сам был на вскрытии - желудок весь изъеден отравой. Может, она того... сама?
– Крысиным ядом? За что же это Федоровна себя так невзлюбила? К тому же плазму ей должны были в тот день привезти.
– Ну, не знаю... по крайней мере, участковый такую версию выдвинул.
Весь день, даже выезжая на вызовы, Люба не могла выкинуть из головы происшествие в Филатовском и, сменившись, позвонила Петру Григорьевичу.
Тот не смог скрыть удивления.
– Да что это вас, Люба, так смерть старухи тревожит? Ну, съела...
– Так ведь крысиный яд. Петр Григорьевич, я её с детства знаю - не могла она сама отравиться. Как-то мне не по себе. Наверное, вас в Филатовский допрашивать старушек пошлют?
Петр Григорьевич вздохнул.
– А кому же ещё по филатовской грязи таскаться? Мне, хоть и не люблю я это старушечье логово. Эксперт со следователем в доме Лободы ещё третьего дня побывали. Начальство сегодня на планерке по голове настучало - мол, чего сидишь: иди, разберись, выясни. Может, кто-то что-то знает. Ох, Люба, когда подозреваемым в преступлении в среднем лет восемьдесят, их не вызовешь повесткой в прокуратуру. К тому же ни в одном учебнике криминалистики не описано, как взять свидетельские показания у гражданки, которая одновременно глухая, слепая, страдает склерозом и деменцией. Филатовские бабки не столь безобидны, как кажутся.
Уж кому как не Любе было об этом знать - она их всегда боялась.
В своё время девушка немало вытерпела от пожилых гарпий. Бывало, бабок хлебом не корми, но дай сказать при встрече какую-нибудь гадость.
'Что сутулишься, Любочка? Со стороны глянешь, не девушка - верблюд верблюдом'.
'Вчера тебя с пареньком видела. Задрыпанный какой-то, плюгавый да пугливый, как заяц. Неужто получше никто не клюнул?'